Assassin's Creed. Тайный крестовый поход - Боуден Оливер - Страница 42

Альтаир сделал последний прыжок, вонзив меч в грудь Аль-Муалима. В его крике радость победы смешивалась с горечью утраты. Наверное, Аль-Муалим сейчас гордился бывшим учеником.

Адьтаир опустился колени рядом с ним.

– Невероятно, – прошептал Аль-Муалим. – Ученик не может победить учителя.

Альтаир склонил голову. По его щекам текли слезы.

– Но ты победил. Что ж, забирай награду.

Аль-Муалим разжал пальцы. Яблоко выкатилось на мраморный пол и замерло в ожидании.

– Старик, ты играл с огнем, – сказал Альтаир. – Эту вещь нужно уничтожить.

– Уничтожить единственное средство, которое положит конец Крестовым походам и установит крепкий мир? – засмеялся Аль-Муалим. – Ни за что.

– Тогда это сделаю я, – сказал Альтаир.

– Посмотрим, – усмехнулся Аль-Муалим.

Альтаир смотрел на Яблоко, и ему было трудно отвести взгляд. Осторожно опустив голову слабеющего Аль-Муалима на пол, он встал и подошел к тускло мерцающему шару.

Альтаир взял Яблоко.

Ему показалось, что оно ожило, словно откуда-то вырвался поток силы и воспламенил Яблоко. Этот поток понесся дальше, ударив Альтаира в грудь. Неведомая сила вымывала из тела Альтаира всю усталость и боль сражения. Он наполнялся этой силой. Яблоко переливалось сполохами света. Оно показывало Альтаиру картины. Невероятные и во многом непонятные. Он видел города: огромные, сверкающие огнями, с башнями и крепостями. Мир, отделенный от него многими тысячелетиями. Потом он увидел странные механизмы, инструменты и сооружения. Каким-то образом Альтаир знал: это далекое будущее, которое наступит очень нескоро. Часть показанных ему предметов и устройств доставляла людям радость, тогда как другая предназначалась для убийства и разрушения. Картины мелькали все быстрее. Яблоко скрыла пелена света. Она разрасталась, пока Альтаир не увидел светящийся шар, повисший в воздухе. Шар медленно вращался, заливая пространство теплым золотистым светом.

Альтаир был зачарован увиденным. Околдован. Он видел карту, испещренную странными символами, смысла которых не понимал.

У него за спиной послышался слабый голос Аль-Муалима:

– И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь[6].

В сад ворвались Малик и его спутники. Едва взглянув на тело Аль-Муалима, они остановились, зачарованные Яблоком. Извне слышались крики. Заклятие, наложенное на Масиаф, было разрушено.

Альтаир собирался с силами, чтобы разбить Яблоко о мраморный пол, но по-прежнему не мог оторвать глаз от вращающегося шара. Рука отказывалась подчиняться его воле.

– Уничтожь его! – крикнул Аль-Муалим. – Уничтожь, как собирался!

У Альтаира дрожала рука.

– Я… я… не могу, – сказал он.

– Можешь, – возразил Аль-Муалим. – Можешь. Но не станешь этого делать.

С этими словами он умер.

Альтаир поднял голову. Малик и остальные смотрели на него, ожидая распоряжений.

Теперь он был их Наставником. Главой братства.

Часть третья

34

23 июня 1257 г.

Мы сидели в тени, спасаясь от изнуряющей жары масиафского рынка, когда Маттео спросил меня:

– Значит, Альтаир решил на месте сада Аль-Муалима устроить библиотеку?

– Да. Он счел это место подходящим для хранения своих трудов – нескольких тысяч дневников, заполненных учением ассасинов и знаниями, полученными от Яблока.

– Так Альтаир его не уничтожил?

– Не уничтожил кого?

– Яблоко, – вздохнул Маттео.

– Нет.

– Ни тогда, ни позже?

– Брат, не торопись поскорее добраться до конца повествования. Нет, Альтаир не уничтожил Яблоко. Буквально сразу же после гибели Аль-Муалима вспыхнул мятеж, который ему пришлось подавлять.

– Мятеж? Среди ассасинов?

– Представь себе. Смерть главы ордена вызвала большое смятение в их рядах. В братстве было немало тех, кто оставался верным Аль-Муалиму. Они либо не знали о вероломстве бывшего Наставника, либо не желали знать. В их глазах Альтаир был самозванцем, устроившим переворот, которого надо было остановить. Естественно, не обошлось без подстрекателей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Аббас?

– Без сомнения, – со смехом ответил я. – Можно лишь догадываться, какие внутренние противоречия разрывали Аббаса, когда все это случилось. Аль-Муалима он ненавидел не меньше, чем Альтаира. Если не больше.

– И Альтаиру удалось подавить мятеж?

– Конечно. И при этом он ни в чем не нарушил Кредо ассасина. Малику и тем, кто находился под его командой, он приказал действовать так, чтобы никто из мятежников не пострадал. Никаких наказаний, а тем более убийств. И когда очаги недовольства были потушены, он не стал сводить счеты ни с кем. Альтаир показал себя искусным оратором. Вначале он убедил собратьев в том, что Аль-Муалим действительно был виновен, а затем в том, что именно он, Альтаир, должен возглавить орден. Этим он завоевал любовь, веру и преданность собратьев. Его первоочередной задачей было показать свою приверженность принципам, которые он отстаивал. Альтаир сумел уберечь братство от распада и указать путь в будущее.

Упрочив свое положение, он вплотную занялся дневниками. Он писал обо всем. О братстве, о своей ответственности и даже о странной женщине, встреченной им на кладбище. Эта женщина… Альтаир не раз собирался написать, что она «захватила» его мысли, но потом одергивал себя и писал «заинтересовала». Вне всякого сомнения, он часто думал о ней.

Бóльшая часть записей касалась Яблока. Он привык держать Частицу Эдема при себе. Вечерами, когда он раскрывал дневник, чтобы сделать очередную запись, то клал Яблоко рядом. Глядя на него, Альтаир испытывал смешанные чувства. Гнев, что древняя вещица толкнула на предательство того, кого он считал вторым отцом, кто был великим ассасином и еще более великим человеком. Страх перед силой, которую давало Яблоко. И конечно же, благоговейное восхищение.

«Если в этом древнем предмете и заключено что-то хорошее и полезное, я постараюсь узнать, – торопливо писал Альтаир. – Но если Яблоко способно лишь пробуждать в людях злобу и отчаяние, думаю, у меня найдутся силы его уничтожить».

Альтаир писал так, как думал. Если Частица Эдема окажется губительной для человечества, он ее уничтожит. Но эти слова были всего лишь словами. И тем не менее Альтаир часто размышлял над тем, хватит ли у него сил уничтожить Яблоко, если и когда до этого дойдет?

Тот, кто владел Яблоком, сосредоточивал в своих руках громадную силу, и тамплиеры хотели, чтобы эта сила принадлежала им. Но охотились ли тамплиеры за другими подобными артефактами? Этого Альтаир не знал. Может быть, они уже владели ими… После гибели Робера де Сабле тамплиеры сделали своим оплотом гавань Акры. Нужно ли ему атаковать их новое логово? Альтаир решил, что Яблоко должно оставаться у него и ни в коем случае не стать добычей тамплиеров и им подобных.

Только у него.

Альтаир много думал об этом, меряя шагами свои покои в башне, пока вдруг не понял: своими затяжными размышлениями он дарит врагам время для перестановки сил. Он позвал к себе Малика и Джабала. На Малика Альтаир возложил временное управление братством, а Джабалу объявил, что они немедленно отправляются в Акру вместе с небольшим отрядом и атакуют тамплиерский оплот. Надо вырвать этот сорняк с корнем, не дав разрастись.

Вскоре отряд уже покидал крепость. В воротах Альтаир увидел Аббаса. Тот с прежней ненавистью глядел ему вслед. Аббас не извлек никаких уроков из недавних событий. Его ненависть не притупилась, а, наоборот, стала еще острее.

35

Близились сумерки. Солнце окрашивало серые камни Акрской гавани в оранжево-красные тона. Море – то и вовсе стало кроваво-красным, пока усталый диск солнца сползал за горизонт. Волны бились о набережную, хлестали по стенам бастионов. Пронзительно кричали чайки. Других звуков не было. Гавань странным образом опустела.