Империя Дамеона - Быстров Андрей - Страница 14

Человека в белом комбинизоне уложили на чахлую траву.

— Я не вижу никаких закономерностей, — причитал Джайлз, — почему эта болезнь… такая разная для каждого?!

— Это не самый важный вопрос сейчас, — сказал О'Тулл, наблюдавший, как Лиидс хлопочет возле человека в маске. — Мистер Флетчер, сэр, не думаете ли вы, что пора вызывать вертолет? Мне изрядно надоел этот паноптикум. Я хочу домой!

— Нет, — четко и внятно вымолвил Флетчер.

— Что?!

— Мы не можем вызвать вертолет.

— Почему, черт побери?!

— Потому что существует риск занести болезнь на нашу базу.

Эта очевидная истина, почему-то не осознанная ранее, пронзила всех, будто молния. На лицах остолбеневших парней явственно проступал ужас.

— Боже, — прохрипел Джайлз. — Вы хотите сказать, что все мы обречены?

— Ну, пока что мы живы. — Капитан поочередно оглядел морских пехотинцев. — Пример лейтенанта обнадеживает.

— Да, но что дальше? — настаивал Джайлз.

— Постараемся выбраться за пределы зараженной зоны и вызовем вертолет оттуда. Предупредим их по радио о мерах предосторожности, карантине и тому подобном…

Человек в белом зашевелился. Его рука дернулась к лицу, вцепилась в респиратор и сорвала маску. Мортон мысленно перебирал фотографии. Несомненно, это один из пятерых англичан, но какое имя стояло под снимком? Доктор Хелмс? Холмс?

— Маска не нужна, — высоким голосом сказал англичанин. — Ничего не нужно. Все кончено.

Эти слова исчерпали запас его сил, и он снова впал в забытье.

— Сделайте что-нибудь, Линде! — потребовал Флетчер. — Нам крайне необходимо поговорить с ним. Сержант развел руками:

— Попробую инъекцию стимулятора, сэр. Да нам бы не убить его, уж очень он слаб.

— Пробуйте!

Линде набрал в шприц содержимое ампулы и сделал укол. Флетчер присел на корточки возле англичанина. Мор-тон коротко рассказал парням о судьбе Эйерса и его предсмертных признаниях.

Веки англичанина поднялись, как чугунные заслонки паровозных топок — сходство усиливал пылавший за ними красный огонь. Он пытался заговорить, но безуспешно: губы дрожали, не издавая ни единого звука.

Флетчер чуть не коснулся ухом самых губ больного. Так важно расслышать хоть что-то из бессознательного бормотания англичанина!

Это ему удалось.

— Schutztstaffeln… Нет спасения… — услышал капитан словно из глубины груди умирающего. — Мерц, вы ошибались, но я могу поправить вас… Я знаю формулу, мне кажется, я нашел… Отвезите меня в лабораторию. Гибридная молекула — исцеление… Мерц! В лабораторию! Коадари, чакамае…

Дальше — только тихий стон.

— Он умер? — спросил Мортон.

Флетчер взял англичанина за руку, пощупал пульс.

— Нет. Но пульс очень слабый, тонкая ниточка.

— Что он сказал?

— Что такое Schutztstaffeln?

— Это по-немецки… Охранные отряды, СС.

— Нет спасения от СС? Странно. — Флетчер сдвинул брови. — Но он как будто так сказал. Потом он, кажется, принял меня за какого-то Мерца, говорил, что тот ошибался и что гибридная молекула принесет исцеление…

— Исцеление от этой болезни?

— Не знаю. Рвался в некую лабораторию… Ну и под конец еще какие-то слова, похоже на произвольный набор звуков, бред… Их я не запомнил.

— Ах, если бы он пришел в себя еще хоть на пять минут! Линде, это возможно?

— Вряд ли, — сказал сержант. — Он мертв. Глаза капитана потемнели.

— Проклятье… Но я — то здесь, и я узнаю, что здесь произошло! Вы говорите, он вспомнил об СС, Фрэнк. Не служил ли он в СС? По возрасту подходит. У них там были такие татуировки с группой крови…

Мортон уже рассекал штыком плотную ткань комбинезона только что умершего человека.

— Никаких татуировок нет, — сказал он спустя минуту. — Но вот здесь крохотный шрам. Возможно, ее удалили…

— Идемте обратно в деревню, Фрэнк. Что-нибудь да найдем.

Флетчер, Мортон и Линде вернулись в селение. Они начали с хижины, где лежало тело Эйерса, внимательно обыскали ее, но не увидели ничего проливающего свет на загадочную трагедию. Зато в большом бамбуковом строении, расположенном ближе к восточной границе деревни, сержант наткнулся на непонятные металлические цилиндры, напоминающие газовые баллоны. Покрытый циновками земляной пол был усыпан мелкими стеклянными осколками, будто здесь разбили множество тонкостенных сосудов.

— Не следует ли нам захватить с собой образцы? — вполголоса задал сам себе вопрос капитан. — Но это может быть опасным…

— А я убежден, что те, кто послал нас сюда, они знали, знали! — зло громыхнул сержант. — Могли бы и предупредить… Никто не заставляет их жалеть пушечное мясо, но это не помешало бы выполнению задания!

Флетчер в замешательстве смотрел на Линдса. Он никак не ожидал подобного выпада от всегда сдержанного сержанта.

— Я не думаю, что ваше замечание находится в полном согласии с уставом, — начал он, — однако…

Линде тут же нарушил дисциплину еще раз: прервал капитана на полуфразе, не дав ему договорить:

— Это уже не имеет значения. Я болен, сэр.

Капитан Флетчер не сразу осознал сказанное сержантом — не потому, что туго соображал, а из-за того, что все его существо противилось ужасной правде. Он с болью взглянул в наливающиеся кровью глаза темнокожего великана. Если он и собирался что-то ответить, этому не суждено было случиться.

Грохот вертолетных двигателей обрушился на вымершую деревню со всех сторон сразу, будто боевые машины не пришли издалека, а материализовались прямо из воздуха. Сопровождаемый по пятам сержантом и Мортоном Флетчер выскочил из-под ветхой крыши.

Вертолетов было два, они стремительно снижались. Когда до земли оставалось не более полутора метров, в боках стальных рыбин открылись люки.

То, что вертолеты русские, Флетчер определил сразу — такие состояли на вооружении северовьетнамской армии. Но самым скверным было не это. Посыпавшиеся из люков фигуры с автоматами, несмотря на камуфляжную раскраску лиц, явно не походили на вьетнамцев.

— Русские рейнджеры! — крикнул капитан.

Пояснений не требовалось. Официально русские не принимали участия в этой войне — считалось, что в Ханое находится лишь ограниченное число советников и технических специалистов. Если же дело дошло до открытого столкновения, у русских нет иного выхода, кроме как уничтожить американцев всех до единого, не оставляя свидетелей, — исключается даже плен. Сомнений в их намерениях не возникало — ведь увидев с воздуха группу в составе О'Тулла, Брауна, Джайлза и Кейсиди (тех, кто был в хижине, они, разумеется, видеть не могли), они не предпочли повернуть назад и тем исчерпать инцидент. Если они атаковали, значит, такова поставленная перед ними задача.

Укрывшись за деревьями, парни Нортона открыли ожесточенный огонь. Кто-то даже выстрелил по вертолету из подствольного гранатомета, но промахнулся.

Силы русских составляли, по прикидке Флетчера, около двух десятков человек. Часть из них уже окружали хижину, куда поспешили отступить лейтенант, сержант и капитан. Остальные вели бой с четырьмя парнями на окраине. Стискивая прыгающую рукоятку мгновенно раскалившейся штурмовой винтовки, Мортон поражался тому, что экипажи вертолетов не производят ракетных залпов: тогда они покончили бы с двумя крохотными группами американцев сразу и наверняка. Но размышлять было некогда: если русские выбрали бой, на то у них имеется резон.

Уже изнуренный недугом сержант Линде не мог вести сколько-нибудь прицельную стрельбу, его пули не производили опустошения в рядах противника. Тогда он выхватил гранату и выбежал из хижины. Несколько пуль вонзились в торс гиганта одновременно, когда он проскочил половину расстояния до русских. Линде рухнул на колени.

— По дороге в Алабаму, — вырвались из его обескровленных губ слова песни «Дорз», — теперь пора сказать «прощай»…

Он даже не бросил гранату — на это не хватило сил, — а скорее оттолкнул ее от себя. И еще успел увидеть, как взрыв отбросил двух нападавших, точно кегли.