Покоритесь воле Ночи - Кук Глен Чарльз - Страница 45

– Или же, если защитить не удалось, отомстить, чтобы с другими не произошло подобного зла.

Нассим печалился из-за свершившейся беды, но нападение на караван произошло за многие мили от Тель-Муссы, его ничто не предвещало, и, когда до Ализарина дошли вести, все уже было кончено. Гора не смог бы ничего предпринять. Воинов пришлось бы собирать со всей округи. Однако по зрелом размышлении Нассим решил, что он, зная о прошлых выходках дю Танкрета, должен был предвидеть нечто подобное.

Перед нападением рыцари отвели от Тель-Муссы основные силы, и Нассим, воспользовавшись преимуществом, наносил удар за ударом, хотя, как выяснилось, осада была лишь отвлекающим маневром.

Из Гаэти благополучно прибыли новые фальконеты.

15

Не то место, не то время

До Каурена совершенный добрался к вечеру. Заходящее солнце щедро поливало все вокруг золотым светом, которым так славился Коннек. Свечка собирался обойти город стороной, но обстоятельства вынудили его изменить планы.

Год назад монах укрылся бы за стенами Каурена, чтобы спастись от патриарших захватчиков и воскресших Орудий Ночи, теперь же путешественникам угрожали разбойники и странствующие члены Конгрегации по искоренению богохульства и ереси – охотники на еретиков. Двое покойных патриархов выпустили буллы, запрещающие Конгрегацию, но буллы эти не возымели действия в Арнгенде: там с благословения Анны Менандской мрачные монахи множились быстрее мышей. А теперь на престол уселся новый патриарх – Безмятежный, и пакостники из Конгрегации повылазили отовсюду и стали вмешиваться во все и везде, исключая разве что те восточные коннекские графства, где местные власти охотно позволяли им приносить пользу – в качестве мишеней на стрельбище.

Странствующему мейсальскому старцу разбойники были не страшны – местное привычное зло. Головорезы знали, что у святых людей нечего красть, даже за лохмотья не выручишь и гроша. А вот братья из Конгрегации с радостью лишили бы совершенного жизни. Этих злодеев в Коннеке расплодилось пока не так много, но они были настолько уверены в правоте своего дела, что многим недоставало храбрости им перечить. Члены Конгрегации фанатично составляли списки, в том числе и тех людей, за счет которых можно поживиться.

За их спинами стояли арнгендские воины – участники священного похода.

Сам король Регард шел во главе войска на Каурен, истребляя по пути еретиков.

Жители города во многом успели оправиться от прошлых тягот. Созрел урожай. Виноградники, судя по виду, удалось восстановить, а разрушенные дома отстроить. Но прохожие, попадавшиеся монаху, не улыбались. Кауренцы казались уставшими и измученными, хотя и не теряли надежды. Даже перед лицом очередного захватчика.

Коннек поддерживал величайший военачальник своего времени.

Супруга Питера Навайского приходилась сестрой герцогу Тормонду, и король Питер гарантировал Каурену независимость и безопасность. Питер Навайский – герой сражения при Лос-Навас-Де-Лос-Фантас, самый любимый и почитаемый на чалдарянском западе монарх. Даже Безмятежный не осмеливался им помыкать. Вздумай патриарх прибегнуть к разглагольствованиям и угрозам – вполне возможно, править ему вскоре станет нечем, разве что Кройс останется. Даже союзники, которых с таким трудом нашли его предшественники, могут от него отвернуться.

Среди преданных сподвижников Питера числился и Джейм Касторигский. Большой любви друг к другу дирецийские монархи не питали, но навайская звезда влекла за собой Джейма. А Джейма боготворила Граальская императрица Катрин. А уж ей-то не хуже Питера достанет сил испортить жизнь любому патриарху.

Слушая все эти разговоры по пути из Сен-Пейр-де-Милежа, брат Свечка испытывал множество разных эмоций и все больше отдалялся от совершенства.

Он до последнего собирался обойти Каурен стороной, но тем днем ему пришлось прятаться от арнгендских разведчиков. Они беспрепятственно разъезжали вокруг города. Сам Регард задержался в Альтае, досаждая тамошним кротким людям, сочувствующим мейсальской вере, но вокруг крупных коннекских городов рыскали его вооруженные отряды. Представление Регард устроил отменное.

Кроме таких вот представлений, Анна Менандская пока мало чего добилась от тех дворян, которых угрозами вынудила отправиться в священный поход против коннекских еретиков. Усердствовали разве что фанатики из Конгрегации. А их предводители, как все прекрасно знали, ни на что не годились.

Брат Свечка вошел в Каурен как раз перед тем, как закрыли ворота. В годы его юности эти ворота вообще никогда не запирали. Зачастую их даже никто не охранял: старики-стражники просто не выходили на службу. А теперь с каждым путником с глазу на глаз беседовал молодой, подтянутый и недоверчивый солдат – обычно из Диреции. Эти солдаты действовали умело, обладали военным опытом и знали местное наречие. Досматривающий задавал вопросы, а его товарищи внимательно наблюдали. Агентов из Конгрегации обычно быстро выдавали их лживые речи.

– Будьте поосторожнее, совершенный, – тихо сказал один из привратников. – Нам пока не удалось справиться с уличными шайками.

Бандиты, нападавшие на людей из-за их вероисповедания, стали привычной частью городской жизни.

– Я здесь уже бывал и знаю, куда лучше не забредать. Но спасибо, что напомнил.

– Тогда удачи, и пусть погода вам благоприятствует, – пожелал солдат, поскольку обычным «храни вас господь» ищущих свет не напутствовали.

– И тебе, юноша. И тебе.

Хороших солдат выбирал король Питер (или, скорее, королева Изабет).

Иногда Свечке казалось, что Изабет любит Каурен гораздо больше, чем ее брат: герцог Тормонд воспринимал свои обязанности как тяжкое бремя.

Вот так брат Свечка вошел в столицу Коннека, которую заложили еще до того, как люди стали вести летописи. Он не знал точно, что будет делать, но одно знал наверняка – без помощи местной общины ищущих свет ему не обойтись. Одному в городе ему не выжить: денег нет, родных тоже, от всего этого он отказался, встав на путь совершенных.

Не располагая особым выбором, монах направился туда, где жили ткачи, красильщики и кожевники. Представителям этих ремесел мейсальская вера была близка. Именно там Свечка обычно и останавливался. Если кауренские мейсаляне успели оправиться после осады и захвата Каурена, его примут, как обычно, радушно.

Добрался он незадолго до темноты.

Скверные вести. Слишком уж хорошо все знали брата Свечку – его заметили, и известия о его приходе опередили его самого. Совершенный еще только свернул на улицу, где жили ткачи, кожевники и прядильщики, исповедовавшие мейсальскую веру, а его уже встречал дубильщик Раульт Арчимбо. За мужем едва поспевала госпожа Арчимбо. От них обоих несло дубильней, как, впрочем, и от всего квартала. Вонь эта не ослабевала ни в какую погоду – только усиливалась.

На Арчимбо сказались беспокойные времена: дубильщик почти так же исхудал, как после той мрачной зимы, когда они укрывались в Альтае. Жена его, напротив, ела вволю и показалась совершенному даже моложе, чем он помнил.

Супруги радостно обняли брата Свечку.

– Мы боялись, что вы пропали, совершенный. Никто не знал, что с вами сталось.

– Я жил в уединении. Хотел снова стать совершенным. Но мирские хлопоты не отпускают меня.

– Идемте-идемте. Вы, конечно же, остановитесь у нас.

– Как раз к ужину подоспели, – добавила госпожа Арчимбо.

Когда они добрались до дома дубильщика, вся округа уже знала, что в Каурен вернулся брат Свечка. Десятки людей высыпали на улицу, чтобы на него взглянуть. Трудно теперь будет ускользнуть незамеченным.

– У вас дома стало как будто тише и просторнее, – заметил монах.

Госпожа Арчимбо суетилась, доставала хлеб, сыр, вино, оливки и всевозможные соленья.

– Когда детей нет, ужасно тихо, – согласился Арчимбо. – И пусто.

Брат Свечка ничего не ответил, побоявшись разбередить свежую рану. За последние несколько лет каждая семья в Каурене кого-то да потеряла – люди погибали от вражеских мечей или от болезней и голода, следующих за битвами и сражениями.