Покоритесь воле Ночи - Кук Глен Чарльз - Страница 66

– Генерал?

– Что?

– На мгновение вы покинули нас.

– Такая беда приключается, когда перерастаешь воспитание ша-луг.

– Что вы имеете в виду?

– Я вспоминал бесчисленные терзания, которым подвергались Святые Земли, и спрашивал себя: не иссякают ли Кладези специально, чтобы этот край смог стряхнуть с себя ничтожных людишек.

– Какое интересное замечание. За такие еретические мысли, выскажи вы их где-нибудь в другом месте, вас бы высекли или побили камнями.

Нассим пожал плечами. Вряд ли – слишком уж Гора ценен. Во всяком случае, пока. И с богом у него свои отношения. Бог, кажется, не против нетрадиционных предположений, которые иногда высказывал Ализарин.

– Почему Индала вдруг раскошелился на новых солдат?

– Хочет, чтобы в войске было больше опытных воинов. А еще хочет найти среди них лучших из лучших и набрать из них армию, которая понадобится, когда мой родич в конце концов отправится очищать Святые Земли от явившихся с запада неверных.

«Тут кроется что-то еще, нечто гораздо более значительное, – решил Нассим. – И я лишь маленький камушек в грандиозном стратегическом здании Индалы».

Гора будет податлив, доверится Индале, сыграет свою роль, сохранит верность и подготовится к тому мгновению, когда все пути сойдутся в одной точке и ему удастся согреться в лучах восстановленного равновесия. Это равновесие поколебала смерть Хагида.

– Что бы ни случилось, наша задача – каждодневно досаждать Черному Роджерту, – сказал юный Аз. – Нужно действовать настойчивее. Мой двоюродный дед не желает, чтобы дю Танкрет влиял на других арнгендцев. Остальные ведь не отличаются подобной свирепостью.

Нассим кивнул, хотя с возрастом сам он почти перестал испытывать тягу к смертельно опасным планам. И в этом тоже Гора перерос воспитание ша-луг.

– Первая наша забота – снять осаду с Тель-Муссы, – заявил меж тем мальчишка.

Когда у Нассима появилось больше воинов, жизнями которых можно было не дорожить, он принялся без устали досаждать Роджерту дю Танкрету. Своих раненых солдат Гора отсылал Индале, а трупы врагов – Черному Роджерту. Того не особенно поддерживали единоверцы, ведь своими злобными выходками он успел внушить отвращение абсолютно всем.

Силы дю Танкрета таяли. Каждый день один или два воина покидали его войско и отправлялись служить какому-нибудь более благородному военачальнику – такому, который не столь охотно посылает своих людей на убой.

Во время налетов Нассим часто использовал фальконеты, когда преследующий их враг оказывался на достаточно близком расстоянии. Лошади чалдарянских рыцарей не выносили дыма и грохота.

В одном из отрядов ополчения Нассим отыскал молодого фанатика: мальчик спал и видел, как бы стать героем и прославиться. Роджерт дю Танкрет предложил тому, кто добудет для него фальконет или бочку огненного порошка, огромную награду. А Нассим предложил юнцу бессмертие, и тот ухватился за такую возможность, хоть и не верил, что погибнет смертью мученика.

Он настолько уверовал, что с ним господь, что заставил Нассима пообещать: тот потом отведет его в лучшие таверны и бордели Шамрамди.

И Нассим обещал.

Религиозные обряды Нассим Ализарин соблюдал из политических соображений и в душе был твердо убежден, что большая часть его современников тоже на самом деле лицемеры. Но в ночь перед подвигом будущего мученика он не спал и молил господа, чтобы тот его направил.

Нассим Ализарин из крепости Тель-Мусса был уже не тем Нассимом Ализарином, который командовал тысячей ша-луг. Тот Нассим умер, когда в угоду эр-Рашалеву честолюбию погиб его единственный любимый сын. Новый Нассим слишком хорошо знал: любой мученик – это чей-то сын.

Как всегда, господь не потрудился ответить на молитву одинокого страдальца.

Мучения Горы были тем сильнее, что лишь двое на всем белом свете знали, что на самом деле мученик не предал своего бога и свой народ. В хитроумный план Нассим не посвятил даже Азима.

Ализарин старался мысленно не называть мученика по имени. Вина ощущалась чуть меньше, когда он думал просто о «мальчике» или «мученике».

Вначале казалось, все идет хорошо. Мальчик собрал верблюдов, нагрузил их бочками с огненным порошком и незамеченным выскользнул из лагеря. Сделать это было нетрудно, ведь именно ему доверили стоять в ночном дозоре.

Пропажу мальчишки заметили гораздо позже, чем рассчитывал Нассим. Еще больше времени прошло, пока не выяснилось, что пропали к тому же шесть верблюдов и запасы огненного порошка.

Самолюбие Горы оказалось уязвлено: он-то считал, что его люди лучше обучены и гораздо более бдительны. Сам ведь их учил!

– Повелитель! – воскликнул солдат, явившийся с докладом. – Дурные вести! Амбель, похоже, сбежал. Мы недосчитались шести верблюдов и почти всего огненного порошка. Кажется, он отправился за обещанной Черным Роджертом наградой.

Нассим впал в такую ярость, словно все это действительно было правдой. Ярость его подпитывала безалаберность собственных солдат: в лагере никто не желал ничего делать, все только болтали. Соотечественники мальчишки, которые хорошо его знали, отказывались поверить: по их словам, он никогда бы не сделал подобного.

Осыпаемые проклятиями своего военачальника, воины, точнее, большая их часть наконец устремились в погоню за предателем. На это Нассим и надеялся.

Погоню должно быть слышно, все должно быть всерьез, иначе шестое чувство Черного Роджерта снова его убережет.

Нассим и сам отправился вместе с преследователями, хотя ехал неспешным шагом, как и подобает пожилому человеку.

Мученик, конечно же, успел значительно их опередить, хотя парочке смельчаков из его же собственных соотечественников, насмерть загнавших лошадей, чуть было не удалось поймать мальчика.

Все свершившееся Нассим Ализарин видел собственными глазами – видел Гериг и Тель-Муссу, окруженную поредевшим войском захватчиков.

Мальчишка убедил стражей впустить его в Гериг, ведь за ним по пятам гонятся прамане, желающие его смерти. Один из преследователей громко вскрикнул, когда со стены барбикана в него угодила стрела.

Гора не знал, что именно пошло не так, но огненный порошок, которым были нагружены шесть верблюдов (а это почти полтонны), взорвался еще до того, как мученик успел зайти подальше в крепость.

Огромный барбикан, превосходивший размерами башню в Тель-Муссе, величественно обрушился в невообразимом облаке пыли.

– Проклятие! – вполголоса выругался Нассим. – Слишком скоро. Черного Роджерта наверняка поблизости не оказалось.

Устремив все свое внимание на Гериг, он позабыл об осторожности и не заметил, что говорит вслух.

– Прошу прощения, что вы имеете в виду? – тут же вскинулся Азим.

И Нассим покорно объяснил. Ведь теперь тайну уже не нужно было хранить.

Преследователи-прамане ринулись в облако пыли, которое все росло. Во время спонтанной атаки людям Нассима удалось захватить все еще опущенный мост, перекинутый через глубокий сухой ров – пропасть, пролегавшую в скале между барбиканом и самим Геригом.

Даже если бы план с мучеником удался, Гора не собирался штурмовать неприступную твердыню. Погибни Черный Роджерт, Гериг все равно устоит. Но Нассим не предвидел, какой урон нанесет его взрыв, хотя у него на глазах огненный порошок и использовали во время осады Арн-Беду. Гора хотел лишь убить одного человека, ни о чем другом он не помышлял. А тут его воины полностью вышли из-под контроля.

В пылу битвы неопытные солдаты-ополченцы тут же поддались искушению.

Раньше Гериг никогда не сдавали во время осады, выстоял он и на этот раз. Но потом многие утверждали, что крепости удалось спастись лишь потому, что пришли на помощь осаждавшие Тель-Муссу войска. Под их натиском праманам пришлось отступить. В итоге преимущество все же оказалось на стороне люсидийцев, осада Тель-Муссы прекратилась, и возобновить ее чалдаряне не смогли. Гериг вынужден был занять оборонительную позицию. Несколько рыцарей из Братства погибло во время взрыва, и еще больше – в последующей битве.