Легко ли быть одной? - Туччилло Лиз - Страница 85

Она вдруг нахмурила свои густые черные брови, как будто что-то вспоминала. И я не могла не спросить…

– Какие решения, например, нужно принимать вам?

Амрита пожала плечами.

– Мне тридцать пять. Мои родственники прессуют меня, чтобы я выходила замуж. Я часто ходила на свидания, надеясь вступить в брак по любви. Но…

Казалось, она вот-вот расплачется. Мне в моем состоянии сейчас только этого не хватало – историй о чьей-то неудачной личной жизни. Однако я набрала побольше воздуха в легкие и стала слушать.

– У последнего мужчины, с которым я встречалась, не было денег. За все платила я: за обеды, кино и даже поездки. Моя семья решила, что я свихнулась. Они сказали, что он использует меня. Однажды мы были в магазине, и он попросил меня купить ему свитер. И я купила! А потом он бросил меня. Просто взял – и бросил.

По ее щекам покатились слезы. Я чувствовала себя Анджелой Лэнсбери из сериала «Она написала убийство». Куда бы она ни поехала, даже в отпуск, повсюду эта пожилая бедняга натыкалась на какое-нибудь убийство. А куда бы ни ехала я, передо мной неизменно разворачивались любовные драмы.

– Он заявил, что я слишком независимая и слишком зациклилась на своей карьере.

Слезы продолжали капать, а Амрита все ехала и сигналила. Я кивнула, стараясь продемонстрировать сочувствие.

– Ну, когда вы покупали ему свитер, он, похоже, ничего не имел против вашей карьеры.

Амрита энергично затрясла головой.

– Вот именно. Думаю, я встречалась с ним так долго именно потому, что мои близкие его ненавидели. Я думала, что это из-за кастовых различий: мы – брамины, а он – вайшья. Но сейчас я вижу, что мои родные были правы.

Я опять глянула в окно и на этот раз увидела, как мне показалось, нечто невообразимое. Целая семья – отец, мать, сын и дочь – втиснулись на один мопед. Я замотала головой, но видение не исчезло, все происходило в реальности.

Я ужасно устала. И хотя была бесконечно благодарна Амрите за то, что мне не пришлось брать такси в аэропорту, в данный момент я очень хотела, чтобы она просто заткнулась.

– Поэтому я разрешила своим родственникам подыскать мне пару. Они просмотрели брачные сайты и подобрали для меня несколько кандидатур. Гороскопы у всех этих мужчин хорошие, так что я собираюсь начать с ними встречаться.

Ух ты. Я встрепенулась. Брак через интернет? Гороскопы? Пока мы ехали в город по узким улочкам, Амрита рассказывала мне о том, как популярны у них эти самые брачные сайты, которые похожи на сайты знакомств, только посвящены конкретной цели – организации браков. Она поведала мне, что зачастую именно родители выкладывают туда фото своего сына или дочери.

– Ну, это как раз неплохо; детям не нужно забивать себе этим голову, – произнесла я.

Амрита удивленно подняла брови.

– Но они поступают так не поэтому. А потому что совершенно понятно: родители лучше знают, кто подойдет их детям.

Я вспомнила о своих романтических мучениях и подумала, что в этом есть определенный смысл.

Амрита также объяснила мне важную роль, которую играет в подборе партнера гороскоп, и рассказала всякие интересные вещи насчет планет, фаз луны и дат рождения, после чего у меня сложилось устойчивое впечатление, что это совсем не та астрология, которую имеет в виду «Нью-Йорк пост», печатая прогноз для знаков зодиака на текущий день.

– Если по гороскопу мы с мужчиной не подходим друг другу, я даже не стану с ним встречаться.

М-да, здесь определенно не Вест-Виллидж.

Мы припарковались в Южном Мумбаи возле скромного отеля, так сказать «эконом-класса», где я должна была остановиться. Пока Амрита помогала мне катить мои чемоданы через улицу, я вдруг сообразила, что у незамужних индийских женщин есть то, чего, по сути, нет у американок: резервный план. Они могут игнорировать устаревшие взгляды на брак своих родителей и искать свою любовь сами. А если это вдруг не сработает, их мамы, папы, тети, дяди, сестры, братья и прочие родственники с радостью займутся решением этого вопроса.

– А хотите завтра встретиться с моей сестрой? Она в свое время решилась именно на такой брак по договору и сейчас очень счастлива.

Я с удивлением посмотрела на Амриту. Весь следующий день я планировала проплакать, а к вечеру, возможно, начать соображать, как попасть в ашрам, который посоветовала мне Серена. С «исследовательским» аспектом я решила «завязать» и собиралась полностью посвятить себя тому, чтобы стоять на голове и пить манговый ласси[75].

– Думаю, это будет очень полезно для вашей книги.

Я не знала, как деликатно сообщить Амрите о том, что я готова скорее отгрызть собственную руку и колотить себя ею по голове, пока не отключусь, чем разговаривать с удачливой семейной парой о том, как они счастливы в любви. Поэтому я просто сказала:

– С удовольствием.

– Хорошо. Я заеду за вами завтра в полдень. Вам будет удобно?

Я согласилась и пошла в отель регистрироваться.

Номер у меня был небольшой, с двумя двуспальными кроватями, телевизором и письменным столом. Конечно, далеко не бунгало с мраморными полами, как было на Бали. С другой стороны, я ведь уже и не на Бали. И не в Китае. Я в Индии. Хотя до сих пор еще толком и не понимаю, что это, собственно, означает.

На следующий день я снова ехала с Амритой на ее машине. Разница между этим процессом по сравнению со вчерашним вечером была приблизительно такой же, как между днем и ночью. Пока мы с Амритой говорили о ее сестре Ананде, мне было трудно не заметить за окном ужасную бедность. По бокам шоссе тянулись какие-то полуразрушенные грязные постройки, больше напоминавшие сараи, чем человеческие жилища. Когда же мы заехали в город, где я должна была встретиться с Анандой, перед моими глазами словно предстал фоторепортаж, отснятый журналистом в странах третьего мира: голые дети на улице возле зловонных сточных канав. Дети, которые, вместо того чтобы учиться в школе, играют на кучах камней. Ребята постарше, которые стучали по обрезкам жести, рассчитывая получить за это какие-то гроши от туристов. Их босые матери, снующие из своих стоящих прямо на обочине самодельных лачуг на улицу и обратно. Когда нам пришлось остановиться, в мое окно начала стучать какая-то девочка. Она была чумазая, с большими безжизненными черными глазами. Девочка постоянно прикладывала пальцы ко рту жестом, который говорил, что она просит денег на еду. Амрита заметила, как я смотрю на нее.

– Не давайте этим детям денег. Это криминал, тут все организовано. Любые деньги все равно уходят к старшему, который отвечает за этот район. Дети тянутся к вам, потому что вы белая – они думают, что вам будет их жалко.

Я снова посмотрела на девочку, которая все так же прижимала грязные пальцы к губам. Собственно говоря, мне на самом деле было ее жалко. Неужели я действительно должна просто взять и проехать, ничего не предпринимая? Да, именно так. Мы поехали дальше. Когда мы проезжали через деревню, расположенную на самом берегу океана, я решила, что не стану поддерживать общепринятое клише. Не хочу уподобляться туристам, которые, вернувшись из Индии, голосом, полным непередаваемой жалости, рассказывают всем: «Ох, Индия, бедность там буквально невообразимая». Это не моя страна, не мои проблемы, я ничего об этом не знаю и знать не хочу.

Наконец мы подъехали к высотному дому с окружавшей его большой парковкой. С одной стороны располагалась лужайка с сочной зеленой травой, деревьями, кустами и лавочками. По местным стандартам это, похоже, было фантастическое место для жизни, хотя само здание, каким бы относительно шикарным оно ни казалось, все равно было покрыто слоем копоти. Впрочем, если вдуматься, то же самое можно было сказать практически обо всем в Мумбаи.

Одним из немногих правил, которые я знала, направляясь в Индию, было следующее: никогда, ни при каких обстоятельствах здесь нельзя пить местную воду. Проблема была настолько серьезной, что рекомендовалось даже не чистить ею зубы и беречь лицо, когда принимаешь душ.