Глиняное сердце (СИ) - "Iwilia London" - Страница 38

- В чашке из-под чая были найдены листья ядовитого растения – болиголов. Это растение опасно для организма человека. Смерть, как правило, приходит не сразу. Сначала наступает паралич, но сознание остается ясным, человек воспринимает окружающий мир, но тело перестает реагировать, а следующим шагом отказывает дыхательная система...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Несколько листиков растения?

- Мы склоняемся к тому, что там был настой. Томас, вы должны понять, что кто-то был в вашей квартире, кто-то звонил с вашего телефона и вызывал скорую...

- Что?

- Дверь пришлось бы вскрывать, хорошо, что консьерж быстро предложил нам запасной ключ. Самое странное, что наши парни просмотрели записи с камер наблюдения, последний кто вышел из вашей квартиры, были вы, а через двадцать минут прибыл погибший. И никто больше не выходил из квартиры. Убийца исчез непонятным нам способом... Или до сих пор находится в квартире.- Офицер внимательно следил за Томом, было ощущение, что парень вот-вот снова в обморок упадет.

- Но...- он уже давно все понял,- но ведь так не может быть... Вы проверили мою квартиру?

- Да, парни облазили все тут... И кроме глиняной куклы за шкафом в гостиной ничего найдено не было.

- И что теперь?

- Мы сняли всевозможные отпечатки, собрали улики на генетический анализ... Нужно время. И ваш телефон мы тоже изымаем, он значится уликой. Мы еще позвоним. И будьте бдительны, скорее всего, вы кому-то очень конкретно перешли дорогу и вас пытаются подставить...

Последние полицейские уехали лишь спустя несколько часов... Том все это время сидел в гостиной и терпеливо отвечал на все вопросы офицера, рассказывая ему и о себе, и о Нике, и об их совсем не дружеских отношениях. Он говорил честно, скрывая только правду о кукле.

А когда в комнате стало тихо, а полицейские автомобили покинули двор рядом с домом, Кенинг ушел в свою спальню. Плакать больше не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Только лечь и лежать. Что он и сделал. Полностью разделся и улегся на покрывало, глядя в потолок. Ему нравилось свое голое тело, нравилась та свобода, которая посещала его только тогда, когда он был обнажен.

Том лежал в полной тишине. Он вспоминал.

Воспоминаниям придается заслуженная важность лишь тогда, когда человек понимает, что их уже не повторить. Не повторить уже тех моментов, хороших и не очень... Николь был для него если не всем, то многим. Этот парень сумел совместить в себе и лучшего друга, и любящего старшего брата (хоть сам Николс был моложе), и даже любовника, с которым Том был счастлив. А теперь этого ничего нет. Остаток воспоминаний сейчас лежит в морге, его тушку наверно вспороли как рыбку... И теперь изучают...

- Я не виноват...- тихий хрип.

Том даже головы не повернул. Он пристально смотрел в потолок.

- Том, я нашел его задыхающимся, я начал звонить в скорую, но было уже поздно...

Мужчина тяжело вздохнул и все-таки повернул голову в сторону мальчишки, стоящего на пороге спальни. Вильгельм был одет в светлую майку, которая очень выгодно подчеркивала его длинные ножки.

- Иди ко мне...- его сухой голос.

Вильгельм медленно побрел к кровати. И когда он уже одним коленом залез на постель, Том остановил его:

- Сними с себя майку. Я хочу видеть тебя голым.- Его голос был охрипшим и холодным. И Вильгельм невольно напрягся, понимая, что еще одну стирку в стиралке он просто не переживет.

Но его опасения не подтвердились. Том принял мальчишку в свои объятия, крепко прижимая к себе, обнимая, руками скользя по тонкому тельцу.

Кенинг ласкался губами о розовое ушко:

- Ты не виноват, мой любимый...

Вильгельм уткнулся носом в шею мужчины. Так хорош был сегодня его Том, так нежен...

- Но кто это...- целует его кожу, обнимая, скользя ладонями по теплому телу.

- Вильгельм...- Том резко перевернул их, удобно устраиваясь меж раскинутых ног,- неважно кто это... Только не сейчас...

- Но...- мальчик уперся ладонями в широкую грудь.- Том... я так тебя люблю...

- И я тебя, мой малыш...

Кенинг мягко впился во влажные губки, облизывая их, медленно и тягуче... Жаром по его коже. В его руках находилась только изготовленная арфа, на которой еще никто не играл, до которой еще никто не дотрагивался...

И Том хотел бы... рискнуть и уже с головой отдаться этому сумасшествию. Но сердце болело по другу, и не было желания секса, была потребность в тепле.

Том замер, утыкаясь лицом в колючие волосы. Черные пряди пахли его собственным гелем для душа. Им так не доставало этого апельсинового аромата...

- Я с тобой, мой любимый...- шепчут горячие, как никогда, губы...

- Вильгельм, прости...

Кенинг резко отпрянул от молодого тела, откидываясь спиной на кровать.

Наверно он до сих пор не понимал, что с ним происходило. Казалось, что каждая секунда находится на грани реальности и сна. Этот день был таким длинным...

- Том, что мне сделать?

- Я должен рассказать тебе...- мужчина потянулся к светильнику.

- Что?- Вильгельм сел, натягивая на ноги покрывало, прикрывая собственную наготу.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

- Я узнал, что тебе не быть человеком... обратного пути нет, ты навсегда останешься куклой...

Карие глаза расширились и мигом потонули в слезах... из приоткрытых губ вырвался тихий вскрик...