Любимый по судьбе (СИ) - Мезенцева Екатерина Юрьевна "Тринити" - Страница 25

Я только фыркнул, сложив руки на груди. Можно сказать, что его не трогает тот факт, что ему придется убить живое существо! Будто он не переживает из-за этого!

- Не дуйся, – он взял меня за подбородок, разворачивая к себе. – Я быстро.

Не успел я сообразить, как он наклонился и быстро поцеловал меня.

- Эй! – среагировал я, когда был в палатке уже один.

Мне в ответ донесся радостный смех Ромки.

- Сволочь, – зарычал я, но потом все же счастливо улыбнулся. – Придурок… – покачал я головой.

Не знаю, в серьез ли он говорил те слова, но не было похоже, что он притворяется. Да и зачем ему это? Месть отцу? Бред… Зачем ему для этого переступать через себя? Не думаю, что он на такое способен. Пожалуй, я рискну дать ему шанс. Я люблю его, люблю давно, хоть и признался в этом самому себе недавно, поэтому я на многое готов ради него. Даже если это окажется не правдой, мы сможем продолжать общаться как братья. Я хорошо умею притворяться. Да, мне будет больно, очень больно, но чтобы он был счастлив, я сделаю все. Эх, похоже, Ромка был прав – я все же мазохист немножко…

//=//=//=//

Ромки не было очень долго. Часа два, если не больше. Я успел поваляться, подумать о нем и о нас, поиграть в игру на телефоне, полностью разрядив его, даже вздремнул, кажется, потому что открыв глаза, я увидел сияющего лицом Ромку.

- Ты чего? – сонно спросил я, протирая глаза. – Ты мешок золота нашел?

- Зачем нам золото? – фыркнул он, снимая с себя мою куртку и ботинки, а надевая свои старые и холодные. Я недовольно скривился от этого. – Оно здесь не ценится.

- А что цениться? – спросил я, натягивая ботинки.

- Мясо! – воскликнул он.

- Ты поймал зайца? – улыбнулся я.

- Не только! – гордо проговорил он. – Где моя награда? – он распахнул мне руки для объятий.

- На улице, – фыркнул я, но улыбку сдержать не смог. – Ждет, когда с нее шкуру снимут.

Ромка недовольно скуксился.

- Не любишь ты меня, – проворчал он. – Уйду я от тебя.

Я громко рассмеялся.

- Куда же? – полюбопытствовал я.

- К зайцам! – возмущенно крикнул он.

Люблю когда он такой… Немного дурашливый, смешной и милый до безумия.

- Они через два дня поднимут восстание за то, что ты их поедаешь, – рассмеялся я, выходя из палатки.

На снегу валялось две белки и заяц.

- Молодец, – похвалил я его. – Снова с камнями бегал?

- Но, – кивнул он. – Достали они меня, жуть!

- Или все же ты их? – насмешливо проговорил я.

- Человек – царь зверей, – подняв вверх указательный палец, проговорил он. – Поможешь разделать, или лучше не надо? – обеспокоенно спросил он. – Скучно будет одному снова полдня сидеть…

Я недовольно на него посмотрел.

- Помогу, – твердо проговорил я. – Я не неженка.

Ромка сдержал смешок.

- Вода есть? – спросил он.

- Ты же сам ставил, – хмыкнул я, уходя за футболкой.

- И ты не грелся? – возмутился он.

- Мне и там тепло было, – пожал я плечами. – Нож один, по очереди придется…

- Придется, – кивнул он, поднимая зайца за уши.

- Я в тебя верю, – я сжал его плечо, Ромка благодарно мне улыбнулся.

Сначала он свернул зайцу шею, а потом отрезал голову, так же поступил и с передними лапами.

- А задние? – спросил я, видя, что он не собирается их отрезать.

- Потом, – бросил он. – Они еще понадобятся.

Кость не хотела ломаться, но Ромка пилил ее какое-то время, а потом легко разломал. Он надрезал шкуру вокруг задних лап чуть ниже скакательного сустава, потом он сделал разрез между этими «колечками» и по паху тоже, очень близко к анусу. Потом он отрезал ему хвост, а потом просто стянул шкуру. Ну, это я так сказал, на самом деле шкура снималась очень плохо, даже рвалась в некоторых местах. Тогда Ромка просто аккуратно надрезал там пленку и продолжал стягивать шкуру дальше. Когда со шкурой было покончено, он сделал надрез на животе зайца в районе паха. Сначала он достал мочевой пузырь, что-то там зажимая, а потом отрезал и выкинул. Запах, скажу я вам, до меня добрался отвратный.

- Фу, – скривился я.

Ромка рассмеялся.

Потом он отделил печенку и почки от всего остального. Потом он стал сдавливать какую-то кишку, двигая руку в сторону ануса зайца.

- Ты делаешь то, что я думаю? – скривился я.

- А что? – усмехнулся он. – Ты хочешь, есть мясо вместе с тем, о чем ты подумал? – передразнил он меня.

- Нет-нет, – запричитал я. – Что ты…

- Вот и молчи, – скривился он. – Мне самому как-то не в радость…

- Я смотрю, ты уже наловчился, – улыбнулся я. – Так уверенно все делаешь…

- О том, как разделывать зайцев, я читал, – нахмурился он. – Здесь мне немного легче.

Я удивленно на него посмотрел.

- А что великая разница? – хмыкнул я.

- Сам попробуй, – фыркнул он.

- Нет, спасибо, – помахал я руками. – Я полностью доверяю тебе.

- Звери то разные… – фыркнул он.

- Но строение почти одинаковое, – пожал я плечом. – Для меня, самое ужасное это то, что они были живыми… – скривился я.

- Ты прав, – кивнул он. – Я просто растерялся, наверное, тогда, – хмыкнул он. – Все же ни разу такого не делал.

Потом Ромка отделил какую-то противную хрень темно-зеленого цвета от печени зайца.

- И этот больной? – нахмурился я. – Че это за хрень?

Ромка рассмеялся.

- Желчный пузырь, – ответил он. – Нормальный у нас заяц. Если его не удалить, то мясо приобретет горький вкус и никак этого уже не исправить, хотя мы бы и не смогли.

Ромка отрезал его с небольшим кусочком печени. Потом он разломал тазовые кости и достал анус с остатками кишок. Ромка отложил нож и скривился.

- Полей мне на руки, – попросил он.

Вода стояла в снегу, остывала специально для этого дела. Я полил ему на руки, Ромка так же ополоснул печень и почки, а потом и нож.

- Все, немного осталось, – проговорил он.

Он достал сердце и легкие, а потом снова повернулся ко мне.

- Поливай, – кивнул он.

Отрезал задние лапы, чтобы они не мешались, помыл мясо, а потом разрезал его на небольшие кусочки.

- Все, – довольно вздохнул он.

Я тоже облегченно улыбнулся вместе с ним.

- Теперь я? – неуверенно спросил я.

- Если не хочешь…

- Нет! – решительно перебил я его. – Нужно!

- В прошлый раз ты говорил тоже самое, – недовольно фыркнул он. – Давай так, сколько сможешь, – он протянул мне нож. – Как только поймешь, что дурно становиться, скажешь, ладно?

Я только фыркнул и взялся за белку. Что странно, в этот раз меня мутило только в начале, а потом словно втянулся. Глаза боятся, руки делают, верно говорят, хоть и о другом. Я разделал обе белки и даже не блеванул ни разу, хоть и долго с ними возился. Ромка уже почти «суп», как он выразился, сварил.

Похлебка, как упорно называл ее я, получилась действительно лучше, чем в прошлый раз. И мяса больше и разнообразней: там и сердце и печень…

- Плохо, что воды не подогреть, – проговорил я, запаковывая останки зверей в свою футболку. – Котелок занят…

- Вот! – заорал Ромка, я даже дернулся. – Говорил же! И вода моя пригодилась, хотя… Греть ее все равно не в чем…

Я возвел глаза к небу.

- Кружка одна железная, – фыркнул я. – Дольше, конечно, но…

- Точно! – Ромка метнулся в палатку за кружкой, а потом побежал на речку.

- Не провались! – крикнул я ему вдогонку. – Я тебя вылавливать не буду! Не рыба…

О, интересно, а рыба здесь водиться, блин, конечно, водится, река же… Только у нас все равно ничего нет, чтобы ее поймать…

Ромка быстро вернулся и поставил кружку на ветки и уселся рядом со мной с довольной миной.

- А представь, сколько бы пришлось ждать, пока снег бы растаял? – проговорил он.

- Боже, ты такой упертый, – рассмеялся я.

Ромка обнял меня за плечи, смотря в глаза.

- Лучше бы еще один котелок нашел, – проговорил я, пытаясь отвернуться от него.

- Я искал… – улыбнулся он.

- Я знаю, – буркнул я. – Хорош меня лапать!