Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Госпожа Радуга (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Госпожа Радуга (СИ) - "Silvia_sun" - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

      Ребёнок встретил меня плачем. Я нежно подняла его на руки и успокоила. Потом вместе мы пошли к миссис Коул благодарить за заботу. Владелица приюта была настолько счастлива, что без всякого давления поменяла имя сына на указанное мной. Дата рождения проставлена не была, так что я получила официальную бумагу, типа свидетельства о рождении, где значилось, что у меня на руках Корвин Марволо Гонт, рождённый 1 января 1927 года. Миссис Коул даже расщедрилась на тёплое одеяло для мальчика и пару пелёнок. Я поблагодарила женщину от души, и мы расстались, довольные друг другом. Денег в кармане оказалось неожиданно много, целых семьсот фунтов с мелочью. Я оделась и закутала малыша, глубоко вдохнула и вышла в мир. Мы навсегда покинули сиротский приют.

Глава 2

      Всё так странно после моего большого города: всё вокруг гораздо чище, гораздо тише и скучней. Не слышно ни грохота трамваев, ни кипучей шумной возни боковых улочек, ни громыхания грузовиков и воплей гудков. Редкие прохожие одеты по-другому, лица мягче, спокойнее, однообразнее, без вызывающего жёсткого индивидуализма моих современников. Меньше пьяных, меньше грязи, меньше ругани и больше бездельников. На всех углах кучки зевак, слегка оголодавших, подкрепляющих себя лишь чаем-с-бутером, блюдом, необходимым лондонцу каждые два часа. Сам воздух, кажется, лишён лихорадочности. Там, дома, страна бумажных стаканчиков и потогонной системы, а здесь страна чашечек чая и трудовых договоров. Всё чужое, я шла быстро, стремясь попасть в более респектабельный район до темноты. Главное, перейти мост и поймать такси. По дороге я высматривала магазины, но всё было закрыто. Конечно, суббота, первое января, ещё и второе января – выходной. Руки отваливались, хотя сынок весил килограмма три. Одеяло было очень тяжёлым, и я не была уверена в его теплоте. Я пару раз останавливалась и отдыхала, но всё равно была на последнем издыхании. Когда я уже совершенно отчаялась, я увидела долгожданный мост. В прежней жизни я жила в Лондоне четыре месяца, когда проходила стажировку в одной крупной газете. Так что ориентировалась я неплохо и точно знала, куда хочу попасть. Мне очень нравился Ноттинг Хилл, я часто гуляла по Кенингтон–Парк–Гарденс. Старенький фоторепортёр часто рассказывал мне историю города, он прожил в Лондоне всю свою жизнь. Все мои знания исходили от него. От него я узнала, что один из престижных районов нашего времени в двадцатых годах считался увядающим, наспех выстроенные здания начала девятнадцатого века быстро теряли товарный вид, и в некоторых домах стали сдавать квартиры внаём. Сдавать старались на длительный срок, но богачи перебирались в другие места, и публика попроще появилась на тихих улочках. Я перешла Темзу и остановила такси. Водитель открыл мне дверь и удостоверился в наличии денег. Он подвёз меня к опрятному дому с вывеской «Сдается внаём» и помог выйти из машины. Говорят, что лондонцы очень чёрствые люди, но мне кажется, что люди одинаковы везде. Мужчина помог мне найти консьержку и держал малыша на руках, пока я расплачивалась и забирала ключи. Я искренно поблагодарила его и дала чуть больше, чем он озвучил. Он уехал, пожелав мне удачи.

      Наконец-то я дома! У нас была крыша над головой на целый год. Уютная квартира, светлая и чистая. В Англии всё маленькое. Я к этому привыкла, поэтому легко поднялась по узким ступенькам и попала в свою квартиру. На первом этаже гостиная и кухня, в гостиной обязательный камин, в кухне раковина с двумя кранами. Экономно и привычно, нужно заткнуть раковину и набрать воду нужной температуры. Маленький коридор и крохотный сад сзади. На втором этаже спальня и совмещённый санузел. Моим соседом справа оказался профессор из Польши, слева жили два брата-студента из пригорода. Публика подобралась приличная и тихая. Царила атмосфера очарования и добродушия. Дома были величественными, как на подбор, но потихоньку ветшали и осыпались, хотя большинству зданий не минуло и ста лет. По воскресениям по улице неторопливо бродили торговцы, они часто звонили в колокольчик и носили на голове корзины сдобных пышечек и сладких булочек в белых салфетках. Часто слышались призывы старьёвщиков, у них были неизменные коляски впереди и два серых цилиндра на голове, надетые друг на друга. У старьёвщика я купила первую коляску для сына. Очень дёшево, я долго поражалась ценам, пока не сообразила, что с учётом всех инфляций, фунт в это время стоит, как тридцать фунтов в начале двадцать первого века. Цены были поразительно низкими. Мясное филе стоило половину кроны или два с половиной шиллинга, дюжина устриц – пять шиллингов, хорошее сливочное масло один шиллинг восемь пенсов, качественное пиво стоило четыре пенса за половину пинты (230 мл), тарелка вкусной жареной рыбы обошлась мне в три шиллинга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

      Пять дней я отсыпалась и отъедалась, малыш делал то же самое. К сожалению, были трудности. Пелёнок катастрофически не хватало, нужно было приобрести уйму мелочей. Седьмого января, в пятницу, рано утром я отправилась на Каледонский рынок и наблюдала за появлением тысяч разносчиков, спекулянтов, лоточников, уличных торговцев и продавцов разной мелочи. Более солидные прибывали на машинах, другие катили тележки с товаром, третьи приходили пешком с бледными покорными супругами. Они несли на спине какие-то таинственные, возбуждающие любопытство мешки из дерюги и грубой обёрточной бумаги. Пространство быстро заполнялось, ставились столы и палатки, появились первые покупатели. Толпа народа галдела, спорила, торговалась. Я накупила множество вещей, особенно я гордилась серебряной сахарницей, купленной за восемнадцать шиллингов. Наконец-то я сменила унылую косынку на модную симпатичную шляпку. Обувь я сменила прямо там, и мои жуткие боты немедленно перекочевали на выставку-продажу «всё за пенс». Теперь быт мой совершенно обустроился, и я сосредоточилась на сыне. Три месяца пролетели, как один день. Корвин меня узнавал и агукал, активно улыбался и начал держать головку. Я была безоблачно счастлива. Десятого апреля в мой садик приполз маленький трёхголовый змей. Я сидела на табуретке около коляски сына и читала книгу заклинаний, когда услышала слабый голосок:

- Говорящая, приюти, накорми. Устала, измучилась, не гони…

      Я удивлённо посмотрела вниз и увидела трёхголовую бледно-оранжевую змейку. Она испуганно смотрела на меня всеми тремя головами. Я обрадовалась компании и спросила:

- Ты – рунослед? Но я читала, что вы большие, до двух метров длиной.

      Правая голова печально вздохнула:

- Я ещё маленькая, но обязательно вырасту. Возьмёшь? – левая и центральная головы вопросительно изогнулись.

      Я согласилась, погладила каждую голову и принесла три блюдечка молока и мелко нарезанное мясо. Змея жадно съела всё, что я предлагала, и головы о чём-то засовещались. Я терпеливо ждала, потому что заранее решила дать покровительство всем змеям, которые придут ко мне. В конце концов, моя семья всегда говорила со змеями, и я не собиралась нарушать традиции. Змеи отлично прячутся, а проку от них больше, чем от иной собаки. Наконец левая голова решилась:

- Там мама умирает, недалеко. Она тебя почуяла и велела искать, а сама лежит под камнем. Сказала, чтобы я не возвращалась, но я прошу. Помоги, ты сильная, мама у меня хорошая…