Хитрости Локка Ламоры - Линч Скотт - Страница 64

Мальчики снова взялись за свои шкатулки, и снова Жан управился первым. Локк, с выступившими бисеринками пота на лбу, все еще лихорадочно возился со своим счетным устройством, когда Жан поднял глаза на священника и сказал:

– Он открыл только один сундук. И израсходовал сто сорок семь фунтов лепешек.

Отец Цеппи тихонько похлопал в ладоши:

– Молодец, Жан. Ты по-прежнему ужинаешь с нами. Ну а ты, Локк… Я тебя кликну, когда нужно будет убрать со стола и помыть посуду.

– Смешно, честное слово! – рассердился Локк. – Он лучше меня умеет обращаться с вычислительной шкатулкой. Вы нарочно подстроили, чтоб я проиграл!

– И верно – смешно. В последнее время ты совсем зазнался, дружок. Ты достиг трудного возраста, когда многие мальчики засовывают свой здравый смысл куда подальше на несколько лет. И наша Сабета тоже такое же проделала, черт возьми. Отчасти поэтому я и отправил ее туда, где она сейчас находится. В любом случае, мне кажется, для человека, носящего на шее метку смерти, ты слишком уж задираешь нос.

Локк покраснел пуще прежнего. Жан украдкой бросил на него взгляд. Кало с Галдо, знавшие про акулий зуб, пристально изучали свои пустые тарелки.

– Жизнь полна трудностей, для решения которых требуются самые разные навыки. Ужели ты полагаешь, что всегда сможешь выбирать для себя лишь посильные задачи? Вот если мне понадобится для дела мальчик, изображающий ученика менялы, как по-твоему, кому из вас двоих я поручу работу – тебе или Жану? Да тут и выбирать не приходится!

– Ну да… я думаю…

– Слишком много о себе ты думаешь. Ты высмеиваешь своего нового товарища из-за того, что его телосложение напоминает мою внушительную стать. – Цеппи похлопал себя по животу и усмехнулся без тени веселости. – А тебе не пришло в голову, что благодаря такой своей фигуре Жан для многих дел подходит гораздо лучше, чем ты? Он выглядит как сын купца, как упитанный аристократ, как полнотелый юный школяр. Его комплекция дает ему не меньше преимуществ, чем тебе – твоя.

– Э-э… пожалуй…

– А если тебе нужны еще какие-то доказательства, что в иных отношениях Жан намного превосходит тебя, я могу велеть ему еще разок задать тебе хорошую трепку.

Локк непроизвольно съежился и попытался раствориться в воздухе. Потерпев неудачу, он удрученно опустил голову.

– Ты меня извини, – подал голос Жан. – Надеюсь, тебе было не очень больно.

– Не стоит извинений, – промямлил Локк. – Мне и впрямь поделом досталось.

– Голодный желудок живо вразумляет неразумных, – ухмыльнулся Цеппи. – Жизненные трудности случайны и непредсказуемы, Локк. Никогда не знаешь заранее, какое именно твое качество или какое свойство твоего товарища поможет тебе преодолеть ту или иную из них. К примеру, поднимите руки те, чья фамилия Санца.

Кало с Галдо подчинились, несколько нерешительно.

– Все, чья фамилия Санца, могут сегодня отужинать с нашим новым братом Жаном Танненом, – возгласил священник.

– Ой, мне нравятся такие примеры! – обрадовался Галдо.

– Всем, чья фамилия Ламора, тоже дозволяется поесть, – продолжал Цеппи, – но сначала они должны подать на стол все блюда и обслужить Жана Таннена.

Локк принялся сновать взад-вперед, красный от смущения, но с облегченным сердцем. На ужин был жареный каплун, фаршированный чесноком и луком, с гарниром из винограда и инжира в горячем винном соусе. Отец Цеппи произнес все положенные молитвенные тосты, посвятив последний «Жану Таннену, который, потеряв одну семью, вскорости обрел другую».

При этих словах на глазах у Жана выступили слезы, и мальчик, повеселевший было при виде роскошных яств, снова поник духом. Заметив это, Кало и Галдо приняли меры к тому, чтобы поправить ему настроение.

– А ты здорово управляешься с вычислительной шкатулкой, – сказал Кало.

– У нас так быстро не получается, – подхватил Галдо.

– Хотя мы порядочно знаем арифметику!

– Во всяком случае, мы так считали до знакомства с тобой, – добавил Галдо.

– Да ничего особенного, – откликнулся Жан. – Я и быстрее могу. Просто мне… ну… – Он нерешительно взглянул на отца Цеппи, прежде чем продолжить. – Мне нужны очки. Для чтения, для разной работы вблизи. Без них я плоховато вижу. Я бы и быстрее управился, если б в очках был. Но я свои… потерял. Один мальчик на Сумеречном холме…

– Будут тебе новые очки, – пообещал священник. – Завтра или послезавтра. Только на людях их не носи, это не вяжется с нашим нищенским обличьем. Но здесь носи на здоровье.

– Значит, ты еще и ни черта не видел, когда меня победил? – удивился Локк.

– Видел, но плохо. Все такое… расплывчатое. Вот почему я так далеко назад откидывался.

– Математический монстр, – задумчиво проговорил отец Цеппи, – и лихой драчун. Сколь необычное сочетание дарований послал нам Благодетель в лице юного господина Таннена! Ведь теперь он один из нас, Благородных Каналий, верно, Локк?

– Да, – ответил Локк. – Конечно.

4

Следующим вечером погода была все такая же ясная и сухая. Луны стояли высоко в черном небе, блистательные царицы ночи в окружении свиты из звезд. Жан Таннен сидел у парапета на крыше и читал, держа книгу в вытянутой руке, подальше от глаз. Две масляные лампы в стеклянных кожухах озаряли его теплым желтым светом.

– Не помешаю? – спросил Локк.

Жан, вздрогнув, поднял взгляд:

– Боги! Да ты тише мыши!

– Не всегда. – Локк остановился в нескольких футах от крепыша. – Порой я бываю очень шумным… когда на меня дурь находит.

– Я… гм…

– Можно присесть?

Жан кивнул. Локк плюхнулся рядом с ним и обхватил коленки руками.

– Извини меня, – сказал он. – Иногда я веду себя как последнее дерьмо.

– И ты извини, что я тебя ударил. Я не хотел… просто теряю всякое соображение, когда злюсь.

– Ты правильно мне врезал. Я не знал про твоих родителей. Очень тебе сочувствую. Я… мне не следовало болтать лишнее. Сам я тоже… долго не мог привыкнуть.

С минуту мальчики молчали. Жан закрыл книгу и задумчиво смотрел в небо.

– А знаешь, может даже, я и не сирота вовсе, – нарушил молчание Локк. – То есть не совсем сирота.

– Как это?

– Ну… моя мама умерла. Я точно знаю, сам видел. А вот отец… он от нас ушел, когда я был совсем крохой. Я его вообще не помню… собственно, и не знал никогда.

– Сочувствую.

– Да, нам обоим можно посочувствовать, верно? Думаю, мой отец был моряком или кем-то вроде. Может, торговцем каким. Мама ничего о нем не рассказывала. Не знаю… могу и ошибаться, конечно.

– А мой отец был хороший человек, – сказал Жан. – Он… они с мамой держали лавку на Северной заставе. Привозили в Каморр кожу, шелка, драгоценные камни. Плавали по всему Железному морю, иногда и сушей по торговым делам путешествовали. Я родителям помогал. Не товары перевозить, конечно, а записи вести, учет приходов и расходов. Еще я приглядывал за кошками, у нас их девять было. Мама… она все смеялась, мол, я у нее единственный не четвероногий ребенок. – Он шмыгнул носом и вытер глаза. – Кажется, я уже все слезы выплакал. И вообще не знаю, как быть и что делать. Родители учили меня честности. Говорили, что воровство противно человеческим законам и воле богов. А теперь выясняется, что у воров есть свой бог. И мне остается либо помирать с голоду на улице, либо благополучно жить здесь.

– Не такое уж это плохое дело, – сказал Локк. – Я вот, сколько себя помню, ничем другим и не занимался. Воровство вполне честное ремесло, если посмотреть на него так, как мы смотрим. И совсем, совсем не простое, уж поверь. – Локк вытащил из-за пазухи небольшой тряпичный мешочек. – На, держи.

– Что… что это?

– Ты же сказал, тебе нужны очки, – улыбнулся Локк. – В Виденце есть один полировщик линз, древний старикан, старше самих богов, наверное. Он не следит за прилавком, как надлежало бы, вот я и стащил для тебя несколько штук.

Жан открыл мешочек и обнаружил там три пары очков: две в круглой золотой оправе и одна в квадратной серебряной.