Тень (СИ) - "Romaria" - Страница 2

Дорога до школы как всегда прошла в препирательстве и хихиканье. Потом потянулся совершенно обычный монотонный день. Химия… как же я ее не люблю. Хотя, о чем это я? Как вообще можно любить химию?! К истории я отношусь более терпимо. Здесь хоть что-то интересное узнать можно. А вот литература мне нравится. И учительница, мисс Аттвуд, очень хорошая.

На большой перемене вместе с Гео и Ким ходили в столовую. Поели как-то на удивление быстро. Ким потом умчалась к своим подружкам, а мы с Георгом потащились к кабинету, в котором должен проходить следующий урок. Алгебра… ее я ненавижу даже больше, чем химию. Иногда мне кажется, что в моей жизни вообще нет ничего, что бы я ненавидел так же сильно, как алгебру. В класс заходить не хочется совершенно. Стоим в коридоре, рядом с большим окном. Такая погода хорошая. Оглядываюсь по сторонам… абсолютно пусто, основная масса все еще в столовой. Открываю окно, пока никто не видит, и, довольный жизнью, сажусь на подоконник.

- Ты бы окно закрыл. Увидит кто, проблем не оберешься, - предупреждает друг.

- Да ладно, не парься, я только пять минут и закрою. Жарко, - отмахиваюсь. – В пятницу в клуб идем?

- А то! Блин. Достало все, сил нет. У тебя хоть Ким есть, а я…

- Бедняжечка ты мой! – смеюсь над печально жалующимся Георгом. – Ну, хочешь, я тебя обниму, чтобы ты себя таким одиноким не чувствовал?

- Да иди ты! – смеется, пихая меня в бок. – Какое мне удовольствие от твоих объятий? Ты же костлявый как не знаю что.

- Но-но попрошу без оскорблений, пожалуйста! Это чего там? - спрашиваю, вытягивая шею, вдруг услышав какой-то шум.

В коридор, из кабинета прямо напротив того места, где мы расположились, вылетают два дерущихся парня.

- Ого, - восклицаю восхищенно, устраиваясь поудобнее на подоконнике. – Бесплатное шоу!

Увлеченно наблюдаю за дерущимися, подбадривая их криками. Вдруг один из них, повернувшись к нам спиной, хватает другого и зажимает его голову где-то у себя подмышкой. Тот выворачивается и толкает обидчика прямо на нас с Георгом. Чувствую сильный толчок… слышу крик друга… в голове единственная, до гениальности дебильная мысль: третий этаж… мама точно убьет… Какое-то странное, сюрреалистическое состояние невесомости и удар, от которого все вокруг окрашивается в черный цвет.

В себя прихожу как по щелчку. Вскакиваю и бегу куда-то на автомате. То, что бежать мне, в принципе, некуда, соображаю, находясь уже на середине комнаты. Оглядываюсь… Похоже, больничная палата. Да, кажется, нехило меня приложило. Хотя… ходить могу, да и боли, что удивительно, совсем не чувствую! Неужели обошлось? Че-е-е-рт, представляю, как мама орать будет. Но со всеми проблемами будем справляться по порядку. Сначала надо узнать, когда и как я отсюда домой попасть могу, а потом уже буду отмазку для родителей придумывать.

Я все еще стоял посреди палаты, размышляя над тем, как мне поступить дальше, когда дверь открылась, и в комнату вошла мама и еще какой-то мужчина, судя по одежде, доктор. Блин. У мамы лицо такое бледное… осунулась… даже, кажется, постарела. Я так виноват! Идиот! Жарко ему, видите ли, стало…

- Когда он придет в себя?

- Пока неизвестно. У него очень тяжелая черепно-мозговая травма. Нужно время. Неизвестно, как поведет себя организм в такой ситуации, - не понял. О чем это они?

- Но хоть что-то сказать вы можете? – голос мамы дрожит, кажется, она сейчас заплачет.

- Простите, но нет. Наберитесь терпения, пожалуйста. Думаю, сейчас вам лучше всего поехать домой. У вас есть родственники? Муж, еще дети?..

- Муж. Но он сейчас на работе. Мне позвонили… - она всхлипнула и замолчала. Да какого черта здесь происходит?!

- Мам, - тихо зову. На меня никто не обращает внимания.

- Позвоните ему. Вам нужно сейчас быть вместе. Так легче будет это пережить, - мягко говорит доктор, успокаивающе положив руку ей на плечо.

- Мама! – зову громче, начиная паниковать.

Она по-прежнему не обращает на меня внимания, с болью глядя куда-то в сторону. Медленно перевожу взгляд, чувствуя, как меня трясет от подступающей истерики. И… Этого. Не может. Быть. Не бывает так. Ну, точнее бывает, но только в кино. Мысли в панике мечутся, ударяясь о черепную коробку колкими иголками. Я же никогда особо не любил фильмы о привидениях. Но… Несколько пустых, гулких секунд смотрю на себя, лежащего на кровати… Я умер? Нет. Я не могу умереть. Мне же шестнадцать всего. А в пятницу мы в клуб собирались. И зачет по алгебре я так и не пересдал. Не могу я умереть. Не могу!

Так. Стоп. Этот мужик сказал, нужно время. А если бы я умер, никакое время на*рен бы уже никому нужно не было. Медленно подхожу к себе… Господи, звучит-то как по-идиотски! Смотрю… кажется, грудь шевелится… дышу? И все эти проводки вселяют надежду на то, что я все еще жив. Но… как тогда… почему? Я умер или нет?!

- Ма-а-а-м, - снова пытаюсь ее позвать. – Мама! – кричу изо всех сил, но на меня никто не реагирует.

Подбегаю и пытаюсь потрясти ее за плечи… такое ощущение странное. Словно ловишь туман. Кажется, вот он. Плотный. Белый. Почти осязаемый. Просто протяни руку и… И ничего. Пустота. Будто в том месте, где стоят люди, и нет никого вовсе. Рука не проходит сквозь них. Не начинает торчать где-нибудь с другой стороны. Ничего подобного. Я просто ничего не чувствую. И они не чувствуют моих прикосновений. Как будто машу руками в совершенно пустой комнате. Хотя… я ведь даже движение воздуха не ощущаю.

Первая неделя была похожа на осколки разбитой вазы. Трудноузнаваемые куски неправильной формы, когда-то составляющие целую вещь. Я метался в разные стороны. Кричал. Скулил. Просил, чтобы меня услышали. Но меня так никто и не заметил.

Потом была депрессия. Серая, вязкая как смола. Я сутками сидел на полу в углу комнаты, уставившись в одну точку и ни на что не реагируя. Постоянно приходили какие-то люди. Врачи. Родители. Ким с Георгом. Они разговаривали с МОИМ ТЕЛОМ, уверяя ЕГО, что все будет хорошо, и не видели МЕНЯ.

Месяца через два мне все это надоело. Люди в моей палате появлялись все реже. Врачи и медсестры заглядывали несколько раз за день. Мама с папой приходили через день. А Гео и Ким вообще не чаще раза в неделю. А я, возненавидев чертов угол, в котором провел все это время, начал вставать и ходить по палате.