Второй шанс (СИ) - "партвейн" - Страница 6

- Надо разработать систему знаков, чтобы ты мог помогать без палева! – сообщил он, склонившись к Биллу так близко, что дыхание приятно защекотало кожу.

- Не нужна нам никакая система! – прошипел он в ответ, тоже поворачиваясь к Трюмперу и оказываясь с ним в прямом смысле нос к носу. – Ты просто всё выучишь!

Вместо ответа Том скривился и моментально отвернулся от него, принявшись что-то строчить на листке бумаги. Весь его вид выражал крайнюю степень презрения и обиды, хотя Билл и не понимал, от чего.

После урока Трюмпера как ветром сдуло, и Каулитц, признаться, был этому только рад. В его жизни как-то резко стало слишком много Тома, и это не то, чтобы напрягало, просто… Просто он успел отвыкнуть от всего этого, от эдакой бесконечной дружбы, когда не отлипаешь друг от друга ни на секунду. Да и не были они с Томом друзьями…

Найдя свободное место на лавочке во дворе школы, он уселся туда и вытащил из сумки контейнер с обедом. И совершенно не удивился тому, что один из них был надкусанным – очевидно, Трюмпер с утра проверял, что из лежащего на столе ему понравится больше, и по какой-то причине отверг завтрак Билла. Через мгновение и сам Каулитц узнал, по какой: мама накрошила в школьный обед лука. Лука, черт побери!

Положив бутерброд обратно в контейнер, пышущий гневом и луковым запахом, Билл набрал мамин номер и, едва услышав ее голос, выпалил:

- Теперь от меня несет луком! Как ты это объяснишь?

- Дорогой, от тебя и утром им несло, - растерянно ответила мама. – Я подумала, что, раз тебе он так нравится, то можно немного и в сендвич положить, для вкуса.

- Ты меня очень выручила, - прошипел юноша и сбросил вызов.

Конечно, он выковырял весь лук и закончил трапезу, но настроение было основательно подпорчено, и на английский он пришел недовольным и все занятие старательно заштриховывал клетки в тетради. В целом, всё было как обычно, только Том сопел рядом, немного раздражая.

Сразу после звонка, когда Билл хотел под шумок улизнуть, Том перехватил его и сообщил:

- Подожди меня минут десять в машине.

И протянул ключи. При всем, черт его дери, классе. В кабинете воцарилась гробовая тишина, и Каулитц слышал, как громко дребезжа своим пропеллером, пролетела муха. Глубоко вдохнув, он твердой рукой взял ключи от колымаги и вышел из класса, гордо расправив плечи.

Во что хренов Трюмпер его втягивает?

Именно этот вопрос Билл и задал Тому, когда тот соизволил явиться и плюхнуться на место водителя.

- Ты параноик, - ответил тот. – Нахрен мне нужно во что-то тебя втягивать? Общаюсь с тобой, как с человеком.

- Для этого необязательно демонстрировать внезапно напавшее дружелюбие перед всем классом, - резонно заметил Билл.

- Слушай, я по жизни такой, - начал объяснять ему Том, как тупому. – Я реально очень дружелюбный и, если уж мне приходится с тобой общаться, то я не вижу никакой проблемы в том, чтобы не делать из этого секрет Шинели.

- Полишинеля, - поправил его Каулитц и прыснул: - Секрет Шинели, охренеть!

- … добродушный и не очень умный, - спокойно проговорил Том, заводя машину и довольно резко трогаясь, отчего Билл уже привычно схватился за сердце. – Но, по крайней мере, не ссыкун.

- Я тоже не ссыкун! – огрызнулся юноша, опасливо поглядывая в зеркала заднего вида. – Просто ты хреновый водитель. Водятел, я бы сказал.

- Я водятел?! – возмутился Том, отвлекаясь от дороги. – Я могу даже не смотреть на проезжую часть, блин, да я могу даже коленями рулить. Коленями, Каулитц! Ты когда-нибудь пробовал?

- Я и руками-то не пробовал, - признался Билл. – Все эти консервные банки пугают меня до чертиков. Перепутаешь педали – и вот, жизнь насмарку, а сам ты уже на скамье подсудимых за то, что сбил курицу с коляской. Или, еще хуже, даже не педали перепутаешь, а просто… ну, не знаю, все системы взбесятся, и нет тебя, такого красивого и умного… Это я про себя, если ты не понял, - пояснил он, решив, что с Тома станется присвоить комплимент себе.

- Говорю же, ссыкун, - покачал головой Трюмпер. – Знание начинки машины и опыт уберегут тебя и от аварии, и от поломки машины. Хочешь, научу?

- Управлять херней весом в полторы тонны? Спасибо, обойдусь, - поежился Билл.

- Я все равно научу, - Том потер переносицу.

Раньше это означало, что он что-то задумал. Причем задумал так, что его не остановить. Выдумал чертов гениальный план и теперь кумекает, как бы его реализовать. Фишка была в том, что ни одного чертового раза из этого не вышло ничего хорошего, и поэтому Билл попытался все же избежать грядущего ужаса:

- Даже не думай!

Ну да. Как будто есть какая-то возможность увидеть перед носом лавину и не быть погребенным заживо.

- Я и не думаю, - расслабленно ответил Том и свернул в противоположную от их улицы сторону.

- Высади меня, - занервничал Каулитц. – Я есть хочу!

- Потом поешь, - сказал мистер невозмутимость, продолжая гнать в неизвестном направлении. – На твоем месте я бы расслабился – ехать нам еще долго.

- Чтоб тебя, - выругался Билл. – Есть хоть что-нибудь пожевать?

- По дороге купим.

- Обычно так говорят, когда едут в другой город, например, - еще сильнее напрягся Каулитц.

- Значит, мы едем в другой город, - не стал спорить Том.

- Знаешь, как круто мне жилось, пока ты не решил взяться за ум? – простонал Билл, но с судьбой предпочел смириться.

Через полчаса Трюмпер остановился у магазина и не забыл заблокировать машину, чтобы Каулитц не смог улизнуть. Как будто тот собирался – в обозримом пространстве не было ни одной автобусной остановки, а местность не казалась сколько-нибудь знакомой. И потом, Том, конечно, идиот, придурок и все остальные нелестные слова, но едва ли он из тех, кто в самом деле причинит вред.

- Не знаю, пьешь ты колу в обычной жизни или нет, но сегодня пьешь, - сообщил Том, вернувшись и кидая ему бутылку газировки.

- Я голоден, а не мучаюсь от жажды, - заметил парень, но к бутылке на всякий случай приложился.

Трюмпер завел машину, оставив без внимания его ерничества, и поехал дальше. Некоторое время они молчали: Том сосредоточился на дороге, а Билл на своих мыслях. Удивительно, что сейчас, спустя столько лет и периодического унижения, он чувствовал себя с Трюмпером почти умиротворенно. Будто всего этого времени не было, а если и было, то по какой-то нелепой случайности. Словно они поругались на полгода из-за какой-то ерунды, а теперь снова учатся дружить.

- Почему мы перестали общаться? – наконец озвучил он мысль, которая терзала его долгие годы.