Зверю в сердце (СИ) - "Вареня" - Страница 22

      — Я домой пойду, — сипло прокричал он Косте. — Рубит.

      Тот кивнул и отошел. Антон отсигнализировал Ромке, что сваливает, и поплелся к дому. Ни усилившийся ветер, ни внезапно посвежевший воздух не привели его в чувство. Сил хватило только чтобы добраться до кровати. Антон впервые в своей жизни не смог даже раздеться. Словно кто-то снотворного ему подсыпал, долгоиграющего.

      Зато на следующее утро он был как огурчик. Отчасти из-за того что выспался, отчасти потому, что на улице было свежо. Антон каждый раз поражался вот такой стремительности северной погоды. Вчера подыхали от жары, а сегодня на небе тучи, поганенько моросит дождик, а налетевший сиверко добивает своим холодом.

      Дед от резкой смены погоды был не в восторге, ибо дела стояли, а сидеть просто так в доме он не любил. Но вариантов не было, и он то дремал в кресле, то смотрел очередной выпуск новостей. Поэтому и к зазвонившему телефону подскочил куда резвее внука. Оказалось, звонил дедов брат-омега, который к середине лета выехал с мужем в свой деревенский дом, в часе езды на допотопном рейсовом автобусе от их деревни. Сажать что-то уже не было смысла, так что пожилая пара изнемогала от безделья и приглашала деда погостить. Брат соскучился, а его муж-альфа страстно жаждал рыбалки и тихой охоты на белые грибы, которые уже пошли. Он тоже имел проблемы с сердцем, так что в одиночку в лес его никто не пускал, а супруг кормить комаров не любил. Вдвоем же с дедом можно было хоть с ночевой отправиться. Антона тоже приглашали, конечно. Он был семейным любимцем с самого детства, но все прекрасно понимали, что молодому омеге будет скучно среди стариков, и не настаивали. Дед взял время на раздумья и принялся старательно мусолить у себя в голове то, что, по мнению Антона, не стоило и выеденного яйца.

      — Деда, езжай. Чего ты думаешь? Как раз три часа до вечернего автобуса. Только-только собраться и переправиться.

      — А ты как? На кого я тебя оставлю? — подозрительно спросил дед.

      — А зачем меня на кого-то оставлять? — вкрадчиво поинтересовался Антон. — Мне же не пять лет.

      — В том-то и дело, — в тон ему ответил дед. — Было бы пять, я бы тебя с собой взял и всего делов.

      — Окей, — Антон решил брать самым действенным оружием — логикой, — ну вот что, по-твоему, со мной может случиться?

      — Не знаю. — Судя по недовольному лицу и суровой интонации, очень даже знал, но не говорил.

      — Де-е-еда-а-а, — протянул Антон.

      — Этот еще, Антипов, хвостом за тобой ходит…

      Ага, вот в чем дело! Антон всегда удивлялся, как это дед, чурающийся омег и их сплетен, умудрялся всегда быть в курсе всех дел. Антон тяжело вздохнул и перезарядил логику.

      — Я, конечно, твое беспокойство ценю, но не забывай, что мы в деревне. Только полный идиот тут что-то такое попытается провернуть. И ору я громко, если что. И Ромку ночевать позову. И дверь с окнами хорошенько закрою. А про Костю ты зря. Мы даже не встречаемся.

      — А что?

      — Ну… дружим?

      — Знаю я эту дружбу, — проворчал дед, но было ясно, что сдался, поедет. А вредничает для порядка. — Не испугаетесь одни-то ночевать?

      — Ой, езжай уже!

      Дед хмыкнул и пошел собирать вещи. Антон в это время договорился о перевозке. Так что через полтора часа они уже были на середине реки. А через три с половиной безбожно искусанный комарами Антон спрыгивал на свой берег. Он вспомнил, что Ромку так и не предупредил, хотя ночевать в одиночку побоялся бы и в лучшие годы, поэтому по пути завернул к другу. Ромка пил чай с самодельным печеньем, которое божественно пахло на всю кухню, и вид имел предовольный.

      — У меня дед уехал, — без лишних экивоков выдал Антон, с благодарным кивком принимая чашку. На вкус печенье оказалось даже лучше чем на запах. — Рецептиком поделишься?

       — Поделюсь, — расслабленно протянул Ромка. Он всегда был вялым в дождливую погоду. — А чего уехал-то?

      — В гости к родственникам. Обещал вернуться дня через два, но что-то мне сомнительно. Не отпустят они его так рано.

      — Оки. Переночевать с тобой?

      — Да. Одному ссыкотно.

      Ромка хмыкнул и уполз собирать вещи и созваниваться с папой — предупреждать, что дома его не будет. Антон лениво хрупал печенье, поглядывая в окно. Взгляд то и дело залипал на углу Костиного дома. В голову лезли мысли о том, что вот сейчас-то, когда дед уехал, самое время… Мысли Антон старался не додумывать и вообще изо всех сил пытался переключиться на что-то постороннее, но замкнутый круг: темный угол дома — Костя — подходящее время, не желал разрываться.

      — Гулять пойдем сегодня? — вывел Антона из размышлений Ромкин голос.

      — В такую погоду?

      — Ну, альфы собираются.

      — Пойдем.

      По большому счету, ему и самому идти не хотелось, погода все-таки была — дрянь. Антон уже представлял, как ему будет зябко от ветряной сырости, и даже немного поеживался, хотя в доме было тепло. И все же он без малейших колебаний собирался пойти: слишком хорошо понимал, каково сейчас Ромке. Лето заканчивалось, а с ним заканчивалось и время с Сашей. Отказывать другу в возможности побольше побыть с его альфой Антон не собрался.

      — Мне только переодеться надо. — Одет он был холодновато для долгих посиделок на улице.

      — Угу. Я заодно вещи к тебе закину.

      Дребезжащий телефон они услышали еще из-за закрытой двери. Сердце у Антона ухнуло: он сразу подумал, что что-то случилось с дедом, так что домой буквально вломился — как только ключ не сломался.

      — Тошечка, это папа, — прощебетал в трубке радостный папин голос. От накатившего облегчения Антон устало опустился на пол, жестами показывая Роме, что все в порядке. — Дед доехал, я с ним созванивался, так что не волнуйся. Как твои дела?

      — Нормально, — просипел Антон, пересаживаясь в кресло. — Вы как?

      — Да, — замялся папа, — все, в общем-то, тоже в норме. Но тут такое дело, сыночек, отца отправляют в командировку, и я еду с ним.

      Отцовы командировки были не редкостью, и папа почти всегда сопровождал его, так что Антон не особо понимал, в чем причина просительного папиного тона.