Юрист - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 50

Поскольку пикник был организован с единственной целью – дать коллегам возможность общения в неформальной, расслабляющей обстановке, – Кайл, когда команда его наконец проиграла, ринулся в толпу. Он приветственно кричал и хлопал по незнакомым плечам, наверстывая упущенное. Он, черт побери, ровно шесть недель постигал азы профессии. Пора, давно пора становиться тут своим! Одиозная личность, партнер Берт Мейсон, к двум часам дня уже почти пьяный, обнял Кайла, как родного, потащил знакомиться с супругой и детьми. Дуглас Пекхэм представил Макэвоя трем старшим партнерам. Все разговоры сводились к одному: кто и где учился, как себя чувствует в коллективе, не мучает ли страх перед экзаменом в адвокатуру. А в итоге звучали заверения: после первого года все будет проще, не стоит переживать.

И неизбежное: «Ты слышал о Макдугле?»

Турнир по софтболу проходил в два этапа. Команда Кайла проиграла оба. Освободившись, он отправился на поиски Дейл. Та успела от души намахаться молотком для крикета. Оба медленно побрели в сторону тента, где проголодавшиеся могли насытиться. Взяв по тарелке жареных ребрышек, запасшись минеральной водой, они направились к дереву, под которым за пластиковым столом уже сидели Тэйбор и его застенчивая подруга. Тэйбор, конечно же, возглавлял команду победителей и принес ей почти все очки. В офисе Джеффа ждала срочная работа, приступить к ней он рассчитывал на следующий день, в воскресенье, не позже шести утра.

«Ты чемпион, – хотел сказать Кайл. – Ты чемпион, так пойди и объяви себя партнером».

Ближе к вечеру, когда солнце уже скрылось за верхушками небоскребов, что торчали над западной окраиной Центрального парка, он незаметно выбрался из толпы коллег, нашел в тихой аллее свободную скамейку и сел. Беззвучно падали на землю желтые листья, вдалеке слышались веселые голоса, ноздри ловили аромат последнего дымка. При известном старании вполне можно было уверить себя в том, что ты действительно член большой и дружной семьи, один из преуспевающих юристов, который лишь ненадолго оторвался от своего адского труда.

Однако на свете не существовало более горькой иллюзии. Ему суждено совершить чудовищное преступление против фирмы и, если повезет, уйти от ответа. Если нет – в следующий раз на семейном пикнике будут говорить о нем то же самое, что сегодня говорилось о Джеке Макдугле.

Глава 23

В воскресенье, когда бо́льшая часть коллег пыталась избавиться от похмельного синдрома, Кайл поднялся рано, со свежей головой. Пять часов свободного времени, которые имелись в его распоряжении, тратить было не на что. Сунув ноги в удобные кроссовки, он решил побродить по Нью-Йорку. Фирмфон лежал в кармане, хотя вероятность звонков была ничтожной: после вчерашнего пикника воскресенье автоматически попадало в разряд выходных. Пустовать офис, разумеется, не будет, там наверняка уже сидят шесть или семь твердолобых зануд, вроде Тэйбора, однако остальные, более разумные сотрудники секции судебных разбирательств вряд ли захотят портить чудный осенний день работой.

Кайл двигался на юг, через Гринвич-Виллидж в Трайбеку, где, свернув к востоку, он пересек уже бурливший жизнью Чайнатаун. В Сохо удалось отыскать незанятое место в «Бальтазаре» – модном ресторане, который был стилизован под парижское бистро и о котором трубили все путеводители. Запивая томатным соком яйца «Бенедиктин», Кайл с интересом изучал пеструю толпу посетителей. После завтрака он вышел из ресторана, отыскал Бруклинский мост, прошел по нему через воды Ист-Ривер и оказался в Бруклине. Дорога туда заняла сорок минут, столько же ушло на то, чтобы вернуться на Манхэттен. Макэвой шагал по Бродвею – мимо театров, бутиков и лавок ювелиров. Постояв недолго на Таймс-сквер, он вышел к площади Колумба.

В половине двенадцатого Кайла ждали на ленч в вест-сайдской квартире Дугласа и Шелли Пекхэм. Старое здание на Шестьдесят третьей улице, где проживали супруги, находилось всего в двух кварталах от Центрального парка. Поднимаясь в душной кабине лифта на третий этаж, он думал о том же, что занимает мысли рядового жителя Нью-Йорка даже в часы работы, – о недвижимости. Старший партнер фирмы, сорокаоднолетний Дуг Пекхэм в минувшем году заработал один миллион триста тысяч долларов. Его оклад не держали в секрете. Подобно всем крупным юридическим фирмам, «Скалли энд Першинг» ежегодно публиковала данные об итоговых суммах, выплаченных ее руководящему составу. Хорошо зная, что его годовой доход будет только возрастать, Пекхэм был в состоянии приобрести приличное жилище. Однако в Нью-Йорке обладатель дохода, достигающего полутора миллионов долларов, никак не считался по-настоящему богатым человеком. На первой ступеньке стояли директора инвестиционных банков, распорядители хеджевых фондов, высшие менеджеры промышленных и финансовых корпораций. Они стоили многие миллиарды, через минуту забывали о ничтожных двадцати миллионах, выброшенных на покупку апартаментов в центре города. Для них было нормой иметь летний особняк в Хэмптоне и поместье в Палм-Бич, где можно скоротать холодную зиму.

Особняк в Хэмптоне имелся и у четы Пекхэм. Кайл надеялся, что Шелли неплохо провела там летние месяцы с детьми, потому что Дуглас неотлучно пребывал в городе. Он сидел в офисе по субботам и часто жертвовал даже воскресеньями.

Прямо на пороге заключив Кайла в объятия, Шелли провела его в просторную, без всяких претензий обставленную гостиную. Небритый, в линялых джинсах и шлепанцах на босу ногу, Дуг предлагал гостям «Кровавую Мэри» в высоких стаканах. Гостями были четверо сотрудников секции судебных разбирательств. Ленч затевался хозяином ради того, чтобы лишний раз сгладить острые углы и представить фирму в наиболее выгодном свете. Ничто не объединяет людей так, как хорошая дружеская беседа. Пекхэм хотел знать о проблемах своих подчиненных, хотел выслушать их идеи и чаяния, помочь определиться с целями. В глубине души Дугласу не терпелось покончить с едой, предложить гостям пива и к часу дня вежливо выставить их за дверь.

Нехитрое угощение – салат и тушеное мясо с картофелем – Шелли приготовила сама. Муж таскал из кухни тарелки и подливал в бокалы вино. Порассуждав около получаса на всем надоевшую тему исков, собравшиеся решили включить телевизор: вот-вот должен был начаться бейсбольный матч. Кайл, единственный среди гостей сотрудник-первогодок, почти не принимал участия в беседе. Его неодолимо влекли городские улицы. После десерта компания перебралась в угол, к небольшому камину, в котором едва слышно потрескивали два березовых полена. Пекхэм повозился с пультом дистанционного управления, и вспыхнул огромный плоский экран. Предприняв отчаянную попытку оживить разговор, Кайл объявил себя страстным поклонником «Команды 49»[13] и признался, что ненавидит «Джайантс».

Его слова стали поводом для недолгой дискуссии. К середине матча два сотрудника уже спали, клевал носом и сам радушный хозяин. Кайл воспользовался благоприятной ситуацией, отвесил неловкий поклон Шелли и покинул квартиру.

В пять часов утра понедельника он сидел в офисе. Начиналась новая рабочая неделя.

Очередной матч «Джайантс» играли в Питсбурге. Кайл и Джой Бернардо сидели в пятом ряду, и их сотрясала дрожь. Холодный атмосферный фронт торопился прогнать осень, трибуны для зрителей были окутаны густым, липким туманом. Старого стадиона, на котором они бессчетное количество раз приветствовали любимую команду, «Стилерс», уже не существовало. Новые бетонные скамьи с пластиковыми сиденьями больше напоминали полки в морозильном шкафу. Худшую погоду для игры трудно было представить.

Хорошо еще, что Блэр не особенно интересовалась бейсболом. На пятом месяце беременности она набрала изрядный вес, перспектива будущего материнства ее пугала. Джой уже привык к мысли, что скоро станет отцом, но все равно чувствовал себя так, словно угодил в западню. Кайл мало чем мог помочь ему. Не будь Блэр в положении, Макэвой посоветовал бы другу просто бежать. Но у кого хватит совести бросить на произвол судьбы целых две жизни? Это стало бы верхом непорядочности. С другой стороны, что Кайл понимал во взаимоотношениях жениха и невесты?