Assassin's Creed. Тайный крестовый поход - Боуден Оливер - Страница 52

Сражение продолжалось. Оракул атаковала вслепую, бешено размахивая руками и норовя зацепить противника ногтями. Несколько раз ей это удалось. Ногти оставили кровавые борозды. Альтаир старался держаться на расстоянии. Его контратаки не приносили результата. Здесь требовался обманный маневр, который он и применил, сумев в конце концов пригвоздить женщину к колонне. Альтаир держал ее обеими руками, пытаясь достучаться до ее поврежденного разума. Она вырывалась, как пойманный зверь. Тогда Альтаир опустил ее на пол, одной рукой придавив к каменным плитам. В другой он держал клинок, застывший возле ее горла. Женщина и здесь извивалась всем телом, бормоча:

– Слава богу. Я – Его орудие. Его палач. Я не боюсь ни боли, ни смерти.

– Ты когда-то была знатной киприоткой, – сказал Альтаир, с трудом удерживая ее на полу. – Какие тайны ты рассказала этим дьяволам?

Знала ли она, что своей помощью тамплиерам она предавала соотечественников? Остались ли у нее хотя бы крупицы разума, чтобы это понять?

– Я не просто пребываю в нищете и страданиях, – заявила сумасшедшая, вдруг перестав сопротивляться. – Это все по велению Бога. Я – Его орудие.

«Нет, – подумал Альтаир. – Ты – орудие бессердечных людей, отнявших у тебя разум».

– Тамплиеры надругались над тобой, – сказал он. – Я не в силах тебе помочь. Прости меня за то, что я делаю.

Ее убийство было проявлением милосердия. Убедившись, что женщина мертва, Альтаир спешно покинул это жуткое место.

Вернувшись в убежище повстанцев, он вынул дневник и записал:

«Почему все наши побуждения требуют от нас проявить насилие? Я изучал взаимоотношения разных видов. Присущее человеку желание выжить почему-то всегда требует смерти кого-то другого. Почему люди не могут жить в мире, не мешая друг другу? Велико число тех, кто верит, что наш мир был создан стараниями божественной силы. Я же вижу лишь плоды деяний безумца, склонного повсюду сеять смерть, разрушения и отчаяние».

Размышлял он и о Яблоке:

«Кем были Те, Кто Пришел Раньше? Что привело их в наш мир? Что заставило его покинуть? Что за артефакты они оставили нам? Были ли они посланием в бутылке? Орудием, имеющим целью помогать нам и вести нас? Или мы сражаемся за обладание их наследием, придавая божественный смысл и значение не более чем опостылевшим игрушкам?»

44

Альтаир решил проследить за Шалимом. Теперь они оба разыскивали Марию. Если Шалим сумеет ее найти, Альтаиру обязательно нужно быть поблизости.

Но нельзя сказать, чтобы Шалим особо усердствовал в поисках. От Маркоса Альтаир узнал: Шалима с покойным отцом роднила лишь служба у тамплиеров и неуправляемый характер. Вместо религиозного пыла Шалим пылал любовью к выпивке, а молитвам предпочитал забавы со шлюхами. Понаблюдав немного за ним, Альтаир убедился в правдивости слов Маркоса. Ассасин двигался вслед за Шалимом, держась на достаточном расстоянии. Сына Молоха сопровождали двое телохранителей. На улицах Кирении все трое вели себя так, словно город целиком принадлежал им: оскорбляли прохожих и торговцев, раздавали тумаки, забирали товары и деньги. Они явно куда-то собирались.

Как оказалось, в публичный дом. Шалим с телохранителями подошли к двери заведения, где пьяный мужчина обхаживал местную шлюху. Либо этот человек был слишком глуп, либо слишком пьян, иначе бы он заметил, в сколь мрачном настроении находится Шалим. Он приветственно поднял небольшой бурдюк и крикнул:

– За твое здоровье, Шалим.

Не сбавляя шага, Шалим ударил пьяного по лицу. Тот глухо стукнулся головой о стену и сполз, выронив бурдюк. Теперь пьяный сидел, трогая окровавленные волосы. Не взглянув на него, Шалим схватил за руку испуганную шлюху.

– Шалим, не надо, – пыталась возражать она. – Прошу тебя.

Но Шалим уже тащил ее прочь.

– Хорошенько повеселитесь! – обернувшись, крикнул он телохранителям. – А потом пригоните мне еще нескольких девок. Этой мне будет мало.

Альтаир решил, что с него достаточно. Шалим не собирался искать Марию. Да и он вряд ли найдет англичанку, если последует за Шалимом на ближайший постоялый двор или в питейное заведение, где наверху имелись комнаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Альтаир вернулся на базар. Маркос бесцельно бродил между прилавков, заложив руки за спину. Он ждал новостей. Увидев Альтаира, он повел ассасина в тенистый уголок, где они уселись, словно двое торговцев, пережидавших жаркое время дня.

– Мне нужно подобраться к Шалиму, – сказал Альтаир. – Если он не только нагл, но и глуп, быть может, я сумею вытянуть из него нужные сведения.

– Поговори с кем-нибудь из монахов возле собора, – усмехнувшись, предложил Маркос. – Никто так часто не исповедуется у них, как Шалим. При такой-то жизни…

Альтаир отправился к собору, сел на скамью под навесом и стал дожидаться, пока появится какой-нибудь монах. Долго ждать не пришлось. Вскоре мимо прошел монах в белой сутане и приветственно кивнул Альтаиру. Ассасин тоже кивнул и тихо, чтобы слышал только монах, произнес:

– Брат, ты не страдаешь от необходимости отпускать грехи такого злодея, как Шалим?

Монах остановился. Огляделся по сторонам, затем посмотрел на Альтаира.

– Конечно страдаю, – прошептал он. – Вся братия страдает. Но посмей мы воспротивиться… нас тут же убьют. Тамплиеры очень держатся за наш город. Он для них очень важен.

– Из-за их хранилища? – спросил Альтаир. – Можешь рассказать мне про это?

Возможно, все действия тамплиеров на Кипре были каким-то образом связаны именно с этим хранилищем. Услышав вопрос, монах покачал головой и поспешил удалиться. Альтаир подумал, что монаха спугнул шум голосов. Повернувшись на них, он вдруг увидел Шалима. Тот взбирался на помост для произнесения речей. Шлюхи рядом с ним уже не было, а сам он заметно протрезвел.

– Жители Кипра! – начал Шалим, оглядывая собравшихся. – Арман Бушар шлет вам свое благословение и одновременно сурово напоминает: всякий, кто чинит беспорядки и оказывает поддержку мятежникам, называющим себя повстанцами, будет пойман и наказан. Те же, кому по душе порядок и спокойная жизнь, кто почитает Господа и усердно трудится, непременно ощутят на себе щедрость Бушара. Так давайте же работать вместе, как и надлежит братьям, дабы восстановить все, что успели разрушить гнев и ненависть.

Альтаир не верил своим глазам и ушам. Этот Шалим выглядел свежим и отдохнувшим, что никак не вязалось с его недавними развлечениями. Тот, прежний Шалим всем своим видом выражал намерение пропьянствовать весь день, попутно забавляясь со шлюхами. Шалим, стоявший на помосте, производил впечатление совершенно другого человека – если не внешностью, то манерой держаться и умением говорить. Его речь была не просто набором звонких фраз, а заключала в себе определенную философию. Рядом с этим Шалимом не было телохранителей. Альтаир без труда одолел бы его в каком-нибудь глухом переулке. Их было предостаточно – надо только свернуть с главной улицы Кирении.

Закончив речь, Шалим сошел с помоста, направившись куда-то по ярко освещенным городским улицам. Альтаир двинулся следом.

Он не знал, долго ли они шли. Неожиданно впереди выросла громада замка Святого Иллариона. Подойдя к тяжелым воротам, Шалим толкнул дверцу в правой створке и исчез. Альтаир выругался: он потерял свою цель. Но совсем скоро распахнулась уже не дверца, а сами ворота. Оттуда вышли четверо, неся паланкин. Судя по бодрому шагу носильщиков, внутри паланкина было пусто. Альтаир устремился за ними и снова оказался в гавани, пятнистой от солнца и теней. Там носильщики опустили паланкин на землю и встали, сложив руки. Они явно кого-то ждали.

Альтаир стал ждать вместе с ними. Он уселся на невысокой стене, упер руки в колени и стал смотреть на окружающую жизнь. Мимо сновали торговцы и рыбаки. На волнах слегка покачивались корабли, ударяясь бортами о стену. Несколько рыбаков, возившихся с тяжелой сетью, вдруг бросили работу, повернули головы в сторону одного корабля и заулыбались. На палубе стояли женщины, наряженные в шелка и шифон. Это тоже были шлюхи, но дорогие. В христианском мире таких называли куртизанками. Весело хихикая, женщины спустились на берег. Движения их были изящными и уверенными. Рыбаки глазели на них, разинув рты. Прачки, которых Альтаир заметил только сейчас, сердито щурились и отпускали нелестные выражения. Куртизанки шли с высоко поднятыми головами, хорошо зная, сколько внимания уделяет им весь этот люд. Альтаир вглядывался в их лица.