Хороший, плохой, пушистый - Кокс Том - Страница 14

Возможно, в наказание, что я ранее на него так пристально смотрел, Мачу, заглатывая яблоки, выплевывал часть яблочной жвачки прямо мне в лицо. Но Йен сообщил, что у альпаков подобный жест считается проявлением любви. Не могу утверждать, что это было неприятно. Хотя менее приятно было находить час спустя в бороде и волосах свернувшуюся слюну с ароматом яблок сорта грэнни смит.

Приключения в норфолкской глубинке подбивали к тому, чтобы расширить число и состав квартирующих у меня животных, однако они же учили ответственности. Особенно это стало очевидно, когда я заглянул к своей знакомой Карен, которая с мужем Джеффом держала в паре миль от меня небольшую продовольственную ферму.

— Вот список моих дел, и это только на утро, — сказала она, когда мы прошли в кухню.

В руке Карен был исписанный с двух сторон лист бумаги формата А4. Накануне я тоже был очень занят. Но по сравнению с ее списком мой перечень вчерашних дел, нацарапанный на висевшей в кухне грифельной доске, наполовину перечеркнутый и слегка окропленный Эндрю, выглядел позорно.

На полу Винни, один из ее сиамских котов, подтащил к миске старого, измусоленного игрушечного кролика без лапы и принялся жадно есть.

— Всегда так, — объяснила Карен. — Ему не нравится корм, если рядом нет кролика. До кролика был котенок — жалкое зрелище, на вид скрюченный инвалид. Теперь замурован в стене новой кухни, которую мы сейчас строим. Если Винни не может найти кролика, то, как правило, заменяет тапочкой.

Кроме котов, у Джеффа и Карен есть овцы, собаки, замечательно наряженное щеголеватое чучело, свиньи и куры разных пород и среди них — петух Полковник Фицуильям[6]. Карен охарактеризовала его как «правильного парня». Когда я здоровался с ним, он гордо выхаживал за сеткой вольера и чем-то напоминал футболиста, который перед тем, как его товарищ по команде пробьет угловой, выбирает позицию перед защитниками противника.

Однако Фицуильям выглядит не так грозно, как забияка Генерал, которого Джефф и Карен приобрели, когда основали в Сэмпхайр свою продовольственную компанию. Генерал терпеть не может красный цвет, и эта его особенность кажется чрезмерной даже в петушином сообществе, печально известном своей нелюбовью к красному. Однажды он злобно напал на мастера, пришедшего почистить кухонную плиту.

Особенно увлеченно Карен показывала мне пару новых ягнят: Грейлинга, которого она назвала «самым смелым ягненком в мире», и его более мелкого брата Томаса. Тот, когда родился, страдал аллергией на холод, и его пришлось держать в гостиной. Карен из тех людей, которые не постесняются сказать: «У меня в гостиной ягненок», как другие бы сказали: «У меня в кухне яблоки».

Если Карен хочет, чтобы ягненок подошел к ней, она кричит: «Ягненок!» И то, как реагируют обладатели руна, пробуждает во мне надежду, что так же будет слушаться всякая дикая тварь, в ком таится не выявленный потенциал ласки — ведь даже средиземноморской пещере с ящерицами нужно немного любви и женщина, которая бы проводила с ними время и каждый день звала: «Ящерицы!»

Недавно я решил стать вегетарианцем и, направляясь к Джеффу и Карен, испытывал робость: не только потому, что собирался сообщить, что больше не стану есть их восхитительный пирог со свининой, но также вынуть голову из песка и посмотреть в глаза милым мохнатым существам, каких употреблял в пищу. И как выяснилось с Грейлингом, даже потрепать по морде и позволить изжевать изрядную часть брюк.

Встретившись с Грейлингом и его приятелями, я настроился на более философский лад. Животных на ферме по-настоящему любили, и в этическом смысле разница между тем, чтобы их есть, и тем, чтобы стать вегетарианцем, казалась не такой огромной, как если бы есть их и есть кур, которых упихивают в отвратительно воняющие грузовики и постоянно возят мимо моего дома на местный мясокомбинат. Однако сомневался, что способен взять на себя хотя бы толику той работы, какую выполняют Карен и Джефф.

— Не бывает моментов, чтобы я чем-то не занималась, — заметила Карен. — Если принимаешь подобный образ жизни, то должен смириться с тем, что никогда не пойдешь в отпуск.

Сомнения в собственных силах только укрепились после прогулки у деревни Гарболдишем, когда меня привлекли к спасению индюшки. Джорджи возвращалась на свою маленькую ферму, в то время как я решил проверить кое-какие факты для статьи и планировал посвятить день поискам кургана, где две тысячи лет покоятся останки королевы мятежного племени иценов Боудикки. Но вместо этого мне повезло провести два часа с живностью Джорджи и ее мужа Ричарда и покататься на горбу его трактора, который ехал на сбор лука. С беглой индюшкой оказалось все в порядке, и я удивился себе, потому что, когда Джорджи дала мне подержать ее, не завопил во всю глотку: «Мать честная! Такая огромная живая индюшка! И я держу ее на руках!» Пока она вырывалась и квохтала, я заметил другую индюшку. Та жалко хромала позади нас.

— С ней все в порядке? — спросил я.

— Похоже, нет, — ответила Джорджи. — Наверное, одна из птиц прыгнула ей на спину. Придется избавить ее от страданий.

Если держишь животных — больших, настоящих, неряшливых, обитающих на улице, к которым способен привязаться, — это повседневность. Со временем человек, конечно, грубеет и становится менее чувствительным. Но если мне не хочется грубеть?

Все это снова привело к мысли, что мне вполне достаточно котов, с ними мне вполне комфортно. Меня коты ценили, хотя считали существом намного ниже себя. Они не требовали, чтобы я их чистил и регулярно приглашал ветеринара врачевать болячки. Для такого неизлечимо сентиментального человека, как я, который любит деревенскую жизнь, но не собирается ограничиваться только ею, коты были идеальными питомцами. Я не отдавал их в кошачью гостиницу, потому что не сумел бы объяснить, что в итоге вернусь, и не покидал надолго. Однако позволял себе существовать помимо них. Но посели я у себя пару коз или свиней, этому пришел бы конец. Я был бы связан по рукам и ногам и не смог бы уходить из дома на ночь. К владельцу коз или свиней предъявляется гораздо больше требований, чем к кошатнику.

Последние несколько лет я мало путешествовал: не хватало денег и не мог решиться оставить котов. Но этим летом выбрался в несколько коротких туров по стране. Следуя своей привычке все до крайности усложнять, решил, что в 2011 году мне следует влюбиться в женщину, которая живет в 367 милях от меня. С Джеммой меня познакомил приятель, и нам потребовалось целых полчаса общения наедине, чтобы решить: мы должны жить вместе. И это несмотря на то, что ее дом находится в самой глубинке темнейшего Девона, а мой — в светлейшем Норфолке.

Вскоре стало ясно, что Джемма тоже помешана на животных. Но все-таки призналась, что она чуть больше собачница, чем кошатница, но кошачьих тоже любит. Собственно, вплоть до последнего времени жила с одним из их представителей. И этот зверь, судя по ее восклицаниям боли, когда я ей звонил, значительную часть времени проводил, пользуясь Джеммой как снарядом для лазания. Когда Джемма была маленькой, ей выпало счастье погладить львенка, и во время одной из наших первых прогулок она похвасталась, что кормила много всякой живности. Туманная фраза разъяснилась, когда Джемма добавила, что училась в начальной школе, расположенной на ферме. Она была первой женщиной из всех, с кем я встречался, кто брал на руки и обнимал самого настоящего живого королевского пингвина.

Джемма еще недавно жила с родителями и перед нашим первым к ним визитом предупредила, что они держат подобранного пса — нечистокровного джек-рассел-терьера Скрампи, — который терпеть не может бородатых мужчин.

— Наверное, до того, как мы его взяли из приюта, он участвовал в собачьих боях, — сказала она. — Наша версия такова: среди тех, кто заставлял его драться, был мужчина с обильной растительностью на лице. И теперь Скрампи жаждет отмщения.