Double love (СИ) - "Iwilia London" - Страница 48

– И ты в это поверил? – садится на диван, к нему тут же присаживается брат. – Билл, я на её месте бы так же сказал! А потом начал следить вдвойне! Ей стоит только зайти к нам в дом... Или выйти в нужный момент к реке...

– Эй... – он ткнулся носом в его щёку. – Ну, Том...

– Ей стоит только услышать наши стоны, Билл. А потом она отправит его к доктору... И всё, то, что его кто-то... кхе-кхе... поймут сразу.

– Не надо об этом...

– Я хочу, чтобы ты знал... За сексуальное преступление против несовершеннолетних уголовный кодекс Германии наказывает строго. От шести месяцев, до десяти лет! Вот, чем мы с тобой рискуем!

– Мы не попадёмся...

– Если продолжим это всё, то... То попадёмся! Все попадаются...

Билл тяжело вдохнул, понимая, что старший во многом прав. Но почему-то он сам с этим правильным согласен не был. Ему казалось глупым отказываться от чего-то подобного! Но спорить сейчас с Томом не хотелось, да и смысла не было... Брат всё решил для себя. И его тоже можно понять. Он ведь не зря старший брат...

Бэти проснулся от телефонного звонка. Он нехотя разлепил глаза и взял трубку.

– Бэтифорд, милый... Это мама, как ты?

– Привет, мам... – недовольно бурчит, тыкаясь лицом в подушку. – Что хотела?

– Хотела послушать твой голос, как твой день рождения?

– Нормально.

– Ты злишься, что мы с папой не приехали? Милый, зато мы купили отличную квартиру в Лос-Анджелесе! От неё недалеко до твоей новой частной школы! Там рядом есть отличный клуб шахматистов, ты же хотел бы учиться играть в шахматы?!

– Мама! – раздражёно. – Я не поеду жить в Лос-Анджелес! Почему вы за меня решаете?!

– Поедешь, милый! Мы ведь это только ради тебя! – довольным голосом сообщает она. – Тем более что мы уже забрали документы из твоей школы в Магдебурге!

– Мама! – садится в кровати. – Почему вы всё решили за меня! Вы ведь даже не спросили, а хочу ли я! Вы ничего не спрашиваете у меня!

– Перестань, милый! Всё будет хорошо! У тебя появятся новые друзья! Будешь с папой в тренажёрный зал ходить!

– Мама!

– Всё, у меня нет времени! Скоро увидимся!!!

Она отключилась, а Бэтифорд громко взвыл, глядя куда-то пред собой. Он откинул телефон в сторону и заплакал. Не выдерживал он вот таких новостей, а маленькое сердечко в груди забилось только быстрее. Он понимал, что уже взрослый парень, почти мужчина, а мужчины не плачут... Но было больно. Бэтифорд всегда отличался излишней эмоциональностью и инфантильностью... От этого и страдал.

Он спустился на кухню, когда привёл себя в порядок. Конечно, пришлось рассказать всё Маргарет, та только головой покачала, видя, что внук очень расстроен. Бэтифорд, казалось, всегда мог размышлять как взрослый человек, но только не в такие моменты... Когда мальчишке было действительно больно, он превращался в ребёнка. В ребёнка, которого недолюбили, которому не уделяли достаточно внимания и... Которому требуется защита кого-то более сильного. Именно таким он и был. И Маргарет это знала...

– Милый, может, позвать братьев?

– Не хочу... – юноша отрицательно качнул головой. – Я просто не понимаю, – тихий голос, – почему все и всё решают за меня?! Мне уже шестнадцать исполнилось, я не глупый, я не приношу проблем... Но мне всё равно никто не доверяет! Никому не интересно моё мнение!

– Это не так... – она садится рядом с внуком, поглаживая его по плечу.

– Так, бабушка! Так... – взглянул в её глаза. – Они портят мне жизнь!

– Они стараются для тебя!

– Ага! – всхлипывает, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу. – Нужны мне их старания!

– Ты просто ещё очень юн и многих вещей не понимаешь! Будешь старше, сможешь лучше понять своих родителей и меня...

– Я итак не маленький! – отодвигается от Маргарет, зло заглядывая в её глаза.

– Ты ещё и наивен, Бэти! Ты летаешь в своих фантазиях и совсем не знаешь настоящей жизни!

– Вы все такие умные, бабушка! Все вокруг меня! У всех есть мнение насчёт меня! Все всё знают обо мне! И думают, что я чертов идиот! Слабоумный, за которого всё решать надо!

– Бэтифорд!

– Отстань! – он срывается с места, выбегая из кухни.

Ему больно. Он снова не понимает. Внутри всё жжётся. Горит так, будто он на самом деле ничего и ни для кого не значит.

Мальчишка бежит по тропинке, быстро перебирая ногами. Слёзы уже давно высохли, оставалась только злость, которую он убивал с помощью физической нагрузки на ноги. Он ещё не скоро остановится...

Том поправил футболку, сонно зевая, и всё-таки открыл дверь. Мужчина даже не сразу понял, что перед ним стоит фрау Каулитц.

– Томас, простите, что разбудила, – в этом не было сомнений, – просто... Бэти снова убежал...

– Как убежал? – нахмурился, потирая глаза, дабы лучше понять ситуацию.

– Мама ему сообщила что-то, он опять расстроился и... Я предлагала вас позвать, но он сказал, что даже вас видеть не хочет. Я думаю, что это что-то серьезное... – Маргарет не посчитала нужным сообщить Тому, что именно расстроило Бэтифорда.

– Эм... Фрау Каулитц, но я тут бессилен. Если он не хочет видеть меня, то думаю...

– Нет, послушайте, – перебивает его, – вы с братом можете повлиять на него. Томас, у меня сердце не на месте, я прошу вас, найдите его...

– Ладно, – чешет затылок, тревожа распущенные дреды, – я сейчас... Только умоюсь хотя бы и поищу его. В какую сторону он убежал?

– Видела только, что по лесной тропе, а куда он там свернул... Не знаю... Прошу вас, Томас...

– Хорошо, я приведу его, как найду.

Том шёл по просёлочной дороге. Билла будить не стал, может потому, что знал, что брат если рано встанет, то потом весь день недовольным будет ходить, или потому, что хотелось побыть наедине с Бэти. Во второе он не верил и старался отгонять от себя подобные мысли.

Бэтифорд нашелся на склоне, с которого была видна вся деревушка. Тут когда-то добывали что-то, ещё когда Том был мелким, тут работало много людей на тракторах. А теперь от былого остался только глубокий карьер, который наполовину заполнился водой. Вода, кстати, прозрачная, чистая, иногда парни тут купались, но идти до этого места было далеко, поэтому не имело смысла.

– Что на этот раз? – Том осторожно присел рядом с юношей, тот сидел, опустив ноги в обрыв, низко склонив голову, а черные пряди красиво закрывали его лицо.