Ветер (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 59

Сразу после метели наступили трескучие морозы. В новом мире воздух был намного влажнее, чем прежде. Низкая температура вымораживал влагу, покрывая все инеем. Когда Горбуновы в первый раз вышли на свежий воздух, они были изумлены переменами в природе. Все вокруг было белым. Горы и вода. Скалы были покрыты узорчатым рельефным инеем, похожим на рыбьи плавники. Дети проводили по нему рукой, и он осыпался со стеклянным звоном. Морозы успели сковать воду льдом и покрыть слоем снега. Лед еще был тонким, и ступать на него было страшно. Он проминался под ногой и подозрительно трещал.

Чем занять себя зимой Егор не представлял. Для задуманного им путешествия лед был тонок, а там, где были течения, его могло еще не быть. Теплой одежды у них не было, а идти куда-то в морозы налегке самоубийственно. А Егору, да и всей семье еще хотелось пожить. Никто не представлял, какую цель преследует их жизнь. Воспитать достойных детей? А кто это оценит? Для родителей дети всегда будут достойными, а других людей они пока не встречали. Материальные блага, считались таковыми только в сравнении с соседскими. Сейчас Горбуновых можно было назвать нищебродами, сравнимыми с бомжами, но их мало волновало такое сравнение. Проплыви мимо их пещеры контейнер с с отходами, они бы непременно поковырялись в нем, чтобы найти что-нибудь полезное. И были бы счастливы, если бы действительно нашли. Карьеры не было, и никого это не расстраивало. Напротив, Тамара, что было очень удивительно, чувствовала себя счастливой. По утрам она просыпалась с удовольствием, планировала свой распорядок и вдохновенно отдавалась ему. Такого не было с ней еще со школьной скамьи. Подсознательно Тамара чувствовала, что именно в школьном возрасте ее сломали, заставив принять чуждые ей правила жизни. Она их приняла, потому что безоговорочно верила взрослым и сама стала поступать так же, пытаясь 'осчастливить' мужа и детей.

Хотя, до сих пор, Тамара, да и Егор, воспринимали настоящую жизнь, как затянувшееся приключение. Инертная часть сознания ждала, что, в конце концов, все вернется к нормальной жизни. 'Нормальной', значило привычной прошлой жизни, но голос разума все настойчивее глушил инертное сознание, убеждая его принять эту жизнь, как единственную нормальную.

- А ты знаешь, мой расчет оправдался. - Сказал как-то Егор жене, имея в виду семейное путешествие к Черной пещере. - Правда, для этого пришлось убить человечество.

- А по-другому никак. - Согласилась Тамара. - Они нам давно мешали.

Лед становился толще, и ходить по нему стало совсем не страшно. Егор с сыном для добывания водорослей рубили лунки во льду и вынимали их самодельными крюками. Один случай навел Егора на интересную идею. Как-то прорубая очередную лунку, он попал на место, где подо льдом находился огромный пузырь газа. Егор не видел его и догадался о его существовании, только когда газ засвистел в прорубленное отверстие, и завоняло серой.

Спустя день, Егор смастерил из ставшей бесполезной газовой плитки и трубки газовую горелку. Он нашел еще один пузырь подо льдом, пробил в нем аккуратное круглое отверстие и когда из него пошел газ, заткнул его трубкой. Плитка щелкнула пьезо розжигом и подожгла газ.

- Вот вам и цивилизация. На этом халявном газе можно и готовить и палатку обогревать в походах.

Изобретение на самом деле было очень необходимым. Егора не покидала мысль, отправится в те места, где раньше были населенные пункты. Он рассчитывал, что часть их могла показаться из-под воды. Горбуновы начали испытывать затруднения с солью. Без нее их скромное меню становилось совсем безвкусным. Егору мечталось найти хоть какую-нибудь крупу. Он несколько раз видел во сне, как с огромным удовольствием наворачивал за обе щеки гречневую кашу и запивал ее горячим кофе.

Еще Катюшка требовала книжки, да и Матвей не прочь был занять себя чтением. А Егору и Тамаре достаточно было клочка старой газеты, чтобы уронить ностальгическую слезу об ушедшем прошлом.

Таким образом, придуманная идея с горелкой была как нельзя кстати. Она и подстегнула процесс подготовки к путешествию. На этот раз Егор решил взять сына с собой. В случае удачи, возвращаться назад они должны были с грузом, а вдвоем они могли принести гораздо больше.

Тамара утеплила одежду, подшив подкладку из обшивок сидений автомобилей. В обувь сделали стельки из крысиных шкур, а подошву нарастили вырезанными из покрышек кусками резины. Одежду проверили на морозе. Она показала себя неплохо. В отапливаемой палатке в ней можно было спать поверх спального мешка.

Дыру для газа из соображений безопасности решили пробивать не внутри палатки, а в стороне. Газ подводился по гибкой трубке внутрь палатки. Среднего пузыря хватало на ночь, если открывать вентиль на одну четвертую мощности. Этого хватало на поддержание плюсовой температуры. Днем, для приготовления или разогрева еды, можно было не экономить.

Для похода Егор соорудил два корыта, в которых на обратном пути они должны были везти добычу. Это были смелые надежды. Но даже в случае, если они вернуться с пустыми руками, Горбуновым не грозила голодная или холодная смерть.

День выхода перенесли на пару дней из-за разбушевавшейся метели. Сразу за ней установилась спокойная погода с небольшим морозцем. Снега успело подвалить немало. Перед входом в пещеру появился сугроб полностью закрывающий его. Матвею и Катюшке это было в радость. Сугроб тут же обзавелся ходами и пещерами.

Ранним утром мужская половина Горбуновых отправилась в поход. Они сразу спустились на лед и направились на запад, в обход горы. Чтобы не провалиться одновременно под лед, они решили идти следующим образом: отец шел впереди, и тащил за собой оба корыта, вставленные одно в другое. Матвей шел позади, так же привязанный к корытам. Если отец проваливался под лед, то у Егора было время среагировать и вытянуть отца.

Метель сдула снег с ровной поверхности. Идти было легко. Протекторная подошва хорошо цеплялась за лед. Егор совсем не ощущал груза, громыхающих позади него, корыт. В прошлом, Егор немало поколесил по этим местам и с закрытыми глазами знал все дороги и деревушки в округе. Он вспомнил некоторые из них, которые вполне могли находится над поверхностью.

Идти им надо было строго на запад, примерно так, как шла дорога к Черной пещере. Дорогу, разумеется, не было видно, поэтому приходилось использовать солнечный ореол, немного проглядывающий из-за низких туч, как примерный ориентир.

К зиме тучи не стали светлее. Они даже немного потемнели и приобрели серый оттенок. Из-за этого снег не казался белым. От горизонта до горизонта простиралась серая равнина, местами упирающаяся в подножия таких же серых скал.

Местами, метель вымела снег до самого льда, и тогда лед, на фоне серого снега, казался почти черным. Под прозрачной поверхностью льда скрывался рисунок из трещин и вкраплений пузырьков газа. Кое-где это были не вкрапления, а настоящие газовые хранилища, пятном до нескольких десятков метров в диаметре.

Через пару часов похода гора с Черной пещерой скрылась из глаз. От нечего делать, Матвей разглядывал лед под ногами. Во всем однообразном окружающем пейзаже, только его рисунки из трещин и пузырьков не повторялись. Матвей развлекал себя игрой, представляя на что похожа та или иная комбинация трещин и пузырьков. Ему виделись дома, машины и даже слоны. Так они протопали половину дня.

Отец остановился. Под ними находился небольшой газовый пузырь. Пока отец проделывал дыру во льду, Матвей собрал палатку. Они по-быстрому разогрели обед и приготовили чай на вишневых ветках.

- Как хочется нормального чая попить. - Посетовал отец, отпивая красноватой жидкости, пахнущей компотом.

- А я бы кофе выпил, или какао. - Сказал Матвей.

- Я помню, как на одном крутом повороте магазинчик стоял, недалеко отсюда. Он, то ли 'Ручеек', то ли 'Солнышко' назывался. Его-то, скорее всего, нет уже, но за дорогой у них склад был, его могло немного прикрыть от ветра. Думаю, начать с него.