Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 3. Восхождения. Змеиные очи - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 38

Изменить размер шрифта:

«Два солнца горят в небесах…»

Два солнца горят в небесах,

Посменно возносятся лики

Благого и злого владыки,

То радость ликует, то страх.

Дракон сожигающий, дикий,

И Гелиос, светом великий, –

Два солнца в моих небесах.

Внимайте зловещему крику, –

Верховный идёт судия.

Венчайте благого владыку,

Сражайтесь с драконом, друзья.

«Печальный ангел земле принёс…»

Печальный ангел земле принёс

И розы крови, и жемчуг слёз.

Печальный ангел, зловещий взгляд!

Ты здесь не медли, – вот твой наряд.

Надень из злого земного ткань

Ты сам, – а нам сердец не рань.

Из роз кровавых надень венок, –

С тобой, не с нами разящий рок.

И жемчуг в бармы свяжи, сплети,

И в Божье небо лети, лети.

«Кто на воле? Кто в плену?..»

Кто на воле? Кто в плену?

Кто своей судьбою правит?

Кто чужую волю славит,

Цепь куя звено к звену?

Кто рабы и кто владыки?

Кто наёмник? Кто творец?

Покажите, наконец,

Сняв личины, ваши лики.

Но, как прежде, всё темно.

В душных весях и в пустыне

Мы немотствуем и ныне,

Цепь куя к звену звено.

Нет великого Владыки.

Празден трон, и нем дворец.

Опечаленный творец

Дал личины, отнял лики.

«Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре…»

Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре,

Что зеленело на просторе,

Замкнулось в тесный круг.

Мерцает взор зелёный, изумрудный, –

Мне кажется, что феей чудной

Прокинешься ты вдруг.

Уже не дева ты, – Зелёная царица,

И смех твой – звон ручья,

И взор зелёный твой – лукавая зарница,

Но ты – опять моя.

И как бы ты в траве ни затаилась,

И чем бы ты ни притворилась,

Сверкая и звеня, –

Везде найду тебя, везде тебя открою,

Зеленоглазая! Ты всё со мною,

Ты вечно для меня.

«Я к ней пришел издалека…»

Я к ней пришел издалека.

Окрест, в полях, прохлада.

И будет смерть моя легка

И слаще яда.

Я взоры тёмные склонил.

В траву роса упала.

Ещё дышу. Так мало сил.

Так жизни мало.

Туман восходит, – и она

Идёт, так тихо, в поле.

Поёт, – мне песнь её слышна, –

Поёт о воле.

Пришёл. Она ко мне близка.

В её очах отрада.

И смерть в руке её легка

И слаще яда.

«Зачем жемчуг-роса в траве?..»

Зачем жемчуг-роса в траве?

Зачем янтарь-луна ясна, бледна?

Из леса фея вышла. Не одна.

Но сколько их? Одна иль две?

Ночной ли рой прозрачнокрылых фей

Свивает мглу в волшебный круг,

И синих сколько в нём зарниц-очей?

И кто бы смел считать подруг?

Им счёта нет, – одна иль сто, –

И блещет свет, и плещет смех.

Но кто со мной в долине той? Никто

Дневной ночных не ведает утех.

«Белый мой цветок, таинственно-прекрасный…»

Белый мой цветок, таинственно-прекрасный,

Из моей земли, из чёрной ты возник,

На меня глядишь ты, нежный и безгласный,

И понятен мне безмолвный твой язык.

Ты возник из тьмы, моей мечте навстречу,

Ты зовёшь туда, откуда вышел ты, –

Я твоим вещаньям не противоречу,

К твоему дыханью наклонив мечты.

«День сгорал, недужно бледный…»

День сгорал, недужно бледный

И безумно чуждый мне.

Я томился и метался

В безнадёжной тишине.

Я не знал иного счастья, –

Стать недвижным, лечь в гробу.

За метанья жизни пленной

Клял я злобную судьбу.

Жизнь меня дразнила тупо,

Возвещая тайну зла:

Вся она, в гореньи трупа,

Мной замышлена была.

Это я из бездны мрачной

Вихри знойные воззвал,

И себя цепями жизни

Для чего-то оковал.

И среди немых раздолий,

Где царил седой Хаос,

Это Я своею волей

Жизнь к сознанию вознёс.

«Благословляю сладкий яд…»

Благословляю сладкий яд

В моей росе благоуханной.

Чаруя утомлённый взгляд

Мечтой о родине желанной,

Цветок, струящий сладкий яд,

Обвеян дрёмою туманной,

И если яд разлит в росе,

В его слезе благоуханной,

И утешение в красе

Безумной и внезапно странной,

Благословен в его росе

По воле сладостно избранный.

В его отравленной росе

Благословляю жребий вольный.

К его таинственной красе,

Безумно злой и безглагольной,

Я устремляю думы все

В моей задумчивости дольной.

И тихо наклоняюсь я,

Грустя в задумчивости дольной,

К последним склонам бытия,

К пределам жизни своевольной.

Вот, жизнь безумная моя,

Сладчайший яд для смерти вольной.