Ты только попроси. Сейчас и навсегда - Максвелл Меган - Страница 38

– Чтобы ты знала, брат предложил мне выбрать один из двух вариантов. Первый – чтобы я привезла тебя домой. Второй – еще больше его разозлить, и тогда, когда мы вернемся, будет всемирное землетрясение.

Услышав это, я хохочу и отвечаю, желая хорошо провести время:

– Пусть будет всемирное землетрясение, любоф моя!

Марта заливается смехом, и мы выходим танцевать, выкрикивая: «Сахарок!» Мы возвращаемся рано утром – скорее пьяные, чем трезвые. Когда Марта останавливает машину перед большими черными воротами, я шепчу:

– Зайдешь? Уверена, что смурфу-ворчуну есть что тебе сказать.

– И не подумаю, – смеясь, отвечает Марта. – Я сейчас же собираю чемоданы и убегаю из страны. Если Эрик меня сцапает, он сдерет с меня шкуру.

– Только бы мне не пришлось это делать с ним! – хохоча, выкрикиваю я и выхожу из машины.

Но прежде чем я смогла что-то еще сказать, открываются ворота и появляется Эрик с перекошенным лицом. Огромными шагами он направляется к машине и, отодвигая меня, чтобы увидеть сестру, шипит:

– Я еще поговорю с тобой… сестренка.

Марта кивает и, не сказав ни слова, трогается и уезжает. Мы оказываемся одни друг напротив друга посреди улицы. Эрик хватает меня за руку и, подгоняя меня, говорит:

– Давай… пойдем в дом.

Вдруг в тишине улицы раздается рычание, и, прежде чем произошло то, о чем мы сможем сожалеть, я отпускаю Эрика, гляжу в сторону, откуда издается рык, и тихо шепчу:

– Спокойно, Трусишка, все хорошо.

Животное подходит ко мне и начинает вокруг меня кружить, и Эрик спрашивает:

– Ты знаешь этого поганого пса?

– Да. Это Трусишка.

– Трусишка? Ты его назвала Трусишкой?

– Ну да. А он ми-и-иленький, не так ли?

Не веря своим глазам, Эрик морщит лоб.

– А что это у него на шее?

– Он простыл, и я замотала ему шарф на шею, – довольно отвечаю я.

Пес кладет мне на ногу свою костлявую голову, и я его глажу.

– Не трогай его. Он тебя укусит! – в испуге выкрикивает Эрик.

Меня это рассмешило. Уверена, что скорее Эрик его укусит, чем пес его.

– Джуд, ради бога, не трогай этого грязного пса! – настаивает он.

Из глотки животного вырывается рык, и я весело к нему наклоняюсь:

– Не обращай внимания на то, что он говорит, хорошо, Трусишка? И давай, иди спать. Все хорошо.

Последний раз взглянув на растерянного Эрика, пес отходит и устраивается в обшарпанной будке. И тогда Эрик молча идет к дому, а я спрашиваю:

– Я могу взять с собой Трусишку в дом?

– Даже не думай.

Я так и знала! Но все равно продолжаю настаивать:

– Эрик, он такой несчастный. Ты же видишь, как на улице холодно.

– Этот паршивый пес не войдет в мой дом.

Опять он за свое: мой дом!

– Ну, любоф моя. Пожа-а-алуйста!

Он не отвечает, и я в конце концов решаю пойти за ним. Попробую уговорить в другой раз.

Пока я шагаю позади него, мой взгляд падает на его зад и крепкие ноги.

Ох, какой классный! Это зрелище вызывает у меня улыбку, и, не в силах устоять, я звонко шлепаю его. Оп!

Эрик останавливается, сердито на меня смотрит, но ничего не говорит. Молча поворачивается и идет вперед. Я смеюсь. Я его не боюсь. Он мне не страшен, и мне хочется поиграть. Наклоняюсь, делаю снежок и бросаю в его красивую попку. Эрик останавливается. Ругается по-немецки и снова продолжает путь.

Ох, ну совершенно лишен чувства юмора!

Я делаю еще больший снежок и на этот раз бросаю ему прямо в голову. Снаряд попадает в макушку, я катаюсь со смеху. Эрик поворачивается, впивается в меня ледяным взглядом и почти рычит:

– Джуд, ты даже представить себе не можешь, как ты меня разозлила.

О боже! Он такой сексуальный! Он так меня заводит!

Потом Айсмен поворачивается и идет вперед, а я шагаю следом. Не могу оторвать от него взгляд и, несмотря на собачий холод, расплываюсь в улыбке от мысли о том, что бы я сейчас с ним сделала.

Войдя в дом, он молча отправляется в свой кабинет. Он очень рассержен.

По телу пробегает приятное тепло. Теперь я понимаю, как холодно на улице. Бедный Трусишка. Сняв пальто, решаю зайти к Эрику в кабинет. Я хочу его. Но перед тем как войти, снимаю с себя промокшие сапоги и джинсы. Натягиваю пониже футболку, которая доходит мне до середины бедер, и открываю дверь. Когда я вхожу, Эрик сидит перед компьютером и демонстративно не смотрит на меня.

Подхожу и, не обращая внимания на его сердитый вид, сажусь к нему на колени. В этот момент он понимает, что я без штанов. Его взгляд говорит, что он не желает этого контакта, но я-то хочу!

Я требовательно целую его в губы. Он не двигается. Не отвечает на поцелуй. Он меня наказывает. Мой Айсмен как айсберг, но я растоплю его своей испанской страстью.

Я снова его целую и, ощущая, что он демонстративно безучастен, шепчу прямо возле его губ:

– Я сейчас трахну тебя и сделаю это только потому, что ты мой.

Пораженный, он поднимает наконец на меня взгляд. Он хлопает глазами, а я опять его целую. На этот раз мне отвечает его язык, но Эрик по-прежнему холоден. Я кусаю его за нижнюю губу, потягиваю ее и отпускаю, глядя ему в глаза. Затем я запускаю пальцы в его волосы и покачиваюсь у него на ногах.

– Дорогой, я хочу тебя, и ты исполнишь мои фантазии.

– Джуд… ты выпила.

Я смеюсь и киваю.

– О да! Я выпила мохито, любоф моя, и не раз, да, это было убийственно. Но, послушай, я прекрасно понимаю, что я делаю, почему я это делаю и для кого я это делаю, ясно?

Он молчит и только смотрит на меня. Я поднимаюсь и готова сделать то, что обычно вытворяют в фильмах: сбросить все со стола на пол, но, подумав, воздерживаюсь – скорее всего, это еще больше его разозлит. Поэтому я просто отставляю в сторону его ноутбук и сажусь на стол. Эрик наблюдает за мной. Он проглотил язык, но я намерена добиться того, чего хочу, беру его руку и запускаю ее себе под трусики. Я давно уже жду его ласк, и он с трудом проглатывает слюну.

– Я хочу, чтобы ты меня растерзал. Я безумно хочу, чтобы ты заставил меня вопить от наслаждения, запустив в меня свой язык, ведь мое наслаждение – это твое наслаждение, и мы сами хозяева своих тел.

После моих слов его дыхание становится прерывистым. Мужчины!.. Я возбуждаю его и, решив довести до безумия, продолжаю, снимая с себя футболку.

– Прикоснись ко мне. Айсмен, давай. Ты же этого хочешь не меньше, чем я. Ну же! – требую я.

За пару секунд мой Айсмен тает! Отлично! Он приближает рот к моей левой груди и через долю секунды уже терзает сосок. О да! Это потрясающе.

Голова идет кругом!

Его холодный взгляд сменился угрожающе-диким. Он до сих пор сердит, но он хочет меня точно так же, как и я его хочу. Он откидывается на кресле, его тело пышет похотью.

– Встань со стола и развернись, – тихо произносит он.

Ставлю ноги на пол и поворачиваюсь. Эрик отодвигает кресло назад, встает и прислоняется ко мне нижней частью тела, обхватывает руками мою талию и прижимает к себе. Я тяжело дышу. Он шлепает меня, щипает. Потом снова дает мне шлепок, а когда я хочу возразить, он, наклонив голову, говорит мне на ухо:

– Ты была очень плохой девочкой и заслуживаешь как минимум нескольких шлепков.

Меня это смешит. Ладно… Если он хочет поиграть, поиграем!

Я поворачиваюсь и, не отводя взгляда от его глаз, засовываю руку ему в штаны. В моих руках настоящее сокровище, я шевелю пальцами и спрашиваю:

– А хочешь, я тебе покажу, что я делаю с плохими мальчиками? Ты тоже, милый, плохо себя вел сегодня утром. Плохо… очень плохо.

Он замирает. Ему очень нравится то, что я делаю. Но, уверена, он думает, что я могу ему сделать больно.

– Джуд…

Одним рывком опускаю ему штаны. О господи, какая красота! Толкаю его на кресло, снова сажусь на него верхом и требую:

– Разорви трусики.

Сказано – сделано. Эрик разрывает их. Не дав ему времени на размышления, я приподнимаюсь и просто сажусь на его член. Я настолько мокрая… настолько возбужденная… Но все-таки у меня остаются еще силы потребовать: