Part of the Sky (СИ) - "LemurSonya" - Страница 13

Закатив глаза, Брайан пробормотал: «Вот это наглость!», однако, не смог сдержать улыбки, глядя, как Джастин с протяжным: «Ммм» тянется к большой кружке ароматного какао, которую только что поставили перед ним.

Часть 6

Тактильность всегда имела для Брайана особое значение. Прикосновения, объятия и прочие формы физического контакта были для него такими же инструментами общения, как и обычная речь. Так, например, поцелуи в губы с Майклом на самом деле являлись лишь выражением глубокой дружеской привязанности, а не свидетельством романтической связи, как предположил вначале Джастин. Впрочем, едва ли поцелуи вообще имели для Брайана подобный смысл. Скорее, они выступали как предварительные ласки и прелюдия к сексу, без которого мужчина не мыслил своего существования. Брайан любил своё тело, любил красивые мужские тела и любил касаться их всеми возможными способами. Что он с успехом и делал, как только предоставлялась такая возможность. Отказать ему в здравом уме не мог никто, провести с ним ночь считалось большой удачей, а сделать это дважды вообще казалось чем-то из области фантастики.

Вот почему Брайан не мог даже представить, какого это - жить, не имея возможности потрогать другого человека — ни в дружеском смысле, ни в каком-либо другом. И, возможно, именно поэтому симпатичный мальчик, который понравился Брайану с первого взгляда, и к которому по злой иронии он вообще мог прикоснуться, так зацепил его. Кто знает, как развивались бы их отношения, если бы мужчина имел возможность в первый же вечер привезти Солнышко в свой лофт и сделать с ним всё, чего ему так хотелось. Скорее всего, это была бы их первая и единственная встреча.

Брайан сам не заметил, как встречи с Джастином стали регулярными, и прочно заняли место в его рабочем расписании, мирно соседствуя с походами в «Вавилон» по субботам, встречами с Майки в «Вуди» по четвергам и занятиями в тренажёрном зале по вторникам и пятницам.

Чаще всего они с Джастином гуляли в парке после работы, но бывало и так, что Брайан кормил парня ужином в «Вуди», или и вовсе вез его в свой лофт, где они ели купленную в ресторане на углу тайскую еду, под монотонное бормотание телевизора.

Может, такое целомудренное поведение Брайана Кинни могло показаться со стороны подозрительным или просто нелепым. Брайану и сам порой думал так же, однако, делать с этим что-либо было уже поздно. Проклятый мальчишка, кажется, без каких-либо усилий со своей стороны, основательно вошёл в его жизнь и стал её частью. И, если Брайан и жаловался, то только ради поддержания собственного имиджа одиночки и циника.

На самом деле ему нравилось общество Солнышка. Мальчик был не глуп. В отличие от Майки, с ним можно было говорить на любые темы, включая искусство, культуру и даже политику. Брайан уже и забыл, что такое вести беседу никак не связанную с тем, кого и сколько раз он трахнул в задних комнатах «Вавилона».

Конечно, иногда с Джастином было непросто. Его нестабильное психическое состояние периодически напоминало о себе то частыми перепадами настроения, то внезапными приступами уныния. Иногда Джас был разговорчивым и жизнерадостным, но потом вдруг ни с того ни с сего замыкался в себе, замолкал, лишь односложно отвечая на вопросы, и Брайан безуспешно пытался его растормошить. Но даже в такие моменты с Джастином было хорошо. И, хотя в плане прикосновений они никуда не продвинулись, а встречи не выходили за рамки дружеских, сексуальное влечение Брайана к парню никуда не исчезало.

Одним пятничным вечером в середине февраля Кинни стоял в своей гардеробной и размышлял, что ему следует надеть в «Вавилон» на вечеринку «Жеребцы в пене». Брайан не был большим любителем портить свою одежду мыльными разводами, но после уговоров Майкла, с которым из-за занятости на работе он не виделся почти две недели, мужчина всё-таки согласился пойти в клуб в компании своих друзей.

Телефонный звонок в глубине квартиры отвлёк Кинни от получасового созерцания трёх практически одинаковых белых футболок. Мужчина вышел из гардеробной, хмурясь подхватывая лежащий на кровати мобильный, но лицо его тут же просветлело, едва он увидел на экране имя звонившего.

- Привет, - поздоровался он, падая на постель и отбрасывая в сторону осточертевшие футболки.

Из трубки раздалось негромкое осторожное «Привет», заставившее губы Кинни изогнуться в улыбке.

Необходимо прояснить, что Джастин вопреки природной робости любил звонить Брайану. Просто так, безо всякого повода. Чаще всего это случалось по вечерам, когда на улице темнело, и парень, поужинав в столовой с мамой и сестрой, уходил к себе в комнату.

Кинни не знал наверняка, почему Солнышко звонит ему — может, такое желание возникало у мальчишки, когда ему было грустно, или когда на Джастина в очередной раз накатывали приступы тревожности... Да это и не было особенно важно. Возможность поговорить с Брайаном, несомненно, вселяла в Солнышко некоторую уверенность, поэтому мужчина был не против его звонков — тем более, их разговоры редко длились больше нескольких минут.

Кинни закурил и откинулся на подушки.

- Чем занимаешься?

Джастин поначалу всегда был немногословен, поэтому Брайан привычно проявлял в разговоре инициативу.

- Ничем особенным, - последовал знакомый мужчине ответ. - А ты?

- Решаю, в чём пойти в клуб. Белая майка или тёмно-синяя рубашка без рукавов, как считаешь?

- Майка, - Брайан хмыкнул от того, как быстро тот ответил. - Белый лучше подчеркнёт тон твоей кожи.

Было бы несправедливо считать, что в разговорах Брайана и Джастина напрочь отсутствовала романтическая составляющая. Кинни часто не мог удержаться от откровенного флирта с мальчишкой, но порой и Джастин - сознательно или нет - отвечал ему тем же.

- Отлично. Поверю художнику, - промурлыкал Брайан, самодовольно усмехаясь, когда по ту сторону трубки послышалось хихиканье.

- Мы увидимся завтра? - после некоторой паузы, во время которой мужчина любовался собственным отражением в зеркале, спросил Джастин.

Брайан замер, удивлённо приподнимая бровь. Предложение встретиться от Солнышка несомненно было чем-то новеньким.

- А ты хочешь?

- Ну...да, - со смущённым смешком отозвался Джастин. - Только я завтра не работаю.