Квартирант (СИ) - "listokklevera" - Страница 20

Он опустился на колени, поднял ногу Кости, снимая с нее шерстяной носок ручной вязки, поставил себе на бедро и принялся интенсивно растирать сначала довольно изящную ступню с высоким подъемом и аккуратными пальцами, потом голень, разминая мышцы. По Костиным ногам было заметно, что он занимается бегом — точеные колени и красивые мускулистые икры. Антон почувствовал, что возбуждается, и постарался контролировать дыхание, чтобы успокоиться, хорошо хоть над головой о чем-то Таня разговаривала с Костей, что-то вяло мычавшим в ответ.

Подошла баба Маша, поставила кружку с чаем на край печи.

- Та что ж вы возитесь?! Давай-ка, внучек, одевайся, - она споро натянула на него теплый верх от исподнего, кинула Антону штаны: - Помоги ему, живей.

Антон безропотно принялся натягивать их, по очереди поднимая Косте ноги, дотянул до колен и остановился. Костя отпихнул его руки, приподнялся и подтянул штаны, перед лицом Антона мотнулся член в обрамлении густых черных завитков, мгновенно исчезая за тканью. Антон прикрыл глаза и отодвинулся, с трудом сглотнув ком в горле, до того ему захотелось уткнуться лицом в пах Кости, ощутить живое, тайное тепло, шелковистость волосков, провести кончиком носа по бархатной поверхности члена. Он встал и отошел к столу, присел на диванчик возле деда Гриши.

- Антош, Косте помоги, - позвала баба Маша.

Он встал в недоумении, чем еще помочь?

Но Костя, отмахиваясь от бабы Маши, уже, пошатываясь, шел к столу. Антон, заметив, что кружка с чаем осталась на печи, сходил за ней и дал Косте, устроившемуся на его месте.

- Сейчас пообедаем, и нужно собираться, - сказала Татьяна, ставя посередине стола большую кастрюлю с борщом, пахнущим на всю комнату. - Только я не знаю, Костик, может, тебе лучше сейчас не ехать? - озабоченно посмотрела она на Костю.

- Чего это? У меня дома ребенок безхозный, - возмутился Костя.

- А Антон за ним не присмотрит? - она перевела взгляд на Антона, тот пожал плечами, внутри очень сомневаясь, что сможет управиться с енотом. - Николай его отвезет, он же все равно возвращается в город, а ты со мной побудешь, а то мало ли, как купание это еще отразится.

- Нормально все, теть Тань, я уже в порядке.

Но даже у Антона, не слишком-то сведущего в вопросах медицины, это заявление вызвало сомнение.

За обедом Костя съел совсем немного борща с чесноком, от картошки с мясом отказался — было заметно, что у него совершенно нет аппетита.

Стали собираться домой только тогда, когда вещи окончательно просохли, баба Маша с Таней напаковали им с собой кучу еды, Коля сложил все в багажник, и они наконец отправились в город. Антон видел, что Костю окончательно развозит, тот уснул почти сразу, как тронулась машина.

- Может, пусть пересядет на заднее сиденье? - тихонько обратился Антон к Николаю, тот мельком глянул на заснувшего Костю, упершегося головой в боковое стекло, и отмахнулся.

- Пусть спит.

- Так сзади удобней — можно прилечь.

Но Николай не отреагировал, и постепенно Антон сам стал подремывать и проснулся, только когда Николай вышел из остановившейся у их подъезда машины, громко хлопнув дверцей.

☐ ☑ ☒

Пока Николай вытаскивал из багажника их вещи, Костя тоже проснулся.

- Приехали уже, что ли? - прохрипел он.

- Ага, - Антон вышел из машины и пошел забирать сумки.

- Черт…

Он обернулся и увидел, как Костя, согнувшись, блюет в метре от машины на грязный снег, убранный дворником с подъездной дорожки.

- Эй, ты в порядке?

К Антону подошел Николай с их сумками в руках, также озадаченно пялясь на Костю. Костя вытер рот рукой, потом, потянувшись дальше, зачерпнул горсть чистого снега и растер его в ладони, очищая ее. Не оглядываясь, он побрел к подъезду, и Антон поспешил за ним, забыв забрать у Николая вещи, тот еле успел протиснуться в закрывающуюся входную дверь, возле лифта сунул сумки в руки Антону, бросил на ходу:

- Я машину не закрыл, звони, если что, - и поторопился назад.

В лифте бледно-зеленоватый Костя привалился к стенке и прикрыл глаза с совершенно измученным видом, и Антон опасался, что тот начнет сейчас сползать по стеночке на пол, а у него руки заняты. Но Костя выстоял и доплелся до двери, мужественно выудил из кармана ключи, скинул в коридоре тимберленды и куртку и пошел на кухню, где сполоснул руки и, налив стакан воды, жадно его выпил.

Антон снял только кроссовки и, оставив в коридоре свой рюкзак и Костину сумку с вещами, остальное понес на кухню разгружать. Мимо него проскользнул в туалет еще более бледный Костя, сквозь незакрытую дверь донеслись звуки рвоты. Антон поставил на уголок пакеты и вернулся в коридор снять пальто, закинул рюкзак себе в комнату и нарисовался у приоткрытой двери в полном недоумении. У него вся семья была на редкость здорова, он и припомнить не мог, чтобы кто-то болел, нет, бывали, конечно, сопли, или там горло заболит, но чтобы все время тошнило… Да у них даже Светка, когда была беременной, не блевала, если б не живот, то никто и не подумал бы: ни капризов, ни токсикоза, ни утренней тошноты, ни тяги к какой-то странной несовместимой еде. Но Костя ж не беременный однозначно, так что с ним? Какой-нибудь желудочный грипп или кишечная инфекция? И что делать Антону? Вызвать скорую?

Костя стоял, склонившись над унитазом, тяжело дыша и отплевываясь. Он разогнулся и подошел к умывальнику, поплескал в лицо водой, прополоскал рот, Антон подал ему полотенце, Костя вытерся и, прихватив чистый таз, направился в свою комнату. Антон, подобрав его сумку, пошел за ним. В комнате Костя упал на диван, поставив рядом с собой на пол таз. Антон тихо поставил возле шкафа его сумку и подошел ближе, встревоженно разглядывая бледное лицо.

- Может, вызвать скорую? - робко предложил он.

Лакки, услышав, что в комнате появились звуки жизни, завозился и выполз из домика, недовольный, что до сих пор никто не открыл клетку.

- Выпусти енота, - пробормотал Костя, закрывая глаза.

- А врач?..

- Не надо врача.

Антон открыл клетку, и Лакки вышел, принюхиваясь и раздраженно порыкивая, не обнаружив любимого хозяина. Антон понимал, что енота нужно накормить, развлечь и убрать у него в клетке. Вроде ничего сложного. Дома ему приходилось кормить три десятка кур, столько же уток, корову и пару свиней, да еще и убирать у них, когда родители, чтобы подзаработать, брали в аренду поле и половину лета пахали на нем, выращивая на продажу то кукурузу, то дыни, то еще какие овощи.