Сборник статей и интервью 2002г. - Кагарлицкий Борис Юльевич - Страница 3

В среде правозащитников господствует представление, будто генералы - все сплошь «ястребы», мечтающие воевать бесконечно. Это далеко не так. Армейская верхушка неоднородна. Но одно для генералов очевидно: им выгоднее, чтобы уход из Чечни рассматривался в обществе как результат политического предательства, а не как следствие военного поражения. Именно поэтому они продолжают делать воинственные заявления. Это - их алиби.

Получается, что Путину выгодно перевести стрелку на военных, а военным - на Путина.

Другая сторона

В 1996 году чеченская сторона была к переговорам готова. В 2002 году - ситуация иная. Когда в Москве заявляют, что Масхадов ничего не контролирует на поле боя, они, скорее всего, правы. Другое дело, что он, даже ничего не контролируя, остается единственным легитимным лидером республики. Точно так же Ясир Арафат из Туниса не мог руководить первой «интифадой» в Палестине. Но мирные соглашения именно ему дали реальную власть.

В случае начала переговоров легитимность Масхадова тоже превратится в реальный политический вес, с которым вынуждены будут считаться все полевые командиры. В бесконечной войне заинтересованы как раз те чеченские лидеры, которые обладают ресурсами для боевых операций, но отнюдь не политическим влиянием в обществе. Это Басаев и Хаттаб. Дагестанская авантюра сделала их непопулярными. Идеология ваххабизма оттолкнула от них людей.

Но в любом случае ясно, что война не прекратится, даже если Басаев и Хаттаб исчезнут со сцены. Их место тут же займут новые полевые командиры. Другое дело, что с исчезновением Хаттаба и Басаева резко снизится острота внутричеченского конфликта. Скорее всего, это в российских спецслужбах понимают, а потому берегут «главных террористов».

Поскольку не приходится рассчитывать ни на исчезновение Басаева, ни на его примирение с Масхадовым, вывод российских войск из Чечни может закончиться гражданской войной. И не надо делать вид, будто это нас не касается…

Значит, воевать бесконечно нельзя, войска выводить тоже нельзя?

Что делать?

На самом деле урегулирование не сводится к выводу войск. Эвакуация российских войск из республики должна быть лишь последним этапом этого многостороннего процесса. Главная задача - не прекращение боевых действий, а создание условий для здорового развития общества. Выборы 1996 года, породившие режим Масхадова, были самыми свободными в истории республики, но и они были отнюдь не идеалом демократии. За бортом осталась значительная часть беженцев, особенно русских.

Ключевым вопросом является создание демократического представительного органа, легитимность которого была бы бесспорна. На первом этапе необходимо остановить активные боевые действия и провести честные выборы (с участием вынужденных переселенцев). Боевики и военные все еще будут держать друг друга под прицелом, но именно это поможет гарантировать права мирного населения.

Свободные выборы создадут легитимную власть на местах - от районного до республиканского уровня. И Кадыров, и Масхадов в лучшем случае останутся лидерами фракций. С новой администрацией и нужно будет вести все переговоры.

В свое время граф Воронцов предлагал имаму Шамилю согласиться на установление российского протектората, и лидер горцев, судя по дошедшим до нас источникам, положительно отнесся к этому предложению. Препятствием для мирного урегулирования тогда оказалась не гордость горцев, а упрямство петербургских чиновников, решивших «добить врага». В те времена Российская империя все еще была на подъеме. Сегодня очевидно, что Россия не может навязать свою волю Чечне в одностороннем порядке, но для сотен тысяч чеченцев, живущих в русских городах, независимость Ичкерии отнюдь не является решением проблемы. Иными словами, сохранение в какой-то форме политической связи между Россией и Чечней - в интересах как русского, так и чеченского народов.

Конкретные формулировки могут найти дипломаты. Более важно обеспечить экономическое и социальное возрождение республики. Создать рабочие места, а не каналы по перекачке в частные карманы государственных денег. Сделать это можно только при наличии демократического контроля над инвестиционным процессом. Не только в Чечне, но и в России.

В конечном счете проблема не в Чечне. Проблема в России. Прекращение кавказской войны может стать первым толчком, с которого начнутся перемены в политической и экономической жизни. Проигранные войны нередко шли на благо государствам. Главное - не упустить шанс.

ПЛОХИЕ НОВОСТИ ОТ ДЕДА МОРОЗА

Обычно русского Деда Мороза отождествляют с Санта Клаусом - бородатым добродушным господином, рассовывающим детские подарки в подвешенные у камина носки и рекламирующим популярные brand names по телевидению. На самом деле Дед Мороз, или Морозко, судя по русским сказкам, мужик суровый и своенравный. Захочет - подарком одарит, а захочет - заморозит до смерти.

Нынешней зимой эта черта Деда Мороза проявилась в полной мере. В начале новогодних праздников столичный мэр Юрий Лужков торжественно вручил ему ключи от города. Сразу же после этого в Москве начались жуткие морозы. Мэр, однако, не отобрал ключи у Деда Мороза, который, похоже, так и вернулся с ними в родной Великий Устюг.

Между тем нынешней зимой в Москве от холода уже погибли более 300 человек. В декабре и первой половине января число людей, замерзших до смерти, ежедневно составляло от пяти до десяти человек - больше, чем потери федеральной группировки в Чечне. Люди, замерзающие на улицах в богатейшем городе страны, - результат не только всеобщего пьянства и плохой работы коммунальных служб, но и социального кризиса: бездомных становится все больше. В Хельсинки, где климат такой же, как у нас, а народ не менее пьющий, имеется муниципальная служба, которая собирает подвыпивших людей на улицах. В праздники на помощь городским работникам приходят добровольцы. Впрочем, и в Москве раньше людей на улицах замерзать не оставляли. Во всяком случае, такого количества жертв не было.

К этому можно добавить людей, убитых и раненных падающими с крыш сосульками, пострадавших в авариях на обледенелых дорогах, и так далее. Поездка на машине по столице нынешней зимой превращается в авантюру с непредсказуемым результатом. Немало деловых встреч нынешней зимой сорвалось просто потому, что водители не могли пробиться через пробки на заснеженных дорогах. Я перемещаюсь по городу на метро и обычно всюду успеваю. Единственная попытка взять такси окончилась плачевно: машина застряла в полуторачасовой пробке, и я опоздал на телевидение, где должен был участвовать в дискуссии.

С наступлением оттепели, конечно, количество жертв холода сокращается, но сосульки, грязь и подтаивающий лед остаются общественным бедствием. Для города, находящегося в северных широтах, Москва удивительно плохо приспособлена к зиме. Снегопад превращается в настоящее бедствие, причем всегда внезапное. Лед на дорогах является непобедимой стихией. Впрочем, на проезжей части с ним еще как-то борются. Иное дело на тротуарах, где тысячи людей каждую зиму ломают себе руки и ноги. Если за месяц вы ни разу не поскользнулись на льду, покрывающем пешеходную часть улиц даже в сравнительно престижных районах, - одно из двух: либо вам невероятно везет, либо вы большой босс, перемещающийся только от дверцы автомобиля к дверям своего офиса.

Жалобы на плохую подготовку Москвы к зиме раздаются уже не первый год. Но самое неприятное то, что ситуация неуклонно ухудшается. Морозные зимы были и прежде, но такого количества жертв в советские времена не наблюдалось. Повсеместное оледенение тротуаров началось вместе с перестройкой. А старшее поколение вообще рассказывает, что при Сталине дворники работали безупречно, тротуары были чисты и по улицам женщины могли ходить зимой на высоких каблуках. Однако желания вернуться в сталинские времена у меня почему-то не возникает. Неужели для того, чтобы очистить улицы от льда, обязательно необходим террор?