Легко ли быть одной? - Туччилло Лиз - Страница 71

Затем я опустила глаза и сделала еще один глубокий вдох. Я гордилась тем, что не потеряла голову. Томас кивнул.

Потом он снова заключил меня в объятия.

– Итак, через три дня я должен быть во Франции. – Это был уже официальный вердикт. Последний срок. – Соглашение между мной и моей женой до сих пор работало очень хорошо. Просто прекрасно.

Я спрятала лицо у него на груди.

– Ты удивительная женщина, Джулия. Веселая, полная жизни. Я понятия не имел, что все произойдет именно таким образом.

Томас опять поцеловал меня в лоб.

– Но такова жизнь, что поделаешь. Вот что случается, когда открываешься. – Он сжал меня в объятиях. – Прости меня за эту драму.

Мы простояли так, казалось, целую вечность. Томас должен был возвращаться к своей жене. Это станет лишь еще одним эпизодом в их ненормальной семейной жизни. Она победит. Конечно, победит; она и должна была победить, потому что она его жена, его история, его клятва этому миру.

– Я очень люблю тебя, Джулия. Надеюсь, ты это понимаешь.

Признание это было чистой воды утешительным призом, но слышать его все равно было приятно. Вернувшись в отель, мы легли на кровать и пролежали, обнявшись, пока не заснули. Заниматься чем-то еще было слишком грустно.

Серена всегда глубоко в душе – а может, не так уж и глубоко – испытывала обиду «на них на всех». Нет, не так. Точнее, не обиду – это было бы слишком сильно сказано, – а легкую зависть. Такое может случиться с любым человеком, которому платят за то, чтобы он обслуживал кого-то, достаточно обеспеченного, чтобы нанять себе прислугу. Поначалу Серена объясняла это ощущение непосредственной близостью к чужому богатству. Причем богатство это не было показным, расточительным и тошнотворным. Но это богатство вызывало у нее гораздо больше зависти. За те три года, которые Серена проработала поваром у знаменитого киноактера, его очаровательной жены, бывшей модели, и их маленького сына, она убедилась, что счастье все-таки можно купить за деньги. И не верьте, если вас будут убеждать в обратном, потому что формула тут предельно проста: деньги дают вам возможность делать больше того, что вы хотите делать, и меньше – чего вы не хотите. Таким образом, бо́льшую часть своей жизни вы счастливы и, соответственно, – менее несчастны. Следовательно, счастье можно купить за деньги.

Теперь давайте обсудим, где деньги могут позволить вам поселиться в Нью-Йорке, когда бо́льшую часть своего времени вы счастливы. Это может быть лофт площадью пять тысяч квадратных футов на Уэст-стрит неподалеку от Франклин-стрит в районе Трайбека. Вся задняя стена вашего лофта может быть сплошным окном с видом на Гудзон, так что, прогуливаясь по квартире, вы сможете чувствовать себя как на борту океанского лайнера.

А еще деньги дают возможность отлично выглядеть. Жена кинозвезды, Джоанна, была красива и находилась в отличной форме, сам Роберт тоже был подтянутым и эффектным, да и их сын, Кип, выглядел очаровательно – в основном, конечно, потому, что ему очень повезло с генами, но также и благодаря тому, что мальчика дорого и стильно одевали, и это вносило в его внешний вид не меньший вклад, чем родительская ДНК.

Вернувшись к своей прежней работе, Серена периодически поглядывала на Джоанну, когда та мчалась на заседание совета какого-нибудь благотворительного фонда, отправлялась в тренажерный зал, вела сына на прогулку в парк или просто сидела на диване рядом с Робертом и читала газету. Серена завидовала ей и ничего не могла с этим поделать. Джоанна обладала врожденной красотой, заложенной на уровне наследственности, что позволило ей стать моделью, а это, в свою очередь, позволило познакомиться с Робертом, который, ясное дело, влюбился в нее. Все эти факторы в совокупности и обеспечили ей поистине благословенную жизнь.

Когда же Серене все-таки удавалось заставить себя не замечать важные, бросающиеся в глаза моменты, которым можно было бы позавидовать, она переключалась на вещи более специфические. В данном случае это нужно понимать буквально – именно их вещи. У ее хозяев была изумительная кухня: плита «Викинг», суперсовременный холодильник, подвесные секции для кастрюль и сковородок и целый шкафчик для специальных крышек от них. У Серены была возможность покупать оливковое масло с любыми добавками – с розмарином, базиликом, чесноком. В ее распоряжении была целая бутыль бальзамического уксуса за сорок пять долларов. И любая кухонная техника. Сумасшедший миксер «Китченэйд». Мороженица. Тостер. Просто Диснейленд для повара. Но больше всего на кухне Серене нравился высокий узкий пенал с полками, где хранились все компакт-диски в доме, а также стоял CD-плеер, iPod и колонки. Потому что, когда готовишь еду или поглощаешь ее, нужно слушать музыку. В общем, деньги равно счастье, согласны?

Самое же удивительное во всей этой истории то, что эта крайне удачливая, богатая и счастливая семья любила Серену. Потому что из всех тех, кто когда-либо работал у них, изучал их привычки и разные небольшие странности, кто находился в доме, когда их сынишка вел себя плохо, а сами они ощущали себя далеко не идеальными родителями, Серена была единственным человеком, чье незримое присутствие оказывалось желательным всегда.

К тому же Серена чертовски хорошо готовила. Говорят, что персонального шеф-повара нужно менять раз в два года, потому что, как бы они ни старались, у каждого есть свой стиль, который, как ни крути, через два года начинает приедаться. Поэтому, когда Серена ушла от них в свой йоговский центр, она продлила этот срок на год и теперь могла готовить что угодно. Одним из ее любимых занятий было отыскать какой-то новый рецепт и ради развлечения опробовать его. А одним из любимых занятий этой семьи была как раз дегустация блюд, которые Серена готовила по новым рецептам. При этом она не совсем представляла себе, как они ее ценят. Когда Серена сказала Джоанне, что уходит, та очень любезно пожелала ей удачи и высказала надежду, что на новом месте она будет счастлива. Серена и вообразить себе не могла, что после того, как она вышла за дверь, Роберт горько усмехнулся и произнес:

– Что ж, похоже, больше мне в этом доме не суждено прилично поесть.

Когда же Серена начала работать у них снова, что-то изменилось. Она вдруг поняла, что в этой семье ей нравится масса моментов, которых она даже не замечала, пока они не расстались. Во-первых – Роберт. Этот удивительно приятный и очень практичный парень мог в свободную минутку заглянуть на кухню, чтобы поприставать к ней со своими шутками.

– Что у нас сегодня на ужин, Си? – спрашивал он.

Он сам дал ей такое шутливое прозвище – Си. Серена догадывалась, что дело тут не в проявлении благосклонности, а в том, что он был киноактером, а все киноактеры просто обожают давать прозвища окружающим.

– Курица под горчичным соусом и гарнир из ботвы брокколи, – допустим, отвечала Серена.

Тут Роберт неизменно корчил недовольную гримасу и заявлял что-нибудь вроде:

– Фу, какая гадость! Я этого есть не стану. Вы уволены.

И это происходило постоянно. Первые тридцать раз было не очень смешно, но, начиная раза с тридцать пятого, Серена уже привыкла и чувствовала себя как дома.

Но однажды, когда Серена готовила на ленч жареного лосося с салатом, к ней на кухню пришли Роберт с Джоанной, которые только что вернулись с какой-то встречи.

– Как дела, Орел? – сказал Роберт.

Это новое прозвище появилось у Серены в первый же день, когда она пришла к ним обритой наголо. Роберт тогда коснулся ее головы ладонью и сказал, что теперь она похожа на орла. В смысле, он тоже лысый. Но на этот раз, произнеся это, Роберт даже не улыбнулся, а сразу ушел в свою спальню. Джоанна выглядела так, будто вот-вот расплачется или упадет на пол и начнет биться в истерике. Она натянуто улыбнулась и постаралась вести себя профессионально: прокашлялась и заговорила:

– Я хорошо понимаю, что это полностью противоречит тому, к чему вы привыкли, и сознаю, что это абсолютно не ваша сфера, но, тем не менее, все равно хочу спросить: не могли бы вы с сегодняшнего дня готовить для нас сырую пищу?