Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина - Страница 17

Дэвис глубоко вздохнул и закрыл глаза. Королевство Семи Пределов - только начало. Хотя, если ориентироваться по карте - кусок лакомый. Но плох тот раб, который не мечтает разделаться с господином. Начинать нужно с малого, а потом Дэвису будет принадлежать весь мир!

Неплохой свадебный подарок, он почти усмехнулся, для Невесты.

Часть вторая

Выбор

1

-Слава Свету, ты очнулась. А я-то уж подумала: Лесавку, что ли, какую, в лесу подобрали. Грязная, оборванная…

Голос принадлежал старухе. Убранные в пучок седые волосы, открытый лоб, прямой нос, пронзительный взгляд, высокая, статная, с горделивой осанкой. Если бы не морщины, проложившие пути-дорожки на обожженном Гелионом лице, ее вполне можно было принять за женщину не старше сорока, у которой еще был шанс найти того, кто скрасит ее одиночество.

Все это разглядела Лорисс после того, как перестали слезиться глаза.

-Я вообще сначала решила, что ты мертва, - старуха подвинула табурет ближе к широкой лавке, на которой лежала Лорисс. - Наступал вечер, и мы торопились домой. Как вдруг Питер - глаза у него острее моих - говорит: смотри, у дороги кто-то лежит. Пришпорил лошадь и как рванет вперед. Я и остановить его не успела. Хотела сказать: вдруг там Попрошайка Дорожная, что еще попросит, не отвяжешься потом, а Питер уже - поди поймай!

Лорисс с трудом улавливала нить рассказа, хотя голос у старухи был глубоким и звучным. Все вокруг было незнакомым: чужая горница с чужими вещами. Большое окно, с разноцветным узором по оконной раме, лавки, стоящие у стены, украшенные деревянной бахромой. В углу, над столом, покрытым скатертью, у самого потолка на маленькой полке иконка с изображением Отца Света, а ниже - деревянный истукан, вылитый Лесной Дед. Все вокруг такое узнаваемое, почти как дома, кольнула в сердце мысль. И такое чужое.

Но вот сознание уловило знакомые слова “Попрошайка Дорожная”, и Лорисс вспомнила, как бабушка рассказывала о том, что встретить такого на дороге - дело хлопотное. Маленький сухой старичок, словно выгоревший под лучами жаркого Гелиона, имел обыкновение что-нибудь просить. Правильно сказала неизвестная старуха - что еще попросит. А не дать нельзя. В пути удачи не будет. Или колесо у телеги сломается, или дожди дорогу размоют, или вообще случится страшное - лошадь умрет от неизвестной хвори. Тысячу раз пожалеешь, что отказала Попрошайке Дорожной, а поздно будет.

Знакомая сказка успокоила Лорисс. И Отец Света, и Лесной Дед, и даже Попрошайка Дорожная, все как у людей. Куда же она попала? В Близнецах и Кружевнице ее сразу бы узнали, несмотря на то, что она “грязная и оборванная”.

-Где я? - шептали ее губы, а душа жалобно пискнула “Заморыш”.

-Ты у добрых людей, девушка, - старуха поправила одеяло, сшитое из волчьих шкур, которым была укрыта Лорисс. - Не переживай. Тут с тобой ничего плохого не случится. А деревня наша Светляки называется. Может, слышала? - старуха прищурилась.

Непроизвольно Лорисс мотнула головой и поморщилась от резкой головной боли.

-Ты головой-то не тряси, - посоветовала старуха, - не знаю, что случилось с тобой, но досталось тебе сильно… Так вот. Я за Питером не поехала. Спрыгнула с телеги и пошла следом. Если что случится, хоть лошадей уберегу. От Попрошайки-то. Смотрю, Питер тоже соскочил с лошади, стоит и смотрит. Темнело уже. Ты лежала на спине, руки раскинуты, глаза закрыты. У меня сердце зашлось, думаю, мертвая девка. Наклонилась к тебе, сердце бьется еле-еле. Питер стоит, глаза раскрыл, что делать не знает. Где это видано, что б в наши края девку занесло! До ближайшей деревни - Беглянки - полдня пути. И то если лошади резвые…

Старуха еще что-то говорила, но Лорисс не слушала. Беглянка, Светляки. Знакомые названия. Только вот где она их слышала? Кто-то из близких, бабушка, наверное, упоминала. Скорее всего, бабушка. А может, мама? Но что она рассказывала, хоть убей, не вспоминалось.

Лорисс попыталась сесть, но старуха ее остановила.

-Рано тебе еще, - она положила тяжелую руку Лорисс на плечо, и та послушно легла. - Я помыла тебя, - старуха вдруг бросила на Лорисс короткий колючий взгляд. - Бельишко твое никуда не годное, так я тебе свежее подобрала. Интересный у тебя на теле знак… Эта змея с двумя головами… Ты знаешь?

-Это родимое пятно… Так мама говорила.

-Это знак. Но не о том речь, после поговорим об этом. Три дня ты в беспамятстве была, вся горячая. Я тебя поила Сон-травой, и горячка спала. Вон и щеки порозовели. Теперь и покушать можно. От одной настойки щитовника сыта не будешь. Пошлю Капитона за горячим супчиком. Можно тебе уже. Как звать-то тебя будем, милая?

От неожиданности Лорисс закашлялась. Глаза у старухи смотрели спокойно и участливо.

-Вилена, - тихо сказала она.

-Ишь ты, - старуха склонила голову и несколько мгновений разглядывала Лорисс. - Красивое имя тебе мать придумала. А меня Харидой зови. Знахарка я местная.

Знахарка. Лорисс проглотила слюну. Имя степное, значит, третье. Каждая женщина, решившая заниматься непростым ремеслом, много лет должна была учиться у старой знахарки. Отправляясь в мир Иной, та называла ученицу новым именем. Прежнее в деревне постепенно забывалось. Лорисс и припомнить не могла, что старую Фаину когда-то звали по-другому.

-Деревня-то, откуда ты родом, как называется? Или ты у нас Лесная дева - мара? - глаза у Хариды смеялись. Чтобы опытная знахарка, да мары от настоящей девки не отличила?

Лорисс кашлянула, чтобы прочистить горло.

-Я из Зарницы, - попыталась спокойно ответила она, но голос подвел и предательски дрогнул.

-Подожди, - глаза у Хариды расширились. Да так, что пропали морщины, мелкой сеточкой покрывавшие кожу в углах глаз. - Так и Зарницы, и Кружевницы, и Близнецы… После набега там нет жизни. Всех в рабство угнали, кого смогли, в Южные земли, а остальных… никого в живых не осталось, - Харида широко махнула рукой слева направо, отгоняя напасти. - Питер был там, - она осеклась. - Ладно. Рано тебе об этом. Позже все расскажу, что знаю. Ты-то как уцелела?

-Какого набега?

-Вижу, не знаешь, ты, милая, что произошло на самом деле. Радуйся, что жива осталась, - Харида поправила пуховую подушку под головой у Лорисс. - Узнаешь еще. Никуда теперь от этого не деться. И хотела бы я ничего не знать, так вот, никого теперь в стороне оставят.

-Подожди, Харида. Какого набега?

Столько мольбы отразилось в ее взгляде, что Харида сжалилась.

-Война у нас нынче, милая, - она тяжело вздохнула и сложила на груди старческие руки. - И всему виной барон наш, чтоб его Тьма взяла. Скажу тебе, если ты не знаешь, что наша деревня в другой стороне находится. У нас тут уже Двуречная провинция… А ты из Веррийской…

Лорисс задохнулась, не в силах поверить в очевидное. Как могло случиться, что за три дня она пешком одолела расстояние… дай Отец памяти… это сколько ж на лошади надо ехать? Разве такое возможно?

-После смерти Рихарда Справедливого, многим власть покоя не давала. Вот наш барон Зенон-то, тоже из большого котла хлебать захотел. Убил Наместника. Вслух об этом не говорят, в городе-то, Ливэнте, но мы здесь посмелее будем, - Харида говорила, как сказку старинную рассказывала - нараспев. - Ваша-то, Веррийская провинция первой сдалась: уже и Наместник присягнул на верность барону… Только теперь он требует, чтобы его не Зенон, как раньше, а Зигурд Великий величали. Да… И Славль под ним. И Бравинск, и Градополь. Такие дела. Покойный король крепко власть в руках держал, думал, что за столько лет мира отвыкли от войны. Думал, Наместники будут законы блюсти. Да просчитался. Умер, и улетела птичка-власть - кто поймает. Вот наш-то, видать, и решил, что поймает. Зигурд Великий… Тьфу.

Харида встала и подошла к окну. Одежда - белая, вышитая по рукавам рубаха, убранная в темно-синюю плахту, подпоясанную широким ремнем, увешанным разноцветными амулетами - подчеркивала природную крепость тела. То, как она двигалась, каким уверенным жестом открыла створку окна, каким хозяйским взглядом окинула двор, все это позволяло сделать вывод: Харида имела в деревне вес, и ослушаться ее мог разве что глупец.