Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 43

— «Скорую» вызови, начальник, — пробормотал тот, — терпежу нет. Болит.

— А куда нам торопиться? — двинув носком сапога по ноге, отчего урка взвыл, задумчиво поинтересовался Алферчик. — Говорил же тебе, обормоту, не якшайся со всякими разными. Да ты же борзый. Все вы строите из себя невесть что, пока не влетите. Ходите, землю пачкаете, нормальным людям жить мешаете. Больничку тебе, — он опять ударил по ноге, — все тебе будет по высшему разряду. Кто такие твои дружбаны?

— Сегодня только познакомились.

— Нехорошо врать, Аслан. Следствие в моем лице может и обидеться.

Подошел второй милиционер, шмонавший покойников, и почтительно вручил какие-то бумажки, добытые из карманов.

Старлей глянул и восхитился:

— Надо же, соплеменники из самого Экибастуза прибыли. Не захотели в шахте честно трудиться на благо Родины. И что характерно, отметки комендатуры не имеется. Срок они себе намотали заранее.

— Им уже все равно.

— А тебе нет. Ты же у нас теперь паровозиком пойдешь. Туту. Организатор и духовный руководитель банды. Третьего дня на трассе машина пропала с гражданином Омельченко. Ваша работа?

— Докажи, начальник!

— Значит, не хочешь по-хорошему. Ну смотри. Каждый выбирает свою судьбу.

Он повернулся и направился к Сашке.

— Что же ты, голубь сизокрылый, мне лишнюю работу делаешь? — присаживаясь на бордюрный камень рядом, спросил недовольно. — Не мог заодно и третьего к Аллаху отправить?

— А стоило?

— Все лучше, чем лечить, кормить и перевоспитывать. Эти непрошибаемые. Слишком много гонору. Гуманист был товарищ Сталин. Взял и сослал нам на шею всем народом. Нет, неправильно это. Каждому свое. Предателей к стенке, хучь всем аулом, а баб с детишками трогать зачем? Если уж неймется, разбросать отдельными семьями по всей стране. И дать возможность выслужиться. А то получается, самых что ни есть врагов советской власти на государственные харчи, да еще и всей командой прислал. Они ж еще и сплотились на почве ненависти. Обидели их безвинно. А так и есть. Каждому по делам его. Закон. Всех подряд за что? Еще ведь фронтовики были — так из частей выдергивали и тоже в общую кучу без вины. Да их холить и лелеять необходимо было и против своих козлов настраивать. А получилось чисто по-нашенски. Несправедливо. Они же нам на голову вот таких и воспитывают. Мужчинами себя мнят. Абреками. Трое на одного с ножами.

— Кстати, а кинжал забрать можно? Честный трофей.

— Ну ты вообще, — восхитился Алферчик. — Это же вещественное доказательство. Хоть руками не лапал?

— Нет.

— Отпечатки снимем. Проверим, что за деятелем числится. Сердце мне вещует, второй Аслан. Давно тюряга по нем плакала. Кстати, я еще и твой отберу. Под расписку. А ты как думал? Давай, давай!

Сашка нехотя достал «Сапера» и протянул настырному менту.

— Ого, — сказал тот, изучая, — хорошая вещь. Месяца через три назад получишь. Пока то, пока се. Если не стырят. Шутю.

— И что дальше?

— А что тут дальше? — искренне удивился Алферчик. — Чистая самооборона при разбойном нападении. Был бы кто другой — еще имеет смысл покопаться в мотивах и что вы не поделили. А так все налицо. Гражданин подвергся нападению со стороны лишенцев. Никаких личных счетов быть не может. Эти приехали, да еще и без документов, ты опять же не здешний. Все кристально ясно. Даже на суд вызывать не станут. Я бы тебе медаль выдал за наведение порядка на улицах, у меня три висяка, и, кроме этих, больше некому, но поверишь, не в моей компетенции. Щас, — доставая из планшета бумаги, — заполним протокольчик — и свободен. Имя, фамилия, дата рождения, прописка. Э… дай лучше сюда паспорт. Зафиксируем все важнейшие подробности без ошибок.

Глава 13

Семейная жизнь

Сашка повесил свою неизменную куртку на вешалку под звук выстрелов, скинул ботинки, прошел в комнату.

— Задерживаешься, — строго попеняла Надя, отвлекшись на минуту от экрана телевизора.

Сашка плюхнулся на диванчик — и она тут же привалилась к боку.

В телевизоре «тридцатьчетверка», стоя на фоне прекрасно знакомых домов с плоскими крышами, расстреливала горящую мечеть. У входа валялось тело в восточном халате. Выскочившего типа в странной форме с безумными глазами очень вовремя скосило взрывом. Он красиво полетел и брякнулся о стену.

Потом танк двинулся, сметая дувал, и за ним побежали с десяток одетых кто во что горазд партизан с немецкими карабинами и MG-42. Доблестный пулеметчик стрелял длинными очередями на ходу в неизвестность. Попробовал бы он в реальном бою таким макаром хоть куда попасть.

Крайний справа — видимо, командир — кричал «За Родину» и почему-то размахивал английским «Стеном». Над сценой красиво клубился дым, и где-то за кадром бухала артиллерия.

— Мама где? — спросил Сашка, мучаясь от идиотизма происходящего. Картинка очень смахивала на хорошо известное «Освобождение», но ничего такого он не помнил. И до Боснии вроде бы СА не доходила, а кроме нее мечетей в Европе не имелось. Оружие Второй мировой, танки тоже. Ничего не понятно.

— К тете Оле пошла. Женские разговоры. — Она фыркнула. — Скоро вернется.

— Минут на пять?

— Ага, — явно копируя его же, подтвердила, — полчаса назад.

На экране очередной подозрительный тип в советском офицерском мундире со странными погонами и звездой Героя Советского Союза на груди орал в телефонную трубку, требуя подбавить огоньку по высоте нумер… Недовольно морщась, дунул в трубку и, судя по гневной спине, выматерился.

— Почему связи нет? — требовательно спросил.

Сидевший в углу так называемый военный в расшитой сорочке, шортах и сандалиях на босу ногу вскочил:

— Обрыв на линии. Сейчас исправлю, командир. — Двинулся на выход, держа в руке натуральный обрез трехлинейки. Сказано было вполне по-приятельски, будто он с генералом перед этим вместе квасил.

Сашка почувствовал, что у него едет крыша.

— Это что за фильм?

— Наши Дамаск штурмуют.

— А!

Сразу полегчало, и все стало на свои места. Слышал ведь по радио о неделе иностранного кино. Кого показывать, как не израильтян. Наши и есть. Сколько их там свалило до пятьдесят второго года? Миллиона три, не меньше. Почти все в сорок седьмом-сорок восьмом, остатки выдавливали из Союза уже потом. В Израиле и сейчас двое из троих бывший наш народ. Полуофициально второй государственный язык русский. А никуда не денешься. В первый же день провозглашения независимости в Хайфский порт вошли советские корабли с техникой и «добровольцами», прошедшими ВОВ. Одних офицеров несколько тысяч с боевым опытом. Почти все там прижились, назад как-то не звали. Они хоть и не «черные», но пусть себе проживают на исторической Родине. Всем приятнее. Большинство из уехавших в первые годы позднее заняли в независимой стране достаточно высокие должности в армии.

После немцев много чего осталось трофейного, и такая прекрасная возможность одновременно вставить Великобритании и зашибить неплохую деньгу в валюте за оружие. Можно три Израиля завалить стрелковкой, артиллерией, боеприпасами и даже танками с самолетами. Плати и вывози.

В будущем это стало правилом. Мы всегда готовы помочь очередным борцам за свободу от колониализма. За валюту. А где они ее возьмут, совершенно не волнует. Бесплатных подарков не дождутся. А то ведь Израиль вполне себе яркий пример. Прикатили товарищи с партийным билетом у сердца, а на месте вдруг обнаружили расходящиеся с доисторической Родиной интересы. Не все, но очень многие.

Принялись строить социализм, а построили… Хрен знает что построили. Не копию СССР — это уж с гарантией. И на обе стороны старательно работают. Когда нашим, когда вашим, уклоняясь от слишком явных проявлений симпатии в чью-то сторону. Нейтралы, блин.

— Я пойду в душ.

— Ага, — подтвердила Надя, завороженно наблюдая за капитуляцией окруженных сирийцев. Энергичной пружинистой походкой еще один тип с большим носом и двумя орденами Славы шел навстречу понурым арабам, бросающим оружие. Мимо, поднимая пыль, катилась колонна бронетехники в диком сочетании. Немецкие полугусеничные бронетранспортеры, американские грузовики, набитые вооруженными людьми, и неизменные «тридцатьчетверки», соседствующие с «Пантерами».