Загадочный Волжский - Белимов Геннадий Степанович - Страница 88

— Ой, да ну, Геннадий, кому нужны мои воспоминания! Никто не поверит, и вообще, зачем все это? — отмахнулся Валера. — Только репутацию вруна или фантазера на этом зарабатывать… Нет уж, уволь! — Похоже, Валерий был разочарован первой реакцией на его приключение со стороны родных и некоторых знакомых.

Однако сам он все же предпринял определенные усилия по уточнению части услышанного от инопланетян. Первым делом Валерий встретился со знакомыми химиками с завода органического синтеза. Расспрашивал их о режимах сброса технической воды в Большой Лиман. Мол, не замечали ли непонятного убывания воды в прудах? Конечно, замечали! — говорили ему. По всем расчетам лиман должен был переполняться, даже ставился вопрос о подсыпке дамбы вокруг него, так как это грозило прорывом отравленной воды в Ахтубу, но всякий раз до критического состояния не доходило. Вода куда–то исчезала. Решили, что глинистое дно все же дает утечку, и происходит дренаж воды в подземные горизонты. «Когда–нибудь это аукнется… — думали самые беспокойные. — Отравим все колодцы в пойме!..» Но год за годом опасения не подтверждались.

Особенно странно было то, что в зимнее время лиман тоже не переполнялся, хотя никакого испарения воды — на это и был расчет при сооружении отстойника — зимой не происходило.

Со своим знакомым с «химии», ответственным за контроль состояния прудов, Валерий Борисович поехал в автомашине к Лиману. Взяли пешни, емкости для проб воды. Что его больше всего поразило — подо льдом было пустое пространство почти в метр! Лед легко обрушивался, выявляя пустоты, будто много воды убыло.

— Что ты думаешь на этот счет? — спросил Валерий сопровождающего.

— А что тут думать? — пожал плечами инженер. — Дно, как дуршлаг, поэтому вода не задерживается. Иных версий у меня нет…

Зато подтверждалась совсем другая версия — ведь и на самом деле эту воду, похоже, забирали! Пришельцы тут не лукавили. И кстати, сделали это совсем недавно, зимой — недаром подо льдом образовались пустоты…

— Выходит, у них есть корабли объемом на тысячи тонн?.. — удивился я.

— Выходит, так, — подтвердил Валерий.

Разумеется, он не стал ничего рассказывать своему спутнику, и вообще предпочитает об этом не распространяться. И понять его можно. В пришельцев никто всерьез не верит, поэтому ОНИ могут делать на Земле все, что им угодно. И делают. Похищения людей — одна из реалий, которые даже при своей массовости — исчезают бесследно тысячи людей! — не вызывают больших тревог в обществе. Лишь бы не исчезали недвижимость и «бабло» — главные боги нынешнего человека.

Однако дальше с Валерием стали происходить совсем плохие вещи… Через пару недель после своего удивительного путешествия он заболел. Чувствовал себя все хуже и хуже. Стали расшатываться зубы, качались так, что было заметно глазу, когда он это мне показывал. «Может, из–за той воды, что я пробовал? — строил он предположения. — Или из–за повышенной концентрации кислорода?..»

Потом стали болеть кости, все суставы. Мышцы словно отслаивались от костей. Ему было трудно ходить, трудно подниматься по ступенькам. Однажды поднялась температура почти до 40 градусов, держалась трое суток, и Валерий не исключал летального исхода. По крайней мере, признался мне в таких мыслях. Инфекция, допустим, гриппа не подтверждалась — симптомы не те. Он запретил жене вызывать врачей, потому что считал, что все дело в разнице энергий при посещении планеты или во время встречи: «Врачи тут бессильны, они ничего не поймут в симптоматике, — говорил он как эниолог, сам врачующий народными методами людей. — А рассказать о том, чем болезнь могла быть вызвана, я однозначно не мог — сочли бы за чокнутого…» Оставалось надеяться на то, что организм сам справится с недугом.

— Проси о помощи своих знакомых пришельцев! — негодовал я. — Раз они не обеспечили безопасность, пусть исправляют. Посылай мысленные сигналы о помощи.

— Да услышат ли?.. — слабо отнекивался Валерий. — Уж сам как–нибудь… Но с ними я больше не полечу, не уговорят…

— А что, предлагали? — ухватился я.

— Да есть такое чувство… — неопределенно протянул Валерий, и потом телефонная трубка долго молчала. — Нет, здоровье дороже. А то станешь обузой семье… Кому это надо?..

Он выкарабкался из трудной ситуации, но считает, что полного восстановления здоровья не произошло. Позволил рассказать мне об этой истории в книге, потому что, во–первых, это действительно было с ним, и за свои слова он отвечает; а во–вторых, на случай встреч других людей с пришельцами. Надо просить ИХ о соблюдении мер безопасности… Однако у него сохраняется ощущение, что ОНИ могут еще появиться в его жизни. Поэтому пусть останется рассказ о первой встрече хотя бы в изложении Белимова.

«Может, тебе больше поверят…» — предположил он. Я не разубеждал его, однако уверенности никакой. Сознание у многих пока еще спит. А мне настаивать на достоверности тоже несподручно — фактов не так много: снимки получились не очень, болезнь… она и без полетов случается, а я рассказал все, как было. Появятся ли более существенные детали, как знать? Подождем… Интуиция мне подсказывает, что продолжение возможно.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Мое повествование о загадочном Волжском подошло к концу. Далеко не все феномены, с которыми сталкивались волжские исследователи, вошли в ткань книги — она и без того разбухла сверх оговоренного размера. Немалая часть записей пока остается за бортом — может, когда–нибудь появится возможность издать продолжение книги…

И все же, к какому итогу я подвожу читателя?

Понятно, что разгадок множества феноменов, которые имеют место в окружающей нас жизни, я не даю. Моя задача скромнее: привлечь к ним внимание тех исследователей и ученых, которые дерзнут–таки бросить вызов Природе и мало–помалу сумеют подступиться к сакральным ее тайнам, до поры упрятанным от людей, как взрослые прячут спички от неразумных дитятей. Возможно, еще не подошло время для полного познания, но к этому надо стремиться, иначе мы никакие не «хомо сапиенс» (человек разумный), а только провозглашаем себя таковыми. Быть и казаться — это все же разные вещи. Мне импонирует в людях познавательный потенциал, а не хватательные рефлексы, в чем мы, увы, немало преуспели. Познание — это то, что делает фантазии реальностью, и в таком замечательном качестве фантастики мы убеждаемся постоянно, на протяжении жизни каждого поколения.

Вот почему я не подвожу никаких итогов — они, вероятно, впереди. И значит эпилога, в том значении, когда разъясняются коллизии сюжета, тоже не может быть. Уместнее назвать прощание с читателем не такими уж обязывающими словами, а именно — «Вместо эпилога».

Однако жизнь и здесь неожиданно подсовывает факты, выкидывает замысловатые коленца, которые причудливо объединяют мистическое с реальным.

Я начинал книгу с походов Тамерлана, властителя и полководца могущественного царства Мавераннахра, но никак не ожидал, что в его судьбе отыщутся серьезные мистические моменты, а поволжская земля таинственным образом будет связана с жизнью и посмертным роком Тимура.

Наглядный пример. Из недавних признаний Малика Каюмова, кинооператора, участвовавшего в работах по вскрытию могилы Тамерлана в 1941 году, следует, что в день вскрытия гробницы к мавзолею Гур — Эмир в Самарканде пришли старики, которые спрашивали «самого главного». Они показали случайно вышедшему на время ремонта электросети Каюмову древнюю книгу на арабском языке, где он, зная фарси, прочел пророчество, гласившее, что в тот день, когда откроют могилу Тамерлана, начнется ужасная война, которую остановить должен тот, кто прочтет об этом. Но тогда большие начальники отмахнулись от молодого оператора Каюмова с его невразумительными тревогами, а старики бесследно исчезли.

Это было днем 21 июня, вечером гробницу открыли, а уже на следующий день, 22 июня, все узнали страшную весть: фашистская Германия напала на Советский Союз.

При вскрытии гробницы, вспоминал Каюмов, все ощутили чудесный аромат и увидели, что в саркофаге лежит очень высокий человек, скелет которого был длиной 1,8–1,9 м, с очень большой головой. При обследовании обнаружили повреждение коленной чашечки правой ноги, что подтверждало прозвище Тамерлана — «железный хромец», и патологию седьмого позвонка, общую всем Тимуридам.