Ведьма (СИ) - "Romaria" - Страница 48

– Ничего, – хмыкнул Том. – Я не расстроился, – и он даже и не врал совсем, потому что в слово «расстроился» то, что он пережил за время разлуки, точно уместить было невозможно. Он подошел к своей – теперь уже точно и навсегда своей – ведьме, обнял, уткнувшись лицом в макушку, и попросил: – Только ты больше так не делай, ладно? – Билл покивал, пробормотав что-то неразборчивое. – Что? – переспросил Трюмпер.

– Я тоже тебя люблю, – повторил Билл, более четко произнося слова.

Том зажмурился, притискивая к себе худое тело до боли в ребрах и придушенного писка. Чтобы выразить всё, что почувствовал, услышав эту короткую фразу, слов у него не находилось. Пауза затягивалась, превращаясь в минуты. Билл начинал нервничать, всё интенсивнее комкая в пальцах его футболку. Для него ведь это было первое в жизни признание, а в ответ получалась только тишина.

Том чуть разжал хватку, позволяя отстраниться от себя, недалеко, всего на пару сантиметров, не больше. Провел ладонью по мягким, густым волосам, захватывая по пути резинку и выпуская черно-белую гриву на свободу. Прикоснулся к зардевшейся щеке. Его губы шевелились, беззвучно произнося клятвы и признания. Билл следил за их движением, не отрываясь, и кивал, показывая, что и так, без слов все понимает.

Первый после разлуки поцелуй получился очень нужным. Необходимым до боли в горле и бешеного сердцебиения. Он был какой-то странный и нелепый, словно и не поцелуй вовсе. Просто прижавшиеся друг к другу губы и сбившееся дыхание рот в рот.

Это было странно, но первый шаг сделал именно Билл. Всхлипнул тихо и чуть подался вперед, непроизвольно усиливая давление. И Том пришел в себя. Зашептал что-то непонятное, мелко и часто исцеловывая его лицо. Накрыл щеки ладонями. Нырнул языком в послушно приоткрытый рот, скуля от почти позабытой сладости. Не встречая сопротивления, проник глубже, ощупывая и облизывая всё, до чего только мог дотянуться.

Билл отвечал, но как-то не так, как обычно. Что-то в его действиях было не то чтобы странным, просто непривычным. И до Тома, наконец, дошло. Страха нет. Совсем. Ни крупицы не осталось. Губы были податливыми, отзывчивыми, без раздумий откликаясь на каждую, даже самую незаметную на первый взгляд ласку, не пытаясь осторожничать, останавливать или уворачиваться.

– Пошли в… спальню? – пользуясь моментом, просипел Трюмпер.

– Да… да, – согласно закивал Билл.

Спальня оказалась черт знает как далеко. Пришлось на подкашивающихся от перевозбуждения ногах сделать кучу шагов, больше десяти точно, Том сначала пытался считать, а потом сбился. Преодолеть целых два дверных проема. И четыре раза удариться о стену, охая от боли то в плече, то в коленке, то в пальцах на левой ноге, которыми Трюмпер вписался в косяк, когда был уже почти у цели.

Но все эти трудности были не важными, абсолютно незначительными, ведь рядом был Билл, который, ни разу не ударившись, тоже охал - просто так, за компанию. Сочувственно гладил его по косичкам, перебирая их тонкими пальцами. И по-кошачьи терся об него всем телом, замедляя продвижение, но Том не возражал.

– Раздеваемся? – с надеждой в голосе спросил Трюмпер, наткнувшись на кровать.

– Давай, – не задумываясь, согласился Билл, своим поспешным ответом заставив внутри что-то тоненько и противно дернуться. Слишком быстро. Слишком согласен. Непривычно. И несвойственно для него.

От своих вещей каждый избавлялся сам. Торопливо, молча, по возможности стараясь не отрывать друг от друга взгляда. Том управился первым, и пока Билл, немного замявшись, начал расстегивать джинсы, сдернул покрывало с кровати и бросил его на пол, делая вид, что расправил постель. Забрался на нее и, нетерпеливо рыкнув, потянул, так и не успевшего снять штаны Билла на себя.

– Том, подожди…

– Страшно? – тут же забеспокоился Трюмпер.

– Нет. Просто… я не знаю, что должен делать, как прикасаться, например, и меня это сильно смущает, – и Том вдруг с неожиданным облегчением разглядел за новыми непривычными деталями свою ведьму. – Я не знаю, чего ты от меня ждешь… – окончательно застеснявшись, признался Билл.

– Глупый. Я не от тебя ждал, а тебя. Ждал очень долго, думал, не дождусь уже. И тебе не надо ничего делать. Точнее, думать, о том, что делаешь не надо. Если приятно, если нравится – значит можно. Не нужен мне твой опыт и осведомленность, мне ты нужен, такой, как есть. Я думал, что уже доказал тебе это.

– Тогда можно я?.. – неуверенно попросил Билл, чуть надавливая на его плечо в недосказанной просьбе лечь.

– Всё что угодно, – не задумываясь, согласился Том. Растянулся на спине, закинув руки за голову, позволяя делать с собой все что угодно, и прикрыл глаза, чтобы не смущать.

Долго ждать первого прикосновения не пришлось. Любопытно-робкие пальцы прошлись легкой лаской по шее, прижались к груди и, замерев на секунду, погладили. К скуле что-то прикоснулось едва ощутимо, и Трюмпер только через несколько секунд сообразил, что его целуют.

Билл, усиленно вспоминая всё, что делал с ним Том, пытался сам сейчас воспроизвести это как можно старательнее и лучше. Легонько прикусил подбородок, лизнул, спустился губами ниже, захватывая мочку уха в плен и посасывая ее. Том чуть повернул голову, тихо постанывая и показывая, что ему все нравится.

Ненадолго замершие на его груди ладошки снова пришли в движение. Билл спустился к животу, лаская, но потом чего-то испугавшись, снова перешел на грудь. Натолкнувшись на сосок, потрогал его, покатал между пальцами. Том заставлял себя дышать и не издавать лишних звуков, помня, как в прошлый раз оборвал этим исследовательскую деятельность.

Окончательно осмелев, Билл почти уверенно гладил, проводил ногтями, слегка надавливая, прикасался к шее языком. Было интересно, приятно и очень хорошо. Том завораживал его своей реакцией на действие. Тихими стонами, прерывистыми, какими-то рычащими вздохами, приоткрытыми губами, которые пересыхали от частого дыхания, и их постоянно приходилось облизывать.

Руки Билла, словно сами по себе, против его воли, спускались все ниже и ниже, наконец, натолкнувшись на полностью возбужденный член.

– Билл, – часто-часто задышал Трюмпер. – Это, конечно мож…но… но, давай, не сегодня…