Покоритесь воле Ночи - Кук Глен Чарльз - Страница 48

Его слова ни в коей мере не противоречили чалдарянской доктрине. Она признавала существование Орудий, вот только называть их следовало не иначе как демонами.

Но такого рода правда была не по душе тем, кто находил прибежище в Конгрегации по искоренению богохульства и ереси. Тем, кто вознамерился самого господа бога заставить соответствовать своим представлениям.

– Я сыграл ту роль, которую мне уготовил ваш брат, – продолжал Свечка. – Сделал так, что он сказал свое слово и ваши люди его услышали.

На лице Изабет отразилось сомнение.

Эта усталая седеющая женщина всю свою жизнь была вовлечена в политические дела брата и мужа, на ее долю мало выпало той роскошной дворцовой жизни, которой обычно живут высокородные дамы. С того самого времени как на Коннек посыпались нескончаемые несчастья, королева едва ли успевала наслаждаться обществом мужа и сына. А сын этот уже, наверное, выучился ходить, говорить и досаждать своим нянькам. Только тут брат Свечка понял, что даже не знает, как его зовут.

Он смущенно спросил Изабет.

И та в ответ назвала ему целый ворох имен. Дирецийцы любили называть детей в честь всех любимых предков и святых.

– Но обычно мы зовем его Питер или маленький Питер, – с тоской ответила королева.

Вскоре Свечка удалился. Бикот Ходье проводил его до ворот.

– Брат, я не могу вас довести до са́мого города. Теперь за Тормондом нужно неотступно присматривать. Иногда после настоя Форнье он сильно мучается.

– Понимаю. Дорогу знаю. Я еще не такой дряхлый, просто хожу помедленнее.

Оказалось, что в город совершенный идет не один. Вскоре он обнаружил за собой хвост – за ним увязалась парочка типов, движимых явно недобрыми намерениями. Но им пришлось от этих намерений отказаться: из Метрелье бодрой рысью выехали с полдюжины дирецийских солдат. По чистой случайности они как раз направлялись в ту же сторону, что и совершенный.

– Не понимаю, что это такое было, – признался брат Свечка чете Арчимбо, когда те вернулись из дубильни.

– Наверняка мерзавцы из Конгрегации, – предположил Арчимбо. – Захватить известного еретика брата Свечку для них настоящая удача.

Спорить совершенный не стал. Быть может, Арчимбо и прав. Что у кого творится в голове – не угадаешь.

– Возможно. Надо отправляться в путь, пока я не привлек ненужного внимания.

А он мог это сделать, и еще как.

Добравшись до дома Арчимбо и убедившись, что никто его не преследует, монах открыл пакет, который тайно передал ему герцог Тормонд.

Содержимое этого пакета потрясет весь Коннек.

Внутри были герцогская печать, герцогский перстень и реликвия святого Домино, хранившаяся в семействе герцогов Кауренских со времен Древней Империи. Этими предметами мог владеть лишь истинный герцог Кауренский. Атрибуты власти. Также в пакете были исписанные мелким почерком листы – копии бумаг, подтверждающих законное право семейства герцога Тормонда на Коннек. Их оригиналы тоже восходили ко временам Древней Империи. Каждая копия заверена, везде под присягой подтверждается, что все до последнего слова соответствует оригиналу. На каждой странице многочисленные подписи свидетелей – уважаемых религиозных деятелей Каурена.

И самый важный документ – тот самый, который вполне может потрясти мир: Тормонд IV законным образом усыновляет графа Реймона Гарита из Антье и назначает его полноправным наследником.

Никто не обрадуется. Вот уже много лет велись споры о том, кто станет преемником Тормонда. Главным претендентом был Питер Навайский. Ведь последние десять лет единственной наследницей герцога оставалась Изабет.

После падения Древней Империи усыновление было не слишком распространено, самые сознательные императоры древности прибегали к нему, когда хотели обеспечить себе дельного преемника, однако эта юридическая процедура по-прежнему не утратила своей силы. Если только предоставлялись бесспорные доказательства и не к чему было придраться.

Брат Свечка прочитал список свидетелей: все – весьма уважаемые люди, исключая разве что епископа Лекро. Но Лекро помиловали.

Слишком уж их много. Да, люди честные и движимые, несомненно, преданностью и лучшими побуждениями, но кто-нибудь обязательно проболтается. Такова уж человеческая природа. Поползут слухи (если уже не поползли), и кто-нибудь честолюбивый и не лишенный злодейских наклонностей постарается расстроить планы Тормонда.

Именно поэтому брат Свечка и сказал Арчимбо, что пора отправляться в путь. Нужно убраться подальше, пока кто-нибудь не заподозрил, что впавший в грех старый мейсалянин-совершенный по наущению Тормонда IV тайком вынес из Метрелье символы герцогской власти.

Монах решил было посвятить Арчимбо в свою тайну. Дубильщик был человеком хорошим и думал о Тормонде лучше, чем большинство его соотечественников. Полезно для осуществления герцогского плана. Но у Арчимбо своя жизнь, жена, семья, дубильня, уважаемое место в общине. Не дело подвергать его такой ужасной опасности.

И Арчимбо, и его жена уговаривали совершенного остаться. Кауренские мейсаляне не хотели его никому отдавать. Брат Непорочность, единственный совершенный в округе, им не нравился.

То же самое Свечке сказали и позже, на вечернем собрании. Ищущие свет развлекались вовсю. Начались оживленные перепалки. Все как один утверждали, что на встречах никогда не бывает так радостно, когда нет Свечки, когда он не учит их (иными словами, не разрешает споры).

В тот вечер брат Свечка старался больше обычного. Нужно было предупредить мейсалян, что снова грядут темные времена.

– Будущие испытания гораздо тяжелее тех, что устроил нам главнокомандующий. Главнокомандующий был мягче и благороднее тех, кто явится сейчас. Прошлые невзгоды, хоть и ужасные, длились около года, а будущие могут затянуться на несколько поколений. До тех пор, пока не сожгут последнего мейсалянина.

Конгрегации понравилось сжигать еретиков.

Тормонд в своих пророчествах не упомянул о бесконечных преследованиях – больше упирал на ближайшее будущее. Но в каждом слове угадывалась охватившая грядущее сокрушительная тьма.

– Разбудите меня, пожалуйста, на рассвете, – попросил в самом конце встречи брат Свечка. – Путь до Альтая неблизкий, хочу выйти пораньше.

Врать было неприятно, да и толку от этого вранья, по всей видимости, немного. Любой, кто вознамерится отобрать у него драгоценную ношу, мигом поймет, что монах отправился передавать послание Тормонда графу Реймону. И тогда придется действительно идти сначала в Альтай, а потом оттуда через дикие земли на восток.

Добравшись до самых северных ворот Каурена, брат Свечка обнаружил, что они заперты. Там толпилось множество солдат, что-то стряслось. Похоже, прямо в воротах совсем недавно произошла кровопролитная схватка.

Но ни солдаты, ни ополченцы не разыскивали старика, укрывавшего символы герцогской власти. Монах подошел к дирецийцу, который был вроде бы занят меньше остальных, и спросил, что случилось и когда откроют ворота.

– Там снаружи люди короля Регарда, отец. Ночью хотели захватить ворота, им помогал кто-то из горожан. Но ничего не вышло. Уцелевшие зализывают раны, но уходить не торопятся. Если хотите выбраться из Каурена, идите к другим воротам. Враг тут слишком занят, за всеми воротами не уследит.

Поблагодарив солдата, брат Свечка удалился. Судя по всему, защитники готовились к вылазке.

Свечку позабавило, что его назвали отцом. Хотя, возможно, в Диреции так уважительно обращаются к пожилым людям, а не только к церковникам.

Монах отправился в восточную часть города. Через какие-нибудь ворота его выпустят, и он найдет дорогу в Кастрересон.

16

Иные миры

В Обители Богов ночь не наступала. Девятый Неизвестный решил, что когда-то, наверное, все было иначе, но элен-коферы прихватили с собой смену дня и ночи и времена года, оставив лишь неизменное серебристое однообразие.