Лекс Раут. Чернокнижник - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 5

– За выдающиеся заслуги на ниве служения Богине, заметьте! – я поднял вверх толстый палец и сдвинул брови. Вторая рука лежала на мягком плече Одри, незаметно вливая в нее силу.

– Знаем мы ваши заслуги, – хмыкнул ищейка. И отдал команду: – Проверить дом!

– Да что происходит? – я даже ногой топнул, изображая праведный гнев.

– Папа, мама, нам страшно! – в голос взвыли тройняшки и ударились в рев.

Ищейки так же слаженно скривились.

– Вы пугаете девочек!! – громогласно негодовал я. – На дворе ночь, господа, если вы не заметили! Вы ворвались в мой дом, я подам на вас жалобу гильдии!

Ищейки застыли, покосившись на своего командира. Тот бросил хмурый взгляд на две молчаливые хмурые фигуры в сером. Но они молчали, и лиц в провалах капюшонов видно не было. Конечно, трудно говорить и колдовать одновременно. Серые ментально бомбили пространство, пока без заклинаний, лишь прощупывали. Я не зря выбрал иллюзию знакомого служителя, с гильдией Богини Равновесия никто не хотел связываться – хлопот не оберешься. К тому же, ее адепты не могли быть магами по определению, Богиня магию запрещала и активно не одобряла. А так как ловцы тоже пользовались Силой, между ними и служителями всегда шла борьба, но от открытого противостояния и те, и другие удерживались.

И потому сейчас ищейка колебался, не зная, что предпринять. Детишки активно орали, в их плаче порой пробивались рычащие нотки, и я покосился на Армона, чтобы не увлекался.

– Где ваши слуги? – сообразил коричневый.

– Вы издеваетесь? – я даже глазами повращал для устрашения. – Сегодня день равновесия! Никто не должен работать в этот благостный день! Лишь услаждать слух Богини песнями и молитвами! – окинул взглядом ищеек. Армон надрывался, переходя на визг. – Вот вы очень плохо выглядите, господин Дройт! А все потому, что занимаетесь в такой день не угодными Богине делами! Врываетесь к почтенным людям, детей пугаете, жену мою вот до слез довели! Ищейки ваши грязными сапожищами шастают, а ведь моя ненаглядная с утра все ручками, ручками мыла, сама, на карачках! И до обеда! На карачках! Попой кверху! – Одри бросила на меня убийственный взгляд, детишки поперхнулись. Ищейки тоскливо осмотрели грязные следы на ковре. Кажется, это я оставил, уже и подсохнуть успели… – Да-да! – снова завелся я. – Целый день сама! А ваши души в грехе погрязли, в смраде, я прямо чую, как они смердят!

– Что вы несете? – слегка опешил Вангер Дройт.

– Истину! – завыл я, выпучив глаза. Одри дрожала, ее фигура слегка поплыла, и я заорал еще громче: – Истину Равновесия вашим заблудшим во мраке душам! Приникните к ней и успокойте мечущееся сердце!

Ловец скривился, а я прижал его к необъятному животу и чмокнул в лоб. Попутно прощупывая ауру.

– Да отпустите меня, идиот!

– Это поцелуй Богини! Она одарила меня правом божественного поцелуя!

– Жену целуй, – прошипел ловец, лихорадочно осматриваясь. «Серые» покачивались, значит, перешли на глубокий осмотр пространства.

– И жену тоже, а как же, – согласился я и впился в губы Одри. Она пискнула и попыталась вырваться, я сжал сильнее. А потом ощутила поток силы и чуть расслабилась. Целовать и отдавать энергию – та еще задачка, тем более для меня. Я через прикосновения ее забираю, отдавать в общем претит моей природе.

Но я старался, хоть и чувствовал, что меня уже мутит от усталости. Рана на ноге болела и, кажется, снова открылась…

Отстранился и только хотел снова завыть о Богине, как отмер один из «серых».

– Проверьте второй этаж, – приказал он.

– Папочка, а когда дяди уйдут? Я спать хочу! – заорала доченька.

– Папочка, мамочка, пусть дяди уйдут, плохие дяди! А почему нас не пускают на второй этаж? Ты говорил, там доски прогнили, а дядям можно?! – вторили две другие. Я выдохнул и сжал плечо Одри. Пока она справлялась неплохо, но уже дрожала, и на висках выступила испарина. Я слизал ее языком, делая вид, что целую.

– Не нервничай, дорогая, если господа ловцы провалятся в подпол, то не заденут твои соленья. Они левее! – сильно ущипнул ее за объемистый зад и заслужил взгляд полный ненависти. Вот так-то лучше, а то совсем раскисла. Злость – это тоже источник силы, хоть и кратковременный.

– Командор, тут дыра на лестнице, – крикнул один из ловцов. – Огромная, не перелезть!

– Мы не успели отремонтировать дом, – с достоинством пояснил я. – И не ожидали столь почтенных гостей. Вы так и не объяснили причину своего визита!

– Это засекречено! Есть другой ход на второй этаж?

– Нет!

Вангер Дройт снова посмотрел на «серых». Теперь они прощупывали нас, и я напрягся, поддерживая Одри.

– Я чувствую магию, но не вижу источник, – равнодушно протянул один из них. Я сжал зубы. Раз ловец смог почуять магию, значит, не успокоится, пока не найдет, откуда она исходит. А Одри уже вся мокрая от измождения. Держать так долго столь объемную иллюзию – да девчонка настоящий клад! Жаль, что недолговечный, потому что глаза ищеек загорелись, почуяв добычу.

– Отдай, это мое!!! – заорала одна из тройняшек, и девчонки покатились по полу клубком бантиков и розовых платьишек.

– Нет, мое!

Сообразив, что Армон не зря затеял этот спектакль, я грозно рыкнул на «детишек».

– Что это такое! Муля, Пуся, прекратите! Немедленно отдайте!

Из раскрытой детской ладошки выпал стеклянный шар и покатился по полу. Внутри заорал дух, потрясая кулаками и складывая пальцы в неприличную фигуру. Этот шарик Армон всегда таскал с собой, считая чем-то вроде талисмана. Порой меня его сентиментальные замашки просто бесили. Но сегодня одна из них весьма пригодилась.

Я делано схватился за сердце:

– Магический шар? В моем доме? В стенах служителя Равновесия??? И эту срамную вещь принесли мои собственные дети? О, позор на мою седую голову!!! – Я попытался выдрать клок волос. Больно было по-настоящему. – О, стыд и смрадная гниль! – Одри толкнула меня локтем. – О, покаяние и прегрешение!

Дерьмо, у меня закончились слова!

– А почему ваша супруга постоянно молчит? – перебил мои причитания командор.

– Так она немая, – обрадовался я и подмигнул. – Очень удобно, кстати, вот смотрите!

Хлопнул Одри по заду и погладил грудь. Она дернулась, но ни слова не произнесла, выплетая аркан иллюзий. На этот раз злость с трудом справилась с усталостью, лишь на краткий миг победив ее. Но этого оказалось достаточно. Вангер Дройт потер лоб и махнул ищейкам.

– Простите за беспокойство, господин Ларион. Если заметите что-то странное…

– Мигом к вам, мигом! – уверил я. Кровь тонкой струйкой текла по ноге, вызывая неприятное щекочущее чувство. И я не знал, успеет ли Одри ее скрыть, если на полу появится кровяная лужа.

– Уходим, – скомандовал командор.

И уже через несколько минут ловцы закрыли за собой дверь.

Мы же застыли восковыми фигурами, не веря, что нам удалось их обмануть. Я закрыл глаза, на остатках силы прощупывая пространство. Конечно, серые закинули несколько маячков, но их я тихо и незаметно перекинул к кому-то, не выбирая направление.

– Ушли? – тихо спросил Армон. В чертах девочек все яснее стал проявляться оборотень, темная щетина на нежных щечках выглядела впечатляюще. Из розовых платьиц полезли волосатые ноги и руки с буграми мышц, и три фигуры начали сливаться в одну. Да и мой живот сдулся, а на месте проплешин стали появляться привычные белые пряди.

– Ты! Сволочь! – Одри вырвалась из моих рук, развернулась и изо всех сил залепила мне пощечину. Я потер скулу. Она размахнулась снова, но ее руку я уже перехватил.

– Хватит.

– Гад! Да как ты посмел!

Иллюзия слезала и с нее, волосы светлели, а фигура истончалась. Девушка всхлипнула, судорожно сглотнула и… упала в обморок.

Подхватил ее, конечно, Армон. Я бы тоже успел, да и стоял ближе, но решил не напрягаться. К тому же чувствовал я себя так, словно меня похоронили живьем, я десять суток пролежал в могиле, а теперь с трудом вылез. Хреново, в общем.