Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв - Хаймз Честер - Страница 20

Постепенно ее ноги стали раздвигаться. Они смотрели один другому в глаза. Печка начала дымить, и в глазах у них защипало.

Внезапно Сассафрас сдалась. Ее ноги раздвинулись так широко, что Роман упал на нее. Он схватился за легкую одежду, и раздался звук рвущегося платья. Он бросил какой-то лоскут, оказавшийся в его руке. Пуговицы стреляли во все стороны, как зерна жарящейся кукурузы.

— Быстрей, — закричала она.

11

Три минуты спустя после того, как «бьюик»-седан проскользнул в Переулок, маленький черный седан вывернул из-за угла с Лексингтон-авеню на 112-ю улицу.

Могильщик вел машину с притушенными фарами, а Эд Гроб внимательно вглядывался в припаркованные на обочине автомобили в поисках «бьюика».

Обогреватель внезапно заработал, и лед на ветровом стекле начал плавиться. Ветер сменился на западный, снегопад прекратился. Колеса негромко визжали по скользкому, покрытому ледком асфальту, когда машина двигалась прямо, но в следующий же момент ее начинало заносить вправо, и Могильщику приходилось рулить влево, чтобы удерживать прямой курс.

— У меня ощущение, что мы гоняемся за химерой, — сказал Эд Гроб. — Трудно представить, чтобы в наши дни кто-то мог оказаться настолько глупым и доверчивым.

— Кто знает? — сказал Могильщик. — Этот парень до сих пор еще не выиграл никакого приза.

Они уже проехали половину квартала, состоявшего из обветшалых старых особняков и построенных на скорую руку домов, когда увидели, что на противоположном конце улицы с Третьей авеню сворачивает мотоцикл с коляской.

Они моментально насторожились. Они не знали ничего ни о мотоцикле, ни о его седоке, но оба полагали, что если кто-то холодной ночью, вроде нынешней, едет на открытом экипаже, то это требует расследования.

Мотоциклист увидел их в тот же миг, когда они заметили его. Он увидел маленький черный седан, ползущий ему навстречу по пустынной улице. Переделки, в которых он побывал не раз за многие годы, научили его чуять неприятности носом.

Он был одет в темно-коричневый комбинезон, поношенную армейскую куртку и темную клетчатую охотничью шапку, опушенную мехом.

Сиденье на мотоциклетной коляске было снято, и на его месте помещались два полностью снаряженных автомобильных колеса, покрытых черным брезентом.

Когда Эд Гроб приметил покрытый черным брезентом предмет, он сказал:

— Ты увидел то, что я вижу?

— Понял тебя, — ответил Могильщик и нажал на газ.

Если бы колеса были меньше, мотоциклист смог бы сбросить их, как уличные торговцы при приближении копов выбрасывают исподтишка сигареты с марихуаной. Вместо этого он бросил свой мотоцикл резко вперед, включив дальний свет, чтобы ослепить двух детективов, и свернул круто вправо от осевой линии. Рокот мотора, напоминающий рев взлетающего реактивного самолета, наполнил ночь.

Одновременно включил дальний свет и Могильщик. Эд Гроб вытащил пистолет и принялся крутить ручку на двери, чтобы опустить боковое стекло. Но времени у него не было.

Автомобиль и мотоцикл рванули навстречу друг другу по ночной улице.

Могильщик попытался перехитрить мотоциклиста. Он видел, что парень на мотоцикле рулит вправо, накренившись в сторону коляски, и понимал, что парень наклонился намеренно, желая показать, что рулит влево от себя, балансируя коляской для быстрого маневра. На самом же деле мотоциклист в последнюю минуту должен был сделать резкий поворот вправо, слегка притормозив и попытавшись миновать автомобиль слева, со стороны водителя, а не с той, где в окне раскачивался пистолет Эда Гроба.

Поэтому Могильщик резко вывернул маленький седан влево, нажав на тормоз и пойдя юзом, загородив левую сторону улицы.

Но парень перехитрил Могильщика. Он перекатился в своем седле, как голливудский индеец на пони, и повернул на девяносто градусов влево от себя и выжал газ до предела для того, чтобы промчаться «летящим юзом».

Он намеревался обойти седан с правой стороны, и черт с ними, с этими выстрелами.

Оба водителя не рассчитали силы сцепления уличного покрытия. Тяжелая снеговая корка на мостовой была ненадежной, и колеса застревали в ней. Мотоциклетная коляска ударила седан по касательной в заднее правое крыло, и ее отбросило в сторону. Седан качнуло на задних колесах, что заставило Могильщика потерять равновесие. Мотоцикл выскочил на обочину, помчался между припаркованных автомобилей, прыгая, как резиновый мяч, и обдирая ноги седока о ржавые металлические стойки ограды, и развернулся в сторону, откуда приехал.

Эд Гроб высунулся в полуоткрытое окно, его рука с пистолетом скована и бездействует, и закричал во весь свой голос:

— Стой или я стреляю!

Мотоциклист услышал его сквозь рев мотора, когда сам он пытался удержать мотоцикл на обочине, избегая столкновения со стойками оградки с одной стороны и припаркованными автомобилями с другой.

Седан косо встал поперек дороги.

— Я достану его, — сказал Могильщик, давая задний ход и нажимая педаль акселератора.

Но он не развернул колеса после резкого поворота влево, и автомобиль вместо того, чтобы вырулить обратно на улицу, вильнул влево и врезался в бок припаркованного «шевроле». Дверь «шевроле» вмялась внутрь, а переднее левое крыло маленького седана смялось, словно сделанное из тонкой фольги. Из разбитой фары посыпались стеклянные осколки, а квартал проснулся от страшного металлического скрежета.

Единственное, что оставалось сделать, — это отъехать назад, развернуться и вновь стартовать.

Но Могильщик пришел в слепую ярость от такого поворота событий, он нажал на газ и продолжал поворот, обдирая бок «шевроле». Его собственное левое переднее крыло зацепилось за крыло «шевроле», и оба отлетели, отодранные.

Оторванные крылья еще катились со скрежетом по мостовой, а седан Могильщика уже мчался за мотоциклом, который вновь выскочил на улицу и, сделав поворот на двух колесах, свернул на север на Третью авеню.

Было уже четыре тридцать утра, и на улицах появились большие транспортные грузовики, идущие с запада через туннель, проложенный под рекой Гудзон, и направляющиеся через остров Манхаттан на север.

Тягач с трейлером двигался на север по Третьей авеню, когда на нее внезапно вырулил Могильщик, и на мгновение казалось, что седан может врезаться в грузовик. Эд Гроб высунулся в окно с пистолетом в руке. Он нырнул обратно на сиденье, но пистолет все еще оставался на виду, когда они проезжали мимо водительской кабины.

Глаза у водителя так и выпучились.

— Ты видел эту пушку? — спросил он у напарника.

— Это Гарлем, друг, — сказал напарник. — Тут еще не то увидишь.

И белый водитель и его цветной сменщик ухмыльнулись друг другу.

Мотоцикл свернул на запад на 114-ю улицу, когда Могильщик стабилизировал автомобиль от углового колебания колес. Тающий лед на ветровом стекле застилал обзор, и он включил «дворники». На мгновение он не видел ничего. Но все равно свернул наугад, надеясь, что едет правильно.

Взял он слишком круто и наткнулся на выступающий край тротуара на ближнем углу. Эд Гроб головой ударился о потолок.

— Черт побери, Диггер, ты зашибешь меня до смерти, — выразил он свое недовольство.

— Могу лишь сказать, что это не самая удачная моя ночь, — пробормотал Могильщик сквозь стиснутые зубы.

Они не выпускали мотоцикл из виду до тех пор, пока он не свернул на север на Седьмую авеню, но догнать его не могли. На время он скрылся. И, выехав на Седьмую авеню, они его не увидели.

Три грузовика ехали один за другим по внешней линии, четвертый двигался им навстречу, минуя головную машину.

— Не хотелось бы потерять этого сукина сына, — сказал Могильщик.

— Он едет по тротуару, — сказал Эд Гроб, высовываясь наружу из правого окна.

— Дай-ка разок поверх его головы.

Эд Гроб согнул левую руку, поместив ее в окне, положил длинный никелированный ствол на левое запястье и выстрелил в ночь. Пламя вырвалось во тьму, и за три блока впереди погас уличный фонарь.