Горячий лед - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 53

Результат был ошеломляющим: на одну тысячу бараньих туш приходилась одна, обильно напичканная героином. В результате таких тушек обнаружилось десять.

По всем правилам соответствующий товар изъяли, а предприятие опечатали.

— Что-что? Что такое здесь происходит? — затарахтел замдиректора.

— Прикрываем вашу лавочку, — коротко ответила ему Лена.

— Простите, но… Но как же? Как же? Я не знал ничего ни о каких наркотиках! Помилуйте! Да я никогда… Как же Михаил Васильевич?..

— А вот Михаил Васильевич, по всей видимости, знал, — сказала Лена.

— А мы-то как?

— Уважаемый! Что значит «мы-то как»? Если предприятие закрывается, какие тут могут быть вопросы?!

— То есть подыскивать себе новую работу? — сокрушенно поинтересовался Евгений Георгиевич.

— Ну, если вы считаете, что не будете способным возглавить предприятие…

— Что? Вы предлагаете мне встать на место Михаила Васильевича?! — глаза его наполнились ужасом.

Лена ничего ему не предлагала, но именно это и предполагала — совершенно бесполезный человек этот заместитель, до дрожи в коленях боящийся всякой ответственности, возложенной на него.

— Ну что ж, — пожала плечами Лена. — Думаю, нам с вами еще предстоит встреча.

— Встреча? — опять испугался зам.

— Да. Всякие формальности. Показания дать… В общем, ждите извещения.

Лена чувствовала себя Александром Македонским, и никак не меньше. Вот она — победа! Вот оно — ни с чем не сравнимое ощущение. Все вокруг казались ей поверженными в прах, жалкими червяками. Это была та самая прекрасная, чистая победа, когда победитель настолько силен, что может проявить свое великодушие и доброту. Лена чувствовала себя именно таким победителем. Ее победа была непререкаемой! Но все же она ощущала некую жалость ко всем служащим. Ну в чем на самом деле они виноваты? Теперь из-за этого их директора, который занимался грязными делишками, сотни людей остались без работы. Да и вообще из всех преступников Лена больше всего ненавидела наркоторговцев, сеющих повсюду зло и заразу. Можно было себе представить, насколько она ненавидела теперь Соболева.

Пока она коротко разговаривала с заместителем директора, некоторые из служащих проходили мимо с совершенно убитыми лицами, кто-то испуганно выглядывал из-за двери. Лена увидела очень красивое женское лицо, было в нем что-то восточное — черные длинные волосы, смуглая кожа, чуть раскосые глаза. В ней еще сильнее выросла злоба на Соболева.

«Вот в чем виновата эта девушка? — подумала Лена про нее. — Чем она виновата, что теперь осталась без работы? А работа-то, небось, хорошая! Никому такую работу терять не хочется! А для этой восточный женщины и подавно! Она наверняка столько скандалов вынесла в семье в связи с устройством на работу! Это для нее просто спасение!»

Уходила Лена с каким-то двойственным ощущением. С одной стороны, ей было приятно — она одержала победу! Ей доверили сложное дело, и она с ним справилась. С другой стороны, ей было обидно, что вместе с настоящим преступником пришлось пострадать невиновным людям.

Гордеев понял настрой Лены, когда она позвонила ему по телефону. Никакие уговоры, никакие доводы не могли бы переубедить ее, она видела в Соболеве средоточие чуть ли не всего мирового зла. Поэтому Гордеев справедливо рассудил, что брать ее с собой в больницу к Соболеву не стоит.

А между тем Соболев уже пришел в себя, и врачи допускали к нему посетителей.

Гордеев пришел с серьезным намерением — узнать наконец-то всю правду и решить для себя, стоит ему по-прежнему оставаться адвокатом Соболева или отказаться от защиты.

Соболев несколько изменился. Он лежал в кровати осунувшийся, бледно-желтый, с темно-фиолетовыми кругами под глазами. Но был повеселевшим. Сквозь прозрачную занавеску на окне в комнату пробивались лучи летнего солнца. У, него на тумбочке стояла ваза с цветами. Рядом с его кроватью сидела его жена. Ирина встала со стула, когда Гордеев зашел в палату.

— Здравствуйте, — рассеянно поздоровался он.

— Здравствуйте, — кивнула головой Ирина.

— А! Юрий Петрович! Навестить меня пришли? Очень любезно с вашей стороны! — Голос Соболева приобрел свою силу.

Немного помолчали.

— Красивые цветы, — сказал Гордеев.

— Да, это Ириша притащила. Я и не ожидал. Согласитесь, как-то это странновато — у мужчины в палате цветы! — Он рассмеялся.

— Михаил Васильевич, я, собственно, по делу пришел…

— Да, да, конечно… Адвокаты, они без дела по палатам не ходят… Иришка, — обратился он к жене. — Ты не могла бы нас оставить? Ненадолго, на пару минут. Нам с Юрием Петровичем действительно нужно поговорить.

Жена Соболева кивнула. Она поцеловала Соболева в лоб, поправила его одеяло и вышла.

— Я выйду в холл, туда, где общий телевизор, пожалуйста, позовите меня сразу, как освободитесь, — сказала она Гордееву.

Тот согласно кивнул и плотно закрыл за ней дверь.

— Вы садитесь, Юрий Петрович, — гостеприимно предложил Соболев. — Хотите все знать?

Гордеев удивленно посмотрел на него:

— Да уж, Михаил Васильевич, после известных событий я бы не отказался знать все.

— Что вас интересует прежде всего? С чего начать?

— С чего начать?! — воскликнул Гордеев. — Вы готовы мне все по пунктам разложить? Интересно, а что же вы раньше ничего мне не говорили?

— Да у нас с вами и времени-то пообщаться как следует не было, Юрий Петрович!

— Ну да, ну да. Михаил Васильевич, вы понимаете, что вам сейчас выдвинут обвинение в наркоторговле? Вот и хочется все узнать…

— Наркоторговля… н-да, — протянул Соболев. — И что же вы посоветуете?

— Давайте, для начала вы ответите на мои вопросы. Только подробно и честно.

— Хорошо, — вздохнул Михаил Васильевич. — Уклоняться от разговора сейчас вовсе не в моих интересах. Мне и правда нужен адвокат.

— Вот и ладненько. Скажите, вы знали о том, что в тушах, предназначавшихся вашему предприятию, провозили большие партии героина?

— Как не знать, знал, конечно.

— И вы так спокойно об этом говорите? — вознегодовал Гордеев.

— Я просто говорю вам правду. Вы же хотели ее знать! Я знал, чем занимается моя фирма. Моя фирма, но не я.

— Что? Кто же этим занимался?

— Буздыган.

— Так. Хорошо. Ну, а вы-то?

— Я? А что я мог сделать? Меня заставляли…

— Заставляли? Как? Каким образом?!

— Боже мой, Гордеев. Вы же взрослый человек. Вы что, не знаете, как можно заставить человека заниматься противозаконным делом?

— Вам угрожали?

— Да. И, поверьте, их угрозы были совсем нешуточные.

— Постойте, постойте. Вы говорите «их угрозы»? Кто-то был еще? Кроме Буздыгана…

— Да, — вздохнул Соболев. — Это был Яков Колодный.

— Что?! — Гордеев чуть не свалился со стула.

— Ну да!

— Ну да, — повторил Гордеев. — Ведь у Колодного была фирма, которая закупала продовольствие для «Московского холода».

— Вот. видите, Юрий Петрович, вы и без меня, оказывается, знаете немало.

— Скажите, но это ведь не вы убрали Колодного?

— Боже мой, нет! Конечно нет! Как вы могли такое подумать? Я просто пешка в этой большой игре!

— Вероятно, его убил Буздыган?

— Совершенно верно. Так оно и было. Точнее, убили по его заказу. Что-то, видимо, не заладилось в их отношениях.

— Но за что? Хотя… Наркотики — это такое дело… В этом деле друзей не бывает, бывают только враги.

— Вы очень проницательны. Я, честно говоря, не особенно посвящен в это дело. Я ведь только орудие. У меня право подписи, а следовательно, и все шишки» на меня. Зиц-председатель, как в романе Ильфа и Петрова. А что касается Колодного и Буздыгана… Ну, что-то у них пошло наперекосяк. Что-то они не поделили… А может быть, кто-то из них стал жульничать. Вопрос был в том, кто успеет первым… Первым успел Буздыган. Хотел стать единоличным хозяином такого предприятия.

— Но подождите… Вы что, знали об этом с самого начала?

— О чем? О том, что Буздыган убил Колодного?