Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы

Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 23

Изменить размер шрифта:

«Не говори, что мы устали…»

Не говори, что мы устали,

И не тужи, что долог путь.

Нести священные скрижали

В пустыне должен кто-нибудь.

Покрыты мы дорожной пылью,

Избиты ноги наши в кровь, –

Отдаться ль робкому бессилью,

И славить нежную любовь?

Иль сделать выбора доныне

Мы не хотели, не могли,

И с тяжкой ношею в пустыне

Бредём бессмысленно в пыли?

О нет, священные скрижали

Мы донесём хоть как-нибудь.

Не повторяй, что мы устали,

Не порицай тяжёлый путь.

«Напрасно хочешь позабыть…»

Напрасно хочешь позабыть

Господню весь.

Не может сердце полюбить

Того, что здесь,

Что, докучая, предстоит

В тоске и в зле.

Мечта строптивая летит

К иной земле,

В иную весь, где всё цветёт

Господним сном, –

И торжествует, и поёт

В краю святом.

«И молчаньем мы скажем друг другу…»

И молчаньем мы скажем друг другу,

И мерцаньем мечтательных глаз,

Что пришли мы к заветному кругу,

Где любовь перед нами зажглась.

На заветной черте застоялись,

Не боялись и ждали конца,

И дрожащие руки сплетались,

И печалью горели сердца.

«Как вставший от долгой болезни…»

Как вставший от долгой болезни,

Ещё со слабостью в дрожащих коленях,

В день первый, в день последний

На последних я медлю ступенях.

День единственный и вдохновенный!

Уже вся мгла рассеется скоро.

Завет мой был завет верный.

Какая радость для сердца и взора!

Я давно, смиренный и покорный,

Пред Господней волею преклонился,

И обман разъединения, побеждённый,

Ослабел, распался, сокрылся.

О Свете тихий, вечный Боже!

Твоя мечта – всё мирозданье.

Я догораю в божественной грёзе.

Я – Твоё тихое мерцанье.

«Смерть не уступит…»

Смерть не уступит, –

Что ей наши дни и часы!

И как мне её не любить!

Ничто не иступит

Ее быстролётной косы, –

Как отрадно о ней ворожить!

Может быть, на пороге

Стоит и глядит на меня,

И взор её долог и тих, –

И о смертной дороге

Мечтаю, голову склоня,

Забыв о томленьях моих.

«Идёт покорно странник бледный…»

Идёт покорно странник бледный,

Тоску земли в пыли влача.

Венец на нём сияет медный,

И в грудь вонзились три меча.

Не озаряет путь бесследный

В руке дрожащая свеча,

И ни единого луча

Ему не шлёт дракон победный.

О камни жёсткие истёрт

На крутоярах и откосах

Его убогий пыльный посох,

И соблазняет хитрый чёрт

Воззвать в кощунственных вопросах

К Творцу, – но странник тих и тверд.

«Пылай бесстрастною любовью…»

Пылай бесстрастною любовью

И невозможное пророчь.

Моя сестра, с твоею кровью

Вино я выпил в эту ночь.

В моей душе стонала жалость, –

Но от неправедной тоски

Меня спасла святая алость

Твоей протянутой руки.

В священный миг мы задрожали, –

Ты боль сумела побороть,

Когда игла из тонкой стали

Твоей руки пронзила плоть.

Соединились мы над чашей,

Разъединённые давно,

И в чашу капля крови нашей

Упала в красное вино.

Устами к чаше мы припали,

И пламенеющая кровь

Сожгла порочные печали,

Зажгла невинную любовь.

«Даль безмерна, небо сине…»

Даль безмерна, небо сине,

Нет пути к моим лесам.

Заблудившийся в пустыне,

Я себе не верил сам,

И безумно забывал я,

Кто я был, кем стал теперь,

Вихри сухо завивал я,

И пустынно завывал я,

Словно ветер или зверь.

Так унижен, так умален, –

Чьей же волею? Моей! –

Извивался я, ужален

Ядом ярости своей,

Безобразен, дик и зелен,

И безрадостно-бесцелен,

Непомерно мудрый Змей.

Вдруг предвестницей сиянья,

Лентой алою зари,

Обвилися в час молчанья

Гор далёких алтари.

Свод небес лазурно-пышен

В лёгкой ризе облаков.

Твой надменный зов мне слышен,

Победивший мглу веков.

Ты, кого с любовью создал

В час торжеств Адонаи,

Обещаешь мне не поздно

Ласки вещие твои.

Буйным холодом могилы

Умертвивши вой гиен,

Ты идёшь расторгнуть силы,

Заковавшиеся в плен.

Тайный узел ты развяжешь,

И поймёшь сама, кто я,

И в восторге ярком скажешь,

Кто творец твой, кто судья.