"Механическое стаккато" (СИ) - Кашен-Баженова Анастасия Валериевна - Страница 50

  - Док говорит, что это... ревность, которая проявляется у меня к нему, как к персонификации отца. Ты ж знаешь, мисс Бекка, я был привязан к своему папашке, - Сэл усмехнулся. Вообще, в образе слуги речь его преображалась в твердую, четко поставленную и уважительную, но стоило выйти из образа, как побеждала мимика и хриплый выговор городских низов. - Тогда поговорим, когда я поймаю твою муху, мисс Бекка.

  - Хорошо. Я тут письмо написала, кинь его на почту, постарайся не прочитать по дороге, - женщина вручила Сэлу запечатанный конверт. - И, Сэл, сдается мне, что ни к чему тебе ревновать.

  - Я постараюсь, мисс Бекка, что б ты там не думала, у меня есть уважение к личной жизни, - Сэл ухмыльнулся и как-то очень быстро затерялся в толпе гостей.

  ***

  Меттью Белл сидел на старом скрипящем стуле и прихлебывал кофе. На кружке уже появился налет, коричневые кольца могли служить точным показателем того, сколько времени он проводит на работе. Да и щетина, еще несколько дней назад бывшая совсем короткой, постепенно превратилась в благообразную бородку. Он уже стал задумываться о том, чтобы ее не сбривать, тем более, что половина желаемой бородки уже отросла.

  - Эй, Колокольчик, кто вел дело Эшеров? - крикнул ему старик Ник.

  Меттью Белл поморщился. Он не любил свое прозвище. Когда-то давно он вел дело о краже серебряного колокола из кафедрального собора, да и фамилия совпала, так что вот уже пять лет его терзали морально, называя Меттью Колокольчиком, будто он не был старшим инспектором Скотланд-Ярда.

  - Белл, Ник! Не зови меня Колокольчиком! Сколько раз я тебе говорил?! - рыкнул на наглую рожу старого инспектора Меттью, хотя знал, что это безрезультатно. Вот уже пять лет не приносит никакой пользы, это стало скорее привычкой, выработавшейся формой общения.

  - Как скажешь, Колокольчик. А, нашел! - Ник ухромал в соседнюю клетушку, строчить отчет. А Меттью стал разбирать корреспонденцию.

  Писем без обратного адреса, написанных мелким неаккуратным почерком, было уже пять. Не особо длинные, но порядком досаждающие - они служили напоминанием о деле, которое вот уже год как полиция не может раскрыть.

  Поздней осенью все началось с кражи дорогих государственных автоматонов. Потом нападение автоматонов на людей, порченые детали, образцы, не подлежащие восстановлению, и куча нелепых случайных смертей. Выход на черный рынок поддельных деталей, которые как будто появлялись из ниоткуда и пропадали в никуда.

  Неизвестный в своих письмах писал о производстве деталей с самых низов. Он называл себя курьером, делился, кому и как поставлял детали, правда, не называя имен изготовителей и не говоря ни слова о себе.

  Сегодня курьер сообщил, что он стал ближе к голове этой организации. Обещал, что вот-вот назовет имена.

  Проклиная энтузиаста, Меттью заставил себя подняться и пойти в архив. Огромная папка, набитая свидетельствами, фотографиями, заявлениями, какими-то побочными фактами, лишь сомнительно связанными с этим делом, служила подставкой под поколения чашек архивариуса, который мог найти все, что угодно, и каким-то особым чутьем почти всегда угадывал, какое дело подложить под очередную чашку, чтобы не пришлось долго искать. В этом Меттью видел древнее проклятие архивариуса. Стоило тому найти случайную папку и положить себе под кружку - дело обещало быть раскрытым.

  Белл еще раз чертыхнулся, теперь ему точно светила работа, а значит, письма анонима и в самом деле не пустышка...

  ***

  Мисс Бернс была неплохой наездницей, хотя и не ехала при Бернардте слишком быстро, а, доехав до озера, и вовсе спешилась. В этой девушке имелась какая-то особенная благородная гордость, позволявшая ей сохранять свою породу, притом, что внешне она имела весьма мягкий и нежный вид. Эта же гордость давала ей спокойно и сдержанно общаться с мужчиной много старше ее, с тем, кому она призналась в своих чувствах.

  - Какое же времяпрепровождение вам нравится, доктор Штейн? Вы ведь и раньше не часто появлялись в обществе.

  - Я привык учиться и работать, Агнесса. У меня два образования, я знаю шесть языков, и до этого года избегал всех случаев, когда мои родственники пытались меня затянуть на светские вечеринки, где всегда полно чьих-то племянниц, - доктор задумался, возможно, он переборщил с откровенностью. Стянул с лица дыхательную маску, чтобы немного насладиться свежим воздухом.

  - Я знаю семь языков, была с отцом в Индии, Германии, еще нескольких странах. Да и библиотека моего отца - настоящее сокровище, - Айгнейс улыбалась, доктор Штейн ей нравился именно этим: своей серьезностью, отстраненностью и возрастом, всем тем, от чего бы Бекка стала скучать. - Вы действительно обручены с Ребеккой?

  - Скорее я принимаю желаемое за действительность, - Бернардт улыбнулся девушке. Это был флирт, тут и думать не надо, и доктору он нравился. Флирт оказался той самой разрядкой для мозга и души, оба это понимали, разговор ни к чему не обязывал. - Но у нее, и правда, на пальце семейная реликвия. Вот чего я не пойму, вы прекрасная молодая леди, умная, тонкая, привлекательная. Как получилось, что вы все еще не замужем?

  - Мне фатально не везет. Я уже дважды была помолвлена, один мой жених скончался после падения с лошади, а второй уехал во Францию и был убит в пути бандитами. Ну, и конечно есть множество тех, кого отвергла моя мать, - Айгнейс тоже улыбалась, хотя и немного грустно. - Вы, должно быть, все еще думаете, что сказанное мной в библиотеке было лишь способом вывести вас на чистую воду?

  - Я не знаю, что и думать, Агнесса. Не представляю, как можно влюбиться в человека, которого знаешь только по фотографии. Вы нашли во мне хоть что-то, что представляли в том человеке на фотокарточке?

  - Вы никогда не думали, что фантазировать и мечтать куда более приятно, чем соприкасаться с объектом мечтаний в реальности? Но пока вы мне все еще нравитесь, - девушка засмеялась, она старалась держаться легко и весело, но для Бернардта, как психиатра, не скрылась вымученность ее слов. - В меня влюблялись, доктор Штейн, так влюблялись, что обещали не жить без меня, но я была холодна. Наверно, сейчас в нашей ситуации есть некая ирония судьбы.

  - В мире все всегда не так, как нам хочется. Но так для вас даже лучше, Агнесса. Право, зачем вам безродный самозванец, еще один в коллекции погибших женихов... - это была какая-то злая шутка. Доктор не хотел омрачать разговор дальше. И потом, несмотря на свои манеры, он чувствовал желание продолжить разговор в другом русле, да о таком бы думал любой мужчина, если рядом стоит такая очаровательная особа, и снова говорит о том, что влюблена по уши.

  - Я уверена, что с вами все будет хорошо, - Айгнейс оглянулась на озеро. Здесь было тихо, не слышен гул разговоров отдыхающих, лая собак, только плеск воды в озере под копытами лошади. Айгнейс перевела взгляд на доктора: - Признаться, я ни разу не была настолько наглой, настолько равнодушной к тому, что могут подумать о моем отсутствии, о моем поведении. Если бы не вы со своими масками и опасным делом, я бы чувствовала себя отчаянной, но на вашем фоне моя эскапада, конечно, бледнеет.

  - Потрясен вашей смелостью, и не выдам вас даже под пыткой, - шаг вперед. Небольшой, чтобы оказаться ближе. Бернардт ухватил ручку Агнессы и, поднеся к губам, коснулся пальцев, опутанных кружевом перчатки.

  - Сдается мне, что и тут мои проступки бледнеют по сравнению с тем фактом, что скрываю вас от остальных людей, - Айгнейс засмеялась, в ее смехе был вызов. Или призыв? Такой смех бывал у Бекки, стоило ей оказаться в центре мужского внимания. Хотя если вспоминать Бекку, для Бернардта она смеялась иначе, с почти дьявольской притягательностью, однако, учитывая сдержанность Айгнейс, сейчас она смеялась тоже только для одного мужчины.

  - А я понимаю, что многое упустил, когда не ходил на светские приемы в своей прошлой жизни, - сказал Бернардт.