Великое прозрение. Книга 2 (СИ) - Изместьева Жанна Александровна - Страница 55

Потом вдруг я упал на что-то мягкое, и говорю сам себе. «Господи, что же это такое – где же я нахожусь? В небытии? Нет, я в памяти, я в памяти. Или в небытии». И с этой мыслью снова провалился. Очнулся – лежу. То ли перина, то ли облако, то ли пух, но вокруг – светло! Как в Норильске, помнишь в полярную ночь, – то ли ночь, то ли день, не поймёшь, что.

Лежал, лежал и вдруг, Света, все те слова, которые ты мне говорила – они как буковки в ряд выстроились перед моими глазами, все Лекции, которые ты мне читала из Жанниной книги, всё то, о чём ты мне говорила.

И я ясно вспомнил слова: «И тебя встречает Существо неземной красоты и спрашивает тебя: «Здравствуй, человек! Приветствую тебя на пороге новой жизни! расскажи мне, что ты в жизни земной сделал хорошего, что ты сделал плохого, расскажи мне, я слушаю тебя».

И как только в моей памяти вспыхнули эти слова, вдруг, Светка, передо мной такой красивый мужик встал, светится, а глаза синие – синие, смотрят на меня и прожигают.

И Он мне говорит: «Здравствуй, Володя, наконец, ты прочувствовал силу Вечной жизни, наконец-то ты понял, что Бог не настолько жесток, чтобы из человека сделать небытие. А для этого нужна только вера в своё бессмертие и в своё вечное Я».

Света, вдруг я всё осознал и вспомнил, и сказал: «Дураки мы были, дураки, и спасибо тем людям, кто нам рассказал о том, о чём мы не знали, и я воочию увидел это, и пусть простят меня все, кто меня знал». Я плакал. Я очень долго плакал, я плакал как женщина, и слёзы мои капали из моих глаз. Я просто рыдал. Я охватил свою голову руками и выплакал всё. Я выплакал все мои обиды, которые с детства получал когда-то. А Рука неведомая, тёплая мягкая гладила мою лысую голову, и вдруг я почувствовал, что у меня из головы растут белоснежные локоны, что волосы мои становятся густыми, что я обретаю молодость, силу. И мне Голос снова сказал:

«Встань. Посмотри на себя, человек. Ты – человек, а чело – это дух, а век – это века. ЧЕЛОВЕК – это дух, живущий в веках.

И я, Светка, понял, что я – человек, живущий в веках, и что смерти нет, и что я существую! И мне стало радостно, и мне стало так хорошо! Я готов был обнять всё вокруг, я не смотрел на окружающую меня природу. Я смотрел только в глаза этого чудесного Существа, и это Существо, Ангел, Он сказал: «А теперь к тебе придёт тот человек, который много знает, и который пообещал твоей жене поднять тебя из пепла и превратить тебя в птицу Феникс».

И это был Слава. Я его сначала не узнал, а он мне сказал: «Володя, по лицу-то я тебя не признал. Но по духу меня потянуло к тебе после того, как я пообещал твоей жене протянуть тебе руку помощи. И я обратился в первую очередь к тем Существам, которые правят нами. Которые оставляют нам свой след наследия, и уступают своё Место в следующем Витке нашей жизни, на Место которых мы должны встать с достоинством. Это был Слава. И фамилию я сразу вспомнил – это был Слава Изместьев.

Ну и всё, и что сказать? Миг – и я был счастлив

– Я рада.

А Слава сказал: «Ну, Володя, я там уже был, а чему быть – того не миновать. Пойдём, под белые рученьки я отведу тебя в одно красивое Строение, ну моей жене сказали, что это колесо Кармическое. И ты посмотришь на себя от самого младенчества до последних дней своей бренной жизни. Не переживай, Володя, я там был – сколько дров мы с тобой наломали, ё-моё, какие у нас женщины прекрасные, а нам всё мало – искали чего-то лучшего. Ничего, иди и не боись».

Тут я говорю ему:

«Славка – слушай, я так боюсь туда идти, хоть я вроде бы и нормальный мужик-то был, и Светку любил, но у меня какая то скованность внутренняя была. Что-то мне в жизни не хватало – то ли меня не долюбили, то ли не дожалели, я не понимаю, что было со мной».

А Слава отвечает: «Да, все мы люди на Земле, кем-то не долюбленные, кого-то не понимающие, и кто-то нас не понимал. Ничего страшного, иди». А потом говорит: «Ладно, Володя, раз ты привык на Земле, на коляске передвигаться, сделаю я тебе сюрприз».

И вдруг под моими ногами образовалось нечто вроде какой-то странной лестницы передвижной, вроде эскалатора. «Вставай, Володя сюда, крыльев тебе пока ещё не видать, на взлётную поляну ты пока ещё не готов взлететь. Становись на эскалатор, и маханём мы с тобой в Зал Памяти».

Встал я на эскалатор, Слава мне руку подал, и как завертелось всё вокруг, как полетели мы с ним, аж, ветер в ушах звенел. Как в самолёте.

Потом раз – и остановились. Впереди огромное здание белоснежное, стены мраморные переливаются на солнце. Посмотрел я на небо: солнца нет, а свет необыкновенный. Оглянулся вокруг – а там парк. Павлины ходят – перья распушились в хвостах их дивных. Птички – жаворонки, тигры, какие то пантеры. Это что-то! Я был в шоке, поражён, и спрашиваю у Славы: «Слушай Слава, а я туда зайду, и что будет»?

А Слава: «А что будет – будет то, что ты заслужил, будет то, что тебе на роду написано. Отвечать будешь за свои поступки. Получишь то, что тебе предрекут Силы, неведомые нам. Заходи»!

Креститься не крестился никогда, а тут перекрестился, говорю – перекрести меня в путь последний. А Слава смеётся: «Володь, ты, блин, столько в жизни перетерпел – операцию тебе делали. Ноги отрезали, в обморок падал – сахарный диабет грыз тебя. А сейчас посмотри на себя, какой ты сильный, красивый. Давай там, в грехах покайся, скажи, больше не буду».

Ну, вступил я, захожу. Вспомнил, ты мне Света, читала Послание Светланы Павловны, как она там по саду гуляла, из матки матери своей вылезала. Я сказал: «Не хочу из материной матки вылезать, покажите что-нибудь другое». Ну, мне всё и показали. И маленького, и в юношестве, и в зрелости, и в старости. Голос за кадром говорит: «Вот, смотри Володя, ты потерял ноги почему, в чём причина»?

Я говорю: «Скажите причину».

Отвечают: «Ищи их сам». И я все свои причины нашёл и понял следствие этих причин. И мне сказали: «Каешься»?

«Каюсь, – говорю, – да не такой уж я хулиган был в жизни. Ничего особенно плохого я и не сделал. Был добрый, хороший, подумаешь, изменил пару раз бабе, да попивал немного. Не в том же грех». Ну, всё, Светочка, каюсь, каюсь, каюсь.

Вышел я из этого чудесного здания на свет Божий, поднял руки кверху и стал молиться за тебя, родная, только за тебя.

А потом мне сказали: «Ты, Володя выжил благодаря тем людям, которые молились о тебе. Благодаря тем людям, которые внушали тебе, что есть нечто такое, о котором многие ещё не догадываются.

Большинство людей верят в рай. Верят в ад. Большинство людей верят в Бога и каются за свои грехи.

На Земле им говорят: – Не покаешься – в ад пойдёшь, покаешься, в рай пойдёшь. Не каяться надо, а жить правильно и за свои поступки только сам человек в ответе».

А я, Светка, оглянулся, посмотрел вокруг на эту красоту и думаю: Господи, да здесь такой рай, да самый прекрасный земной рай не сравнится с этим чудесным Раем. Сумбурно говорю, Свет. Сама знаешь, красноречием не отличался. Пытаюсь передать, что вижу и косноязычно тебе передаю. Но Слава мне сказал: «Не переживай, Володя. Немножечко здесь поживёшь, и как польются из твоих уст слова любви и красноречия». Сказал мне – я своей жене жёлтые розы пообещал – её любимые, а какие цветы любила твоя Светочка?

Свет. Прости, тут я, блин, в калошу попал. Хочу у тебя спросить, Светка, а какие цветы ты любила, я тебе всякие дарил.

– Астры, хризантемы.

А я тебе дарил астры и хризантемы?

– Ты дарил мне сирень и хризантемы, которые вырастил у себя на заводе.

Забыл, один раз это было, а надо было постоянно. Короче, я тебе на этом «заводе», где я сейчас нахожусь, такие хризантемы выращу, которые тебе и не снились никогда на Земле. Итак, позовите нас завтра, потому что спать вам надо, а я уже освоился, буковки изучил, Жанна, я в твой мозг пролез с руками и ногами. Я так устал, но я так рад, что, наконец, я могу сказать, что я жив, я живее всех живых. Я люблю вас, а самое главное я вам скажу – что смерти нет, и ещё скажу – Света, знай, я теперь не Пичуга, я не Пичеев, – есмь Я существо прекрасное, которое взлетело в небеса раньше своей половинки. Половинка моя – моя хризантема на осенней клумбе, астра моя разноцветная. Я подарю тебе аленький цветочек с небесной клумбы, я сделаю тебя принцессой. Я был немногословен, но сердце моё пылает любовью к тебе – не к дочке, не к внучке. Спасибо, спасибо. Завтра найдите время, пригласите снова, потому что Слава пожертвовал своими чувствами, переживает, что его любимая – Даная он её называет – устала, и мозг её немножечко припух. Завтра он ждёт и проверит любовь своей Данаи. Светка – я тебя люблю.