Хитрости Локка Ламоры - Линч Скотт - Страница 76

А на пятом сквозь щели ставен пробивались тонкие полоски янтарного света. Оба верхолаза, не сговариваясь, замедлили движение и постарались производить возможно меньше шума – превратиться в смутные серые тени, еле различимые во мраке.

Когда Жан поравнялся с окном, ставни вдруг широко распахнулись. Дощатая створка ударила его по спине, и он едва не сорвался со стены от неожиданности. До боли в пальцах вцепившись в опутанную лозами решетку, Жан тревожно покосился на окно. Застигнутый врасплох, Локк наступил товарищу на голову, но тотчас проворно подобрал ноги.

– Сам знаю, что другого выхода нет, сука несчастная! – прошипел мужской голос.

Послышался глухой стук, треск, и в следующий миг решетка тяжело сотряслась: кто-то еще выбрался из окна и сейчас шумно возился в виноградных лозах прямо под ними. Наружу высунулась черноволосая женщина. Она уже открыла рот, собираясь проорать что-то в ответ, но потом сквозь щели в открытой ставне увидела Жана и сдавленно ахнула. Это привлекло внимание мужчины – дюжего малого, даже крупнее здоровяка Таннена.

– Что за чертовщина? – ошеломленно прорычал он. – Ты что здесь делаешь?

– Богов потешаю, придурок. – Жан дрыгнул ногой, пытаясь слегка подтолкнуть мужика. – Будь добр, ползи уже вниз, любезный!

– Что ты делаешь у этого окна, мать твою? Никак подглядывать любишь? Сейчас я тебе поподглядываю, выродок!

Хрипло кряхтя от усилий, он стал карабкаться вверх и попытался схватить Жана за ноги. Жан дернулся в сторону, на долю секунды потерял равновесие – и мир вокруг завертелся. Черная стена, черное небо, черный булыжник мостовой в пятидесяти футах внизу. Упадешь с такой высоты – расшибешься в лепешку.

– Вы оба, убирайтесь от моего окна сейчас же! Ференц, отстань от него и спускайся уже вниз, Морганте ради! – завопила женщина.

– Черт! – тихо выругался Локк, застывший в нескольких футах над ней и с перепугу ненадолго утративший свое обычное красноречие. – Сударыня, вы усложняете нам жизнь. Если вы не хотите, чтобы мы вошли и усложнили жизнь вам, сделайте милость, заткните свою поганую пасть и закройте чертово окно!

Она, вздрогнув, задрала голову:

– Ах, так вас двое? Вы все, убирайтесь отсюда! Прочь! Прочь!

– Закрой окно, закрой окно, закрой окно, твою мать!

– Да я вас обоих укокошу, гниды! – взревел Ференц. – Сброшу к чертовой матери с этой…

Тут раздался леденящий душу треск, и решетка тяжело дрогнула под тремя вцепившимися в нее мужчинами.

– Ну вот, чего и следовало ожидать, – простонал Локк. – Спасибо тебе огромное, Ференц!

Затем из всех четырех глоток разом хлынули потоки цветистых проклятий, но кто какие проникновенные слова произнес, впоследствии ни один из них толком не помнил. Если двоих осторожных мужчин решетка еще кое-как выдерживала, то под весом троих неосторожных и порывистых она начала с громким хрустом, треском и скрипом отходить от стены.

Ференц, повинуясь силе тяжести и голосу здравого смысла, с поразительной скоростью заскользил вниз, обжигая ладони о виноградные плети и в ходе спуска отдирая от стены шпалеру. Когда он находился в двадцати футах от земли, хлипкая конструкция наконец сорвалась с последних креплений и вместе с ним ухнула в темный переулок, где бедняга оказался погребен под грудой деревянных обломков и виноградных лоз. Обрушилось добрых тридцать футов решетки, и теперь ноги Жана болтались в пустоте.

Молниеносно переместившись вправо, Локк спрыгнул на оконный карниз и носком башмака отпихнул женщину в глубину комнаты. Жан стал лихорадочно карабкаться вверх, поскольку кратчайший доступ к окну по-прежнему преграждала открытая ставня. Решетка под его руками уже со зловещим треском отделялась от стены, когда он неуклюже перекинулся через ставню сверху и ввалился в окно, увлекая с собой Локка.

Путаясь в плащах, они рухнули на голый дощатый пол.

– Вон отсюда! Лезьте обратно в чертово окно! – провизжала обитательница комнаты, для пущей убедительности сопровождая каждое слово быстрым пинком в ребра Жану. По счастью, она была босиком.

– Глупейшее предложение, – сказал Локк откуда-то из-под своего дородного друга.

– Эй! Эй! Эй!

Жан поймал женщину за ногу и оттолкнул прочь. Она отлетела назад и упала навзничь на подвесную кровать, известную в народе как «виселка»: двуместный гамак из тонкой, но прочной полушелковой веревки, крепившийся к потолку на четырех крюках. Только сейчас Локк с Жаном заметили, что женщина в одном нижнем белье. А нижнее белье, которое каморрские дамы носят летом, прямо скажем, мало чего прикрывает.

– Пошли вон, ублюдки! Вон! Вон! Я сейчас…

Едва Локк с Жан успели встать с пола, как дверь напротив окна с грохотом распахнулась и в комнату вступил плечистый верзила с мускулатурой портового грузчика или кузнеца. В очах вошедшего горело мстительное удовлетворение, и от него исходил резкий, кислый запах крепкого спиртного, ощутимый даже с десяти шагов.

В первое мгновение Локк изумился, каким образом Ференцу удалось подняться обратно столь быстро, но во второе мгновение сообразил, что перед ними вовсе не Ференц.

Он невольно хихикнул.

Порыв ночного ветра с треском захлопнул ставню у него за спиной.

Женщина издала сдавленный писк, похожий на мяуканье котенка, падающего в глубокий темный колодец.

– Ах ты, грязная сука! – протяжно произнес мужик слегка заплетающимся языком. – Гнусная, грязная сука! Я так и знал. Так и знал, что ты не одна. – Он сплюнул и потряс головой, уставив мутные глаза на Локка с Жаном. – Причем сразу с двоими. Ну и ну! Черт… Значит, чтоб заменить меня в постели, требуются двое. Надеюсь, мальчики, вы славно развлеклись напоследок с чужой бабой, – продолжал он, наклоняясь и вытаскивая из левого сапога девятидюймовый вороненый стилет. – Потому как сейчас я превращу вас в девочек.

Жан широко расставил ноги и левой рукой потянулся за Злобными сестрицами, а правой отодвинул Локка себе за спину.

– Стой, стой! – закричал Локк, размахивая обеими руками. – Я понимаю, как это выглядит, но ты ошибаешься, приятель! – Он ткнул пальцем в оцепеневшую от ужаса женщину на кровати. – Твоя баба накувыркалась с другим еще до нашего появления!

– Гатис! – прошипела женщина. – Гатис, эти скоты хотели меня снасильничать! Прикончи их! Спаси меня!

Гатис с рычанием бросился на Жана, держа кинжал перед собой хватом опытного поножовщика. Но он был слишком пьян и слишком взбешен, чтобы тягаться с трезвым и хладнокровным противником. Локк проворно отскочил в сторону, а Жан поймал Гатиса за запястье и сбил с ног стремительной подсечкой.

Верзила со всего маху грянулся спиной об пол, выронив клинок. Одновременно с этим Жан, по-прежнему крепко сжимавший запястье Гатиса, резко крутанул ему руку – послышался тошнотворный хруст. В первую секунду ошеломленный Гатис даже не вскрикнул, но потом боль прорвалась в затуманенное сознание, и он испустил хриплый вопль.

Жан схватил его за грудки, рывком поднял на ноги и со всей силы швырнул об стену слева от окна. Здоровяк с треском ударился затылком о камень и начал медленно валиться вперед, но правый кулак Жана, описавший в воздухе молниеносную дугу и врезавшийся ему в челюсть, отбросил его обратно. Еще раз шарахнувшись башкой об стену, Гатис рухнул на пол и остался неподвижно лежать там, похожий на огромный бесформенный мешок теста.

– Да, да! – взвизгнула женщина. – Давай, вышвырни его из окна!

– Во имя всего святого, сударыня! – рявкнул Локк. – Нельзя ли уже определиться, на чьей ты стороне?

– Если Гатиса найдут мертвым под твоим окном, я вернусь и отправлю тебя за ним следом, – пригрозил Жан.

– А если скажешь кому-нибудь, что мы здесь были, – добавил Локк, – то будешь молить богов, чтобы мой друг вернулся и отправил тебя за ним следом.

– Но Гатис-то вас не забудет! Он все и расскажет! – испуганно проверещала женщина.

– Такой дюжий детина? Да я тебя умоляю! – Жан неспешно, поправил плащ и надел шляпу, слетевшую с головы во время короткой схватки. – Завтра он наврет, что на него напали восьмеро громил с дубинками.