Найти себя (СИ) - "Лана Танг" - Страница 104

Я был бесправным омегой из богатой семьи, за которого все решали родители. На сей раз они сами выбрали мне пару и ждали от меня повиновения. Какие у меня были варианты? Притвориться, что согласен, и тогда, возможно, меня выпустят из плена и вернут домой, откуда сбежать будет гораздо легче? Или устроить бунт, и выбрать путь протеста? Прослыть безумным и попасть в психушку сейчас мне представлялось меньшим злом, чем проклятущая свадьба.

Черт, как же, говоря по-русски, все меня достало! Проделать длинный путь в поисках независимости, лишь для того, чтобы в итоге угодить в самую примитивную ловушку здешнего мира, став пленником своей семьи!

Но почему я непременно должен снова выйти замуж? Моя семья, отец-омега, они ведь не злодеи, жаждущие моей крови! Отец Свон любит меня, Перри тоже, не могут же они пихать меня насильно в этот брак! Черт, я забыл, они же просто альфы, для них омега-сын и брат годится лишь на то, чтобы стать чьим-нибудь супругом. А уж с Демметрием и говорить не стоит...

В минуты отчаянья я все чаще думал о Клеменсе. Неужели все его слова любви были лишь красивой ложью, и он отступился от меня так легко? В заверения Демметрия о том, что Освалльд охотно подписал бракоразводные документы я не верил, скорее всего они как-то вынудили его это сделать. Однако это ничего не меняло, и бывший муж больше не имел на меня никаких прав, а значит, и помочь ничем не мог. Скорей всего он даже не знал, где я нахожусь, да его и не пустили бы сюда, на эту золотую тюремную виллу, куда беспрепятственно ползал только Асторрий.

Я никогда не отличался особой толерантностью. Вот и сейчас, перепробовав все возможные мне варианты поведения, от полной покорности до известных странностей, я плюнул на воспитание и светские приличия, перестав придерживаться навязанного мне распорядка дня. Забил на церковь и вышивки, не брал в руки ни одной занудной книги и не читал вслух стихов, порвал все банты и жабо на одежде и напрочь отказался общаться с женихом. Прогнать его я не мог, запереться в своих комнатах тоже, поэтому я молча сидел за столом или в гостиной, полностью игнорируя его присутствие. Не разговаривал, не отвечал на вопросы, не позволял прикасаться к себе. Да пусть только попробует полезет! На этот случай я припас обмотанный в тряпку молоток для мяса, который как-то по случаю умудрился спереть на кухне. Огрею так, что мало не покажется, и пусть потом решает, стоит ли на мне жениться!

***

Единственное, чем я не пренебрегал - чаранго. Пальцы зажили, и я отдавал инструменту почти все свое время. Днем чаще всего сидел в беседке и подбирал земные мелодии, особо не заботясь о неукоснительном соблюдении оригинального звучания. Здесь некому было уличить меня в искажении авторской песни, да и слушателей у меня не имелось.

Папочка Демметрий поначалу активно пытался противиться такому моему времяпре-провождению, но после очередного визита врача вдруг сразу от меня отступился. Видимо тот посоветовал ему оставить больного сына в покое, отдав мое лечение целителю под названием время. Родитель стал со мной даже более ласков и согласился отменить все наши прежние режимные моменты, оставив неизменными лишь визиты жениха.

Я удивлялся, что Асторрий по-прежнему регулярно меня навещает, не слишком реагируя на мою холодность. Должно быть он имел в браке со мной какую-то свою выгоду, и по этой причине терпел мои причуды, ничего не докладывая папе Демметрию, и продолжал вести себя так, будто бы у нас с ним все в полном ажуре. Меня это бесило, и в этом заключалась моя слабость. Он чувствовал себя хозяином положения, полностью уверенный в том, что желанная добыча, то есть я, уже в силках и некуда не денется.

Голос понемногу возвращался, и я мог теперь негромко напевать, вкладывая в русские песни всю тоску и отчаянье пленника, не имеющего возможности распорядиться своей собственной жизнью.

***

"В твою любовь мне хочется поверить,

Пускай уйдут страданья прошлых дней.

Мне сложно жить, не знаю я, что делать,

Пусть нелегко исчезнет боль любви моей..."

Слова известной песни Артура Беркута неслись над чужим миром стоном боли, как никогда созвучные угнетенному состоянию моей тоскующей по свободе души. Я не слишком задумывался над тем, правильно ли помню текст, главное было не в этом. Песня несла меня на волнах красивой мелодии вдаль, принося странное щемящее удовлетворение, и я совсем не замечал, что по щекам моим текут слезы...

- ...откуда ты знаешь древний язык, Юрги? - знакомый голос брата раздался неожиданно. Прежде я обрадовался бы появлению Перри, но сейчас он был для меня одним из Ллоудов, готовящих меня в жертву своим амбициям.

- Ну надо же, ко мне посетитель! - язвительно усмехнулся я, перебирая пальцами стру-ны. - Явился посмотреть, как идет подготовка к свадьбе века?

- Ты не ответил, - кивнув на чаранго, сказал Перриян, - откуда знаешь этот язык? Он не используется уже очень давно, а я слышал его звучание на занятиях по истории, когда учился в университете. Неужели это влияние твоей второй личности, и не означает ли это, что человек, вошедший в твой мозг, пришел сюда из далекого прошлого?

- Понятия не имею, о чем ты, Перри, - равнодушно отозвался я. - Зачем пришел? Принес мне вести из Ялты?

- Юрги, я беспокоюсь о тебе, - брат присел возле меня и лицо его исказилось сожалением, - вот и приехал посмотреть, как ты тут живешь. Прости, что долго не навещал тебя, отец завалил работой. Ты бледно выглядишь, в чем дело, плохо ешь? Или переживаешь по поводу потери голоса?

- Меня отлично кормят, - натягивая на лицо лучезарную улыбку, ответил я. - Отлично одевают, красиво причесывают, водят на прогулки, стерегут. Я не обделен вниманием противоположного пола, типичный представитель которого спит и видит, как бы затащить меня в постель. Чего еще желать омеге?

- Ты прежний, думаю, был бы доволен, но вот теперь я сомневаюсь... - не обращая внимания на мою иронию, кивнул Перриян. - Ты дорог мне любой, поэтому боюсь, что совершил ошибку, когда согласился с родителями и поддержал ваш с Клеменсом развод. Скажи мне правду, чтобы я знал, что делать дальше.

- И что тебе сказать? - скептически хмыкнул я. - Если действительно желаешь мне добра, отдай в психушку. Там я буду чувствовать себя намного счастливее, чем супругом Асторрия.