Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики - Коллектив авторов - Страница 63

Сведения о музыкантах с односторонними поражениями мозга показывают, что у них, так же как и у художников, соответствующие способности сохраняются гораздо лучше, чем у обычных людей. Ботез и Верт-хейм [85] описали аккордеониста с патологией правого полушария, который все еще распознавал музыкальные пьесы, замечал небольшие неточности в их исполнении и критически относился к собственной игре.

Он сохранил способность пропевать отдельные ноты, но не мог соединять их в песню и уже не владел по-прежнему инструментом. Джадд и др. (Judd et а1., 1980, неопубликованная работа) сообщают о музыканте с поврежденным правым полушарием, который различал, воспроизводил и сочинял музыку.

Он с полным основанием говорил, что написанные им после инсульта пьесы неинтересны, хотя правильны с музыкальной точки зрения; желание сочинять или слушать музыку у него резко снизилось, так как она уже не оказывала прежнего эмоционального воздействия. В обоих описанных случаях речь идет о явных изменениях в музыкальном мастерстве, однако сохранившиеся способности гораздо выше, чем можно было бы ожидать, судя по возможностям обычных людей с поражением правого полушария и по данным о функциях обоих полушарий у здоровых людей.

Русский композитор Шебалин продолжал вполне успешно сочинять музыку после левостороннего инсульта, приведшего к тяжелой афазии [86]. Точно так же один американский композитор, хотя он и стал испытывать некоторые затруднения в чтении нот, после левостороннего инсульта продолжал писать музыку не хуже, чем до болезни [87].

В отличие от этого Равель после такого же инсульта, случившегося у него на вершине карьеры, уже не смог сочинять пьесы и играть на фортепиано [76]; однако он продолжал узнавать и оценивать музыку и сохранил любовь к ней. Виннер делает вывод, что «поражения правого полушария гораздо сильнее, чем патологии левого, сказываются на музыкальных способностях» [78]. Непонятно, почему из имеющихся данных следует именно такое заключение. Ведь больной с правополушарным поражением, описанный Джаддом и др. [87], мог правильно оценивать и сочинять музыку, хотя его пьесы и лишились вдохновения. По-видимому, основным нарушением здесь была утрата интереса к музыке. Хотя дарование Шебалина, похоже, мало пострадало после левостороннего инсульта [86], Равель, сохранив любовь к музыке, полностью утратил способность сочинять ее и играть на фортепьяно.

Изучение обыкновенных людей ясно показывает, что различные аспекты их музыкальных способностей связаны с разными полушариями и неодинаково страдают при одностороннем поражении мозга. Есть также данные о большой склонности немузыкантов воспринимать мелодии

«глобально», т. е. в основном правым, а не левым полушарием. Вполне вероятно, что у немузыкантов, т. е. у людей без музыкального таланта или подготовки, правое полушарие играет большую роль в восприятии важнейших аспектов музыки, однако этот вывод не кажется мне правомерным в отношении высокоодаренных музыкантов; возможно даже, что чем больше талант, тем более билатерально распределены способности.

Крупные музыканты, по-видимому, различаются между собой по степени использования различных право-или левополушарных функций, однако асимметрия в восприятии тонов, силы звука, аккордов, ритма и темпа у них, похоже, значительно меньше, чем у обычных людей. Я полагаю, что люди искусства, будь то музыканты или художники, отличаются от прочих повышенной билатеральностью представительства эстетических способностей, и это обеспечивает более развитую межполушарную интеграцию. Накапливаемый ими творческий опыт усиливает структурно-функциональное сходство и взаимодействие двух полушарий.

Равновесие, эстетика и межполушарная интеграция у обычных людей

Если в основе художественного творчества у людей искусства лежит интеграция процессов, протекающих в обоих полушариях, то вполне возможно, что и эстетические переживания у

«обычных» людей зависят от такого же рода интегративной активности. То или иное полушарие избирательно активируется при выполнении задачи, требующей его специализированных функций. Это было показано путем изучения регионарного кровотока в мозгу [88, 89] и асимметричной электрической активности коры [90–94]. Такая асимметричная активация вызывает

«перекос» внимания в противоположную сторону окружающего пространства, так что стимулы, даже если они вполне симметричны, воспринимаются уже неодинаково.

На рис. 2 приведены изображения для теста на восприятие лиц, избирательно активирующие правое полушарие. Две «химерные» фотографии составляют зеркально симметричную пару, однако большинству правшей настроение изображенного на них человека кажется различным. Химерное лицо с улыбкой на левой (от наблюдателя) половине снимка воспринимается как более радостное, чем его зеркальное отражение с улыбкой справа. Поскольку левая часть пространства привлекает больше внимания, улыбка слева впечатляет сильнее, чем такая же улыбка справа. У левшей, чья полушарная специализация противоположна, создается обратное впечатление.

Рис. 2. Пример фотографий, предъявляемых в тестах на оценку выражения лиц. Оба химерных изображения-точные зеркальные копии друг друга, однако большинству правшей лицо с улыбкой на левой (от испытуемого) половине кажется более веселым.

Аналогичный «левый уклон» проявляется при рассматривании пейзажей, абстрактных фигур и многих других невербальных зрительных стимулов, поэтому можно было бы ожидать неодинакового восприятия прямого изображения и его зеркальной копии, что должно сказаться и на их эстетическом эффекте. Казалось бы, для правшей предпочтительным будет тот вариант, в котором «центр интереса» смещен влево, поскольку именно туда направлено у них главное внимание и именно эта часть поля зрения наиболее доступна для правого полушария с его зрительно-пространственной специализацией. Возможно, так и происходит у больных с расщепленным мозгом, однако у нормальных людей все по-другому.

Правим явно предпочитают изображения, у которых центр интереса сдвинут вправо (рис. 3) [95], причем этот эффект усиливается с увеличением асимметрии картины. Если асимметрия невелика, выбор «лучшего» варианта затруднителен, если же она четко выражена, он не оставляет сомнений. Когда в случае почти симметричных картин предпочтения не возникает, правши воспринимают объекты на них слегка смещенными влево. что обусловлено асимметрией их собственного внимания, а не воспринимаемых стимулов.

Рис. 3. Примеры пар изображений, из которых правши предпочитают вариант с «центром интереса», смещенным вправо [95].

Изображения с «правым уклоном» предпочтительны потому, что кажутся более уравновешенными. Такая асимметрия стимулов компенсируется врожденным сдвигом восприятия, тогда как при смещении центра композиции влево взаимное наложение двух асимметрий приводит как бы к заваливанию изображения в левую сторону. Неуравновешенное выглядит не эстетично. Однако что все это значит? Восприятие картины избирательно активирует правое полушарие, в результате чего внимание смещается влево, но эстетическая реакция зависит не только от правого полушария. На самом деле присущее мозгу смещение внимания образует рамки, с которыми сопоставляется распределение стимулов; и если асимметрия стимулов компенсирует исходную асимметрию внимания, то возникает ощущение гармонии и равновесия, так что картина кажется более приятной. А такая компенсация возможна только при смещении центра интереса вправо, где он более доступен не для правого, а для левого полушария.

Таким образом, гармония, видимо, достигается при одинаковом уровне активации обоих полушарий в процессе восприятия. Правое полушарие активируется зрительно- пространственными особенностями стимула, а левое-положением центра интереса в противоположной половине поля зрения. Это не означает, что равновесие-единственный или даже главный фактор, определяющий эстетическое предпочтение, но если все прочие факторы одинаковы, то оно играет очень важную роль, причем зависит от межполушарной интеграции.