Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы

Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 2

Изменить размер шрифта:

«Нерон сказал богам державным…»

Нерон сказал богам державным:

«Мы торжествуем и царим!»

И под ярмом его бесславным

Клонился долго гордый Рим.

Таил я замысел кровавый.

Час исполнения настал, –

И отточил я мой лукавый,

Мой беспощадно-злой кинжал.

В сияньи цесарского трона,

Под диадемой золотой,

Я видел тусклый лик Нерона,

Я встретил взор его пустой.

Кинжал в руке моей сжимая,

Я не был робок, не был слаб, –

Но ликовала воля злая,

Меня схватил Неронов раб.

Смолою облит, на потеху

Безумных буду я сожжён.

Внимай бессмысленному смеху

И веселися, злой Нерон!

Нюренбергский палач

Кто знает, сколько скуки

В искусстве палача!

Не брать бы вовсе в руки

Тяжёлого меча.

И я учился в школе

В стенах монастыря,

От мудрости и боли

Томительно горя.

Но путь науки строгой

Я в юности отверг,

И вольною дорогой

Пришёл я в Нюренберг.

На площади казнили:

У чьих-то смуглых плеч

В багряно-мглистой пыли

Сверкнул широкий меч.

Меня прельстила алость

Казнящего меча

И томная усталость

Седого палача.

Пришел к нему, учился

Владеть его мечом,

И в дочь его влюбился,

И стал я палачом.

Народною боязнью

Лишённый вольных встреч,

Один пред каждой казнью

Точу мой тёмный меч.

Один взойду на помост

Росистым утром я,

Пока спокоен дома

Строгий судия.

Свяжу верёвкой руки

У жертвы палача.

О, сколько тусклой скуки

В сверкании меча!

Удар меча обрушу,

И хрустнут позвонки,

И кто-то бросит душу

В размах моей руки.

И хлынет ток багряный,

И, тяжкий труп влача,

Возникнет кто-то рдяный

И тёмный у меча.

Нe опуская взора,

Пойду неспешно прочь

От скучного позора

В мою дневную ночь.

Сурово хмуря брови,

В окошко постучу,

И дома жажда крови

Приникнет к палачу.

Мой сын покорно ляжет

На узкую скамью.

Опять верёвка свяжет

Тоску мою.

Стенания и слезы, –

Палач – везде палач.

О, скучный плеск берёзы!

О, скучный детский плач!

Кто знает, сколько скуки

В искусстве палача!

Не брать бы вовсе в руки

Тяжёлого меча!

Собака седого короля

Когда я был собакой

Седого короля,

Ко мне ласкался всякий,

Мой верный нрав хваля.

Но важные вельможи

Противно пахли так.

Как будто клочья кожи,

Негодной для собак.

И дамы пахли кисло,

Терзая чуткий нос,

Как будто бы повисла

С их плеч гирлянда роз.

Я часто скалил зубы,

Ворча на этих шлюх.

И мы, собаки, грубы.

Когда страдает нюх.

Кому служил я верно.

То был король один.

Он пахнул тоже скверно,

Но он был властелин.

Я с ним и ночью влажной,

И в пыльном шуме дня.

Он часто с лаской важной

Похваливал меня.

Один лишь паж румяный,

Весёлый мальчуган,

Твердил, что я – поганый

Ворчун и грубиян.

Но, мальчику прощая,

Я был с ним очень прост,

И часто он, играя,

Хватал меня за хвост.

На всех рыча мятежно,

Пред ним смирял я злость.

Он пахнул очень нежно,

Как с мозгом жирным кость.

Людьми нередко руган,

Он всё ж со мной шалил,

И раз весьма испуган

Мальчишкою я был.

Опасную игрушку

Придумал навязать

Он мне на хвост: гремушку,

Способную пылать.

Дремал я у престола,

Где восседал король,

И вдруг воспрянул с пола,

В хвосте почуяв боль.

Хвостом косматым пламя

Восставил я, дрожа,

Как огненное знамя

Большого мятежа.

Я громко выл и лаял,

Носясь быстрей коня.

Совсем меня измаял

Злой треск и блеск огня.

Придворные нашлися, –

Гремушка вмиг снята,

И дамы занялися

Лечением хвоста.

Король смеялся очень

На эту дурь и блажь,

А всё-таки пощёчин

Дождался милый паж.

Прибили так, без гнева,

И плакал он шутя, –

Притом же королева

Была совсем дитя.

Давно всё это было,

И минуло давно.

Что пахло, что дразнило,

Давно погребено.

Удел безмерно грустный

Собакам бедным дан, –

И запах самый вкусный

Исчезнет, как обман.

Ну вот, живу я паки,

Но тошен белый свет:

Во мне душа собаки,

Чутья же вовсе нет.