Тяжелая служба (СИ) - "zaka1111" - Страница 21

Сидя в ванной, я услышал стук в дверь и, матерясь и заворачивая мокрое тело в халат, пошел открывать, даже не спросил, кто там ко мне ломится, на ночь глядя. На пороге стоял граф, по-хозяйски прошел в комнату и запер за собой дверь.

- Ты не отвечаешь на стук, где твой переговорник?

- В ванной, я мылся.

- Вижу, - берет рукой мою мокрую прядь волос. Мне неуютно.

- А как же гости, у вас бал, - нахожу спасительную тему для разговора.

- Им весело и без меня, - отвечает, - там управляющий, он справится.

Дальше молчим, а потом, я не знаю, кто сделал первый шаг, честное слово, просто мы уже в объятиях друг друга, целуемся.

- Высуши, - просит он, и я взмахиваю рукой, волосы чистые сухие, аж скрипят.

Поцелуями ведет меня к кровати, опрокидывает, прочь халат! Поцелуями исследует мое лицо и тело, ласкает, иссушает, играет языком с артефактом в моем пупке. Я тоже хочу! Переворачиваю его, я сверху, откидываю камзол, рубашку, мне помогают, веду губами по его лицу, по белым бровям, закрытым глазам с белыми ресницами, вдоль шрама, вдоль белых чешуек. Исследую их путь от виска, по щеке, по шее и ниже… очень интересно, рассматриваю то, что укрылось от внимания в первый раз. Нужно медленнее, не так судорожно, вдруг такого больше не будет, хочу насладиться.

Тело у графа совершенное, веду рукой по кубикам на животе, в ответ мне судорожный вздох, ему нравится. Я покажу тебе все, что я умею, ты будешь доволен, у меня еще не было такого нежного и искреннего любовника. Где я потерял чешуйки? Вот они, веду руками по ним, дорожки с обеих сторон шеи, по ключицам, до груди, оглаживаю грудь, соски. Опять сбился с пути, нахожу чешуйки пальцами, мягкие, нежные, они снова уходят вниз, под брюки, это еще рано. Отрываюсь, и получаю от графа разочарованный вздох. Повторяю весь путь губами и языком, тело подо мной дрожит, я дрожу вместе с ним. Натыкаюсь губами на ремень брюк, тянусь к нему руками, а сам поднимаю взгляд вверх, встречаюсь с желтыми затуманенными глазами графа. Он наблюдает за мной, ему все хорошо видно, я не стал в этот раз убирать свет, так лучше.

Ремень летит куда-то в сторону, стягиваю брюки, граф приподнимает бедра, чтобы мне было легче. Бля, сапоги! На фиг их, брюки тоже! Чешуйки на ногах, охренеть просто! Начинаются между большим и вторым пальцами ног. Продолжим? Кидаю лукавый взгляд на графа, тот ждет, кажется, даже дыхание затаил, замечаю, что кулаки его сжаты, вцепился в простынь, сдерживается, отдает мне инициативу, только грудь ходуном ходит от тяжелого дыхания.

Беру большой палец ноги в рот, граф низко стонет, воздух от этого вибрирует, я вибрирую вместе с ним. Что же ты делаешь, гад, я же сейчас кончу. Вплетаю свой стон в звук графа, с пальцем во рту получается, что-то вроде: «О-оммммм…..». Рано, беру себя в руки и опять к своему занятию, иду языком вдоль чешуек по одной ноге, по другой – повторяю путь рукой. Колено, бедро, пах. Отстраняюсь, граф недоволен, глаза зажмурены, тянет на себя простынь, она сбивается, но он еще держится. Перейдем к основному блюду? Облизываю губы, но в дело идет рука, нежно веду вдоль члена, граф вскидывает бедра и судорожно набирает воздух в рот. Я хочу поцеловать, тебя туда, но зарываюсь носом в паховые волосы, они тоже белые, нахожу губами яички, попеременно втягиваю их в рот, на них тоже чешуйки, белые, мягкие, нежные-нежные, так трогательно…

Целую, наконец, головку, кружу языком, облизываю, вбираю в рот так глубоко, как только могу. Руки фиксируют бедра. Не дергайтесь, граф, у вас и так размер не маленький, так вы еще мешаетесь. Стон сверху, опять вибрация, я рукой пережимаю свой член, чтобы не обкончаться раньше времени и замираю.

Граф решил, что пауза, сигнал к действию, меня вздергивают вверх, и подминают под себя. Он не хочет больше нежничать, он напорист и страстен, рот затыкает мне хищным поцелуем, на фиг нежность, а ноги забрасывает себе на шею. Входит, я кричу, не от боли, от восторга, от долгожданной наполненности, от резких движений, от дикой страсти, граф вторит мне рычанием. Это было… круто!

Мы лежим, опять переплетясь, на моей маленькой кровати, выравниваем дыхание и слушаем тишину комнаты. Граф снова вырисовывает узоры пальцами на моем плече, а я положил подбородок ему на грудь и провел пальцами по своему фетишу, по чешуйкам на лице графа.

- Я вот что не могу понять, - нарушаю я уютное молчание, - почему у тебя цвет рода бордовый, хотя по логике должен быть белым.

Неосознанно «тыкаю» ему и закусываю губу. Граф переводит на меня взгляд и улыбается:

- Ты плохо учил историю, Ад. Цвет рода зависит не от цвета моей чешуи, а от того каким цветом было обозначено королевство на карте еще до основания Империи. Королевство Марш было раскрашено бордовым.

- Мне стыдно, - сознался я, - история никогда не была моим любимым предметом.

- А какой был любимый?

И мы разговаривали, я рассказывал ему про себя, про свое детство в деревне, про школу, сказал, что я неплохой бытовик, то бишь, владею бытовой магией. Про графа я узнал, что он огневик, любит ящеров, а яблочный сидр его семья изготовляет уже не в первом поколении, его рецепт не секрет, но яблоки нужно брать только из его поместья, они у него особенные. Я думаю, что это зависит от почвы, где они растут, что-то такое есть в его земле, что сидр получается с особым вкусом, летним и солнечным. Так за разговорами мы заснули, граф вырубился раньше, и я провел опыт.

- Анри, - тихонечко позвал.

- Уби, - прошептал граф.

***

Я ходил, как в тумане почти целых две недели. Днем выполнял свои основные обязанности, ходил с графом на охоту, прислуживал ему за столом, делал дела по дому и с нетерпением ждал вечера. А вечером и ночью я таял в руках графа, дарил ему себя.

Мы долго общались после любви, «сексом» назвать это у меня язык не поворачивался. С ним мне было интересно и, перебирая свой богатый любовный опыт, я понимал, что такого со мной еще точно не было.

Я изучал его тело, у него чешуйки двумя полосками шли и по спине, начинались на шее, по лопаткам спускались на поясницу, где соединялись, и исчезали во впадинке ягодиц. Я, когда увидел это, пищал от восторга, граф хохотал и отбивался, а затем затих под моими исследовательским интересом и, в конце концов, подмял под себя.