Глиняное сердце (СИ) - "Iwilia London" - Страница 50

– Вилл-Билл, не шевелись... – хрипит, целуя извивающегося мальчишку в шею.

– Том... – цепляясь за его плечи, – Том, я ведь... Ну, подожди! – вскрикивает, отталкивая мужчину.

Кенинг тяжело дышит, отстраняясь от брюнета и внимательно оглядывая его красные щечки. Они сидят на полу, Билл пялится в ворс ковра, стараясь унять волнение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Прости... – Том погладил его по щеке. – Прости. Просто я столько о тебе думал, я столько мечтал о тебе! – вздыхает. – Я ведь уже перестал надеяться...

– Я понимаю... – сам полез в объятья мужчины, утыкаясь носом в его щеку. – Просто я ведь долго добирался сюда, я немытый, потный, грязный.

– Родной, – целует его в макушку,– я не верю, что все это случилось со мной... – водит губами по теплой щеке.

– Никто не верит. И не поверит, Том. Все это слишком жутко, чтобы быть правдой...

– И ты больше не пахнешь глиной и апельсинами.

– У меня, кстати, аллергия на цитрусовые.

Том рассмеялся, прижимая к себе мальчишку, целуя его везде, куда только достает. Лаская ладонями его тельце, иногда пробегаясь пальцами по ребрам, щекоча и не давая Биллу выпутаться из крепких объятий. Брюнет громко смеется и отталкивает мужчину, стараясь дать отпор.

Они внезапно замерли, разглядывая лица друг друга.

Том вновь начал целовать, осторожно лаская его губы. Он крепко обнимал его, стараясь держать себя в руках и не напугать снова. Билл понимал, что мужчина изменил тактику и теперь не настаивает, а ждет, пока брюнет сам захочет.

– Идем в душ? – шепчет прямо в губы мальчишки.

– Вдвоем? – приоткрывает глаза.

– Ну, да...

– Идем...

Конечно, Билл смущался и закрывался от Тома, старался не смотреть мужчине в глаза. А Кенинг и не понимал, почему его заводит столь стеснительное и смущенное существо. Они вошли под душ, и Том тут же обнял парня, прижимаясь грудью к его спине. Тело его было все таким же хрупким и тонким. Брюнет дрожал под теплыми струями воды, чувствуя жар, что исходил от Тома. Бывшему кукленку было странно чувствовать чужие прикосновения и так безропотно отдаваться почти незнакомому мужчине. Он волновался. Он сейчас терпел его прикосновения, хотя они, конечно, были приятны и желанны. Но надо было перетерпеть, надо было привыкнуть...

Том ласкал его шею, убирая мокрые пряди волос, открывая для себя мягкую кожу. Струи воды скользили по их телам, обволакивая, согревая и объединяя. Мужчина плотно прижался к юному телу, вызывая ответную дрожь от столь пугающей близости. Билл громко выдохнул, когда мужской орган прижался к его попе, тогда он ощутил всю силу возбуждения Тома.

– Давай, я помою твои волосы... – шепчет на самое ухо, чуть касаясь его губами. Том берет с полки шампунь и медленно наносит его на темные пряди, втирая в волосы.

Вильгельм позволял гладить себя, чувствуя, как собственная скованность проходит, как тело совсем расслабляется в мужских руках. Мальчишка даже не обращал внимания на то, что его собственный член уже колом стоит. Его тело настолько разомлело в родных руках, что Билл просто отдавался порывам, не думая больше ни о чем.

– Я люблю тебя, Вильгельм! – шептал Том, смывая шампунь с черных волос. Внутри него, мелкими искорками да крупными залпами, расцветало то самое серьезное на свете чувство.

– И я люблю тебя... – он откинул голову назад, подставляя шею и струям теплой воды и мужчине, который слизывал воду с его кожи.

Том взял в руки гель для душа, и осторожно развернул к себе мальчишку, прижимая его спиной к кафелю. Билл отводил взгляд, глядя в сторону, от чего мокрые волосы, тяжелым, черным занавесом скрыли его лицо. А Кенинг налил геля на мягкую мочалку, которая напомнила Биллу солнышко – такая же желтая и почти круглая, скорее, даже детская мочалка, что вызвало у него милую улыбку. Он прижимался спиной к кафелю и изредка поглаживал ладонями приятный на ощупь пресс мужчины. Хоть Том за последнее время редко находил время для спортзала, но нескончаемый поток дел и постоянных проблем не давал парню заплыть жиром.

Кенинг убрал гель для душа, и принялся водить мочалкой по телу Вильгельма, при этом немного плотоядно улыбаясь, и внимательно следя за движениями собственной руки. Ладонь, что держала намыленное солнце, скользила по длинной шее, по плечам, и ниже, обнажая пеной ореолы. Билл улыбался, глядя в лицо мужчины, который с таким нескрываемым восторгом гладил его, отмечая свой след пеной. Том облизал губы, останавливая движение возле самого паха юноши. Он впервые так открыто смотрел туда и рассматривал так, что было понятно – это принадлежит ему. От подобной мысли он тихо хихикнул, понимая, что она немного двояко. Том коснулся ладонью юношеского члена, который лежал спокойным среди темных волосиков. Он осторожно смял орган, окутывая его пеной, поглаживая упругие яички. Тело в его руках дрожало, юнец красиво постанывал ему на ухо, впервые чувствуя тягучую истому. Билли схватился пальцами во влажное плечо, двигая бедрами навстречу движениям мужчины. Том вновь прошелся мочалкой по узким бедрам, приседая перед парнем и омывая его длиннющие ноги, одну за другой.

– А теперь обернись. – встал, придерживая парня за плечи и разворачивая к себе спиной. Билл ойкнул от такой резкой смены позиций. И Том немного напрягал, ибо мальчик услышал в его голосе нотки дьявольской похоти, что его, несомненно, испугало.

Том ласкал его шею губами, стараясь не касаться своим телом дрожащего тела. Он ведь почувствовал, как напрягся Вильгельм, когда ему пришлось повернуться спиной. Мужчина выдохнул в теплую шею и принялся мочалкой оглаживать его спину, лопатки, линию позвоночника. Билл прогнулся в спине, опуская ладони на светлый кафель. А намыленное солнышко хорошенько бродило по его бокам, по пояснице, по выпирающим ребрам. Кенинг вновь присел на колени, склоняясь к округлостям парня. Он прижался щекой к его ягодице, сминая вторую половинку в мыльной ладони. Его пальцы скользнули в ложбинку, лаская сжатую дырочку. Том отстранился от упругой попки, разглядывая ее и осторожно раздвигая в стороны ягодицы. Ему открылся темный ореол, вокруг сомкнутых мышц, мужчина ласково провел по нему пальцами, размазывая пену по всей промежности.

– Том! – дергается, не в силах больше терпеть смущение и собственное стеснение. – Том, не надо.

– Еще немного, привыкай, малыш! – он просунул ногу между его ног и погладил чуть напрягшийся член.

– Том, не могу. Я щас в обморок свалюсь. Голова кружится уже. Ну, хватит, прошу тебя...

– Слабак. Будем это поправлять! – он поцеловал красавца чуть выше поясницы и поднялся на ноги. – Давай, споласкиваем тебя и выходим.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Вильгельм залез с головой под одеяло и решил, что ему легче притвориться спящим. Даже после случившихся откровенных водных процедур он стеснялся Тома, и вообще не знал, пройдет ли это стеснение хоть когда-нибудь. Ведь у людей все происходит постепенно. Человек ко всему должен привыкнуть, а тут... Биллу не дали возможности привыкнуть, а просто поставили перед фактом... Мальчишка итак людей пугался, ибо совсем не умел с ними общаться, а о физическом контакте и говорить было страшно. Он даже сам себя иногда побаивался, то есть собственных мыслей и фантазий, которые отзывались разнообразными сигналами по телу. А Том решил получить все и сразу, курс по ускоренной программе, блин.