Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин - Страница 4

Потребовалось время, чтобы найти то, что мне было нужно. В одном магазинчике, который, очевидно, обычно снабжал моряков и стражников, я нашел две дешевые рубашки, почти подходившие мне, длинный жилет из коричневой шерсти, плотный плащ и штаны, которые могли бы сойти на время. Я улыбнулся, осознав, что успел привыкнуть к одежде лучшего качества. Подумав, я отправился в лавку портного, где с меня быстро сняли мерку и пообещали подготовить одежду в течение двух дней. Я опасался, что останусь в Баккипе по крайней мере на этот срок, но все же упомянул, что, если одежда будет готова раньше, то я заплачу сверх. Я невнятно описал приблизительный рост Шута и его существенно уменьшившиеся размеры, на что мне сообщили, что если я вернусь вечером, то белье и домашняя одежда для него будут готовы. Я сказал, что мой друг болен и что оценил бы одежду из мягкой ткани. Выплаченные мной деньги гарантировали хорошую скорость их работы.

Сделав необходимые покупки, я отправился на те улицы, где играла музыка и царил веселый беспорядок. Передо мной ожил Зимний праздник моей юности: кукольный театр и жонглеры, уличные торговцы, предлагавшие сладости и аппетитные угощения, колдуньи, продающие зелья и амулеты, девушки в венках из остролиста, и все шумные развлечения, каких только может пожелать душа. Я скучал по Молли и страстно желал, чтобы Пчелка оказалась рядом и испытала все это вместе со мной.

Я купил ей подарки: ленточки с колокольчиками, леденцы на палочке, серебряную цепочку с тремя янтарными птичками, пачку орехов в специях, зеленый шарф с желтыми звездами, маленький поясной нож с костяной ручкой и еще холщовую сумку, в которую все это можно было сложить. Мне пришло в голову, что вестник может с той же легкостью, что и простое письмо, отвезти ей эту сумку, так что я продолжил наполнять ее. Я купил ожерелье, сделанное из пестрых ракушек с далекого пляжа, футляр ароматических шариков для сундука с шерстяными вещами и множество других симпатичных вещичек, так что сумка закрывалась с трудом.

Ненадолго день наполнился синевой неба и свежим ветром, дышавшим морем. Я наслаждался, представляя, как она будет радоваться безделушкам, которые найдет в этой сумке, и это было лучшим моментом этого дня. Предаваясь веселью, я обдумывал простые и понятные слова, которые напишу ей, чтобы она сама смогла прочитать мои мысли и понять, как сильно я сожалел, что оставил ее. Однако вскоре ветер пригнал новую гряду темно-серых снежных туч, которые подбирались все ближе. Время возвращаться в замок.

На обратном пути я задержался у портного и был вознагражден вещами для Шута. Когда я уходил, низкие облака, висевшие на горизонте, подкрались ближе. Пока я торопливо шагал по крутой дороге к замку, пошел снег и задул ветер. В ворота меня впустили с той же легкостью, что и выпустили: в связи с праздничными торжествами и прибытием торговой делегации страже было приказано свободно пропускать всех.

Это напомнило мне о проблеме, которую мне вскорости предстояло решить. Мне была нужна личность. С тех пор, как я сбрил бороду, чтобы доставить удовольствие своей дочери, не только слуги в Ивовом лесу, но даже Риддл не переставали удивляться моему моложавому внешнему виду. После стольких лет отсутствия в Оленьем замке я боялся представляться Томом Баджерлоком, и не только потому, что белая прядь в волосах, от которой пошло это имя, пропала. Люди, помнившие Тома Баджерлока, ожидали увидеть мужчину шестидесяти лет, а не того, кто выглядел едва за тридцать.

Вместо того, чтобы воспользоваться входом через кухню, я направился в боковую пристройку и вошел через дверь, предназначенную в основном для курьеров и высокопоставленных слуг. Я легко прошел благодаря своей набитой сумке, а одному из помощников управляющего, который поинтересовался целью моего визита, я ответил, что у меня посылка для леди Неттл.

С годами гобелены и мебель замка были заменены, но основная иерархия покоев осталась такой же, как и во времена моего детства. По лестнице для слуг я добрался до этажа, предназначенного для мелкой знати, потоптался там, притворяясь, что ожидаю, когда меня впустят в чьи-то покои, и как только коридор освободился, поднялся на следующий этаж к двери старых комнат леди Тайм. Ключ плавно повернулся, и я вошел в комнату. Скрытый вход в старые покои Чейда проходил через шкаф, заполненный покрытой плесенью одеждой старой женщины.

Я, как и накануне ночью, неуклюже прополз через него, раздумывая, так ли была нужна секретность Чейда. Я знал, что Шут попросил эти комнаты, потому что все еще боялся погони, но я был уверен, что наше путешествие через камни отбросило всех его преследователей. Потом я вспомнил, как умерла Белая девушка, глаза которой поедали паразиты, и решил, что осторожность не помешает. От того, что Шут был надежно спрятан, вреда не будет.

Один из тайных слуг Чейда навестил покои, пока меня не было. Хотелось бы с ним познакомиться. Или с ней. Грязная одежда Шута исчезла, а пустая ванна была задвинута в угол. Посуда и стаканы, оставшиеся с вечера, были убраны. В камине стоял тяжелый каменный котелок, плотно закрытый крышкой, но запах тушеной говядины все равно просачивался из-под нее и наполнял комнату. На столе была расстелена скатерть, буханка хлеба, завернутая в чистую желтую салфетку, покоилась рядом с небольшой миской бледного зимнего масла. Подле тарелок и приборов стояла пыльная бутылка красного вина и пара чашек.

Две удобные льняные ночные рубашки, висевшие на кресле, вероятно, были от Кетриккен. Там же лежали две пары свободных брюк из такой же ткани. Чулки из овечьей шерсти были аккуратно свернуты в клубок. Я улыбнулся, подумав, что ради этих мягких вещей бывшая королева вполне вероятно опустошила собственный гардероб. Я собрал одежду и положил ее в ногах постели Шута.

Одежда, оставленная на другом кресле, сбивала с толку больше. На спинке красовалось небесно-голубое платье с широкими рукавами и гораздо большим количеством пуговиц, чем было необходимо, чтобы застегнуть любой предмет одежды. На сидении лежали почти практичные брюки из черной шерсти, которые заканчивались на лодыжках синими и белыми полосками. Стоявшие рядом туфли напоминали пару небольших лодок с острыми вздернутыми вверх носами и толстыми каблуками. Я подумал, что они оказались бы велики Шуту, даже если бы у него были силы передвигаться по Оленьему замку.

Я прислушивался к его глубокому и спокойному дыханию с того момента, как вошел. То, что он до сих пор спал, было хорошим знаком. Я подавил детский порыв разбудить его и спросить, как он себя чувствует. Вместо этого я нашел бумагу и присел за старый рабочий стол Чейда, чтобы написать письмо Пчелке. Я был полон слов, но, написав приветствие, немигающим взглядом уставился на лист. Мне столько нужно было сказать: начиная с обещания вернуться поскорее и до рекомендаций о том, как вести себя с Фитцем Виджилантом и Шун. Можно ли быть уверенным, что только она прочтет это письмо? Я на это надеялся, однако старые привычки взяли свое, и я не решился изложить на бумаге слова, которые могли бы вызвать отрицательное отношение к ней.

Так что я написал лишь о своих надеждах, что она получит удовольствие от моих небольших подарков. Как я и обещал раньше, тут был поясной нож, который, я верил, она станет использовать с умом. Написал также, что вернусь домой как можно скорее, и что надеюсь, что она хорошо проведет время, пока меня нет. Я не стал настаивать, чтобы она усердно училась у своего нового учителя. По правде, я скорее надеялся, что на время моего отсутствия и зимних праздников они отложат уроки. Но и эту мысль я не стал излагать на бумаге. Вместо этого я закончил письмо надеждой на то, что она получила удовольствие от Зимнего праздника, и упомянул, что ужасно по ней скучаю. Некоторое время я просидел, уверяя самого себя, что по крайней мере Ревел позаботится о том, чтобы праздники прошли повеселее. В тот роковой день в Дубах-на-Воде я собирался найти менестрелей. Повариха Натмег составила меню, которое доработал Ревел. Оно осталось на моем столе.