Привал с выдернутой чекой - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 7

– Мы этим козлам выпить предложили, – совершенно искренне начал возмущаться Кузьма Иванович, – а на нас так зашикали, будто одни святые кругом. Тоже мне, праведники нашлись! С утра еще квасили!

– «И что из того, что у вас стресс? Пить – здоровью вредить!» – начал тянуть чуть не нараспев Виктор. – «Вы для того морально-психологическую подготовку и проходите. Настоящие мужчины не станут заливать страх водкой». Тьфу! – Он смачно сплюнул. А я мысленно заулыбался – приятно осознавать, что не только мы поднадзорные кролики.

– Что происходит-то? – Кузьма Иванович огляделся по сторонам, словно в поисках истины.

Вот тут я им и выдал свою версию про психолога и его бесчеловечные методы. Одно не стал уточнять, что это мои собственные умозаключения. Ох они распетушись, никогда бы не подумал, что летуны так свирепеть могут. С большим трудом уговорил их бучу не поднимать, оставить все как есть. Даже пришлось спиртом из спиртовой горелки пожертвовать. Зато теперь вертолетчики и спецназ – дружба навек. Впрочем, она и до того крепкая была – мы друг на друга завязаны. Они нас возят, мы их, если что, в смысле собьют кого, вытаскиваем. И коль им отдыхать не охота, так пусть нам кайф не обламывают. Летчики пообещали молчать, но добавили, что, мол, когда процедура реабилитации закончится, они нажрутся и обязательно набьют морду своим оппонентам. Я не возражал.

– Лады, – сказал Дружинин, – вы отдыхайте, а мы свою ласточку восстанавливать пойдем.

– Что, она еще будет летать? – недоверчиво покосился я на собеседников.

– Само собой. – Кузьма Иванович весело улыбнулся. – Ребята из рембригады обещали в три дня в строй поставить!

– Неплохо! – одобрительно закивал я головой, сильно удивленный таким поворотом дела. А ведь как падали, а на деревья как рухнули? Сколько вершин и стволов поломали… и три дня… Круто!

– Бывай! – попрощались вертолетчики и пошли к себе, благо палатки летчиков располагались неподалеку.

Глава 3

Привычного утреннего построения не было. А нашу группу и вообще не трогали. Остальные разведчики, забрав из пирамиды оружие, удалились на занятия. Время шло, мы выспались, даже посмотрели кино. И лично мне маяться от безделья надоело.

– Парни, нам необходимо провести разбор полетов, – сообщил я им. – Время нам определили «по выбору стреляющего», поэтому предлагаю не затягивать и «отстреляться» сразу, то есть сейчас.

– Сейчас – это когда? – поинтересовался вездесущий Бубликов.

– Сейчас – это значит сейчас. – Я поглядел на часы. – Если согласны, пойду ротному доложу.

– Сейчас? – хмыкнул рывшийся в рюкзаке Болотников. – Так начальство из-за нас и подорвется! Сомнительно. Нихренасеньки они на нас ориентироваться не будут. Им проще нас в удобное для них время выдернуть.

– Обещали, – напомнил я, – но посмотрим. Понятно, что сразу не кинутся, поэтому на всякий случай скажем, что готовы «дать показания» через час. За час наверняка соберутся, не захотят же они травмировать нашу психику, – улыбнулся я. – Только смотрите никуда не разбредайтесь, на месте будьте.

– Есть, товарищ старший лейтенант! – козырнул мне чертов Бублик.

– Тогда я до ротного. – Я надел камуфляж, берцы и из освежающей прохлады палатки вышел в душный день сирийского дня.

Подойдя к двери канцелярской палатки, я, как и положено, испросил разрешения.

– Разрешите?

– Заходи, что приперся? – Услышав столь привычное приветствие нашего старшины, я расстегнул замок-молнию полога и вошел.

– А ротный где? – Увидев только старшину, я забыл поздороваться.

– Здрасте! – поприветствовала наша местная «ехидна», обычно являвшаяся к нам в образе старшего прапорщика Сивко Юрия Вадимовича, мужика, собственно, неплохого, даже хорошего, но по жизни язва еще та: медом не корми, дай над кем-нибудь шутку учудить. Поэтому я с ним всегда держался настороже. Сейчас он сидел на кровати и одним глазом косил на меня, другим не отрывался от какой-то энциклопедии. Он вообще редко от книжек отрывался. Разве что на свои не слишком обременительные в командировке обязанности: боеприпасы получить-выдать, наряд подобрать, инструктаж провести, людей в столовую на прием пищи отвести-привести. Впрочем, последнее уже отпало.

– Так что приперся? – Он продолжал косить в книгу.

– Мне ротный нужен, – пояснил я причину своего появления.

– А… ротный, – почти пропел Юрий Вадимович. – А коль нужен – ищи. Может, под кроватью от тебя спрятался?

– Вадимыч, – надавил я. – Ты скажешь, где ротный, или нет?

– Нет, – сказал он и тут же поправился: – А какой мне в том интерес будет?

– Да пошел ты! – Я развернулся, делая вид, что собираюсь уйти.

– Да ладно, ладно, пошутковал я! – примирительно проворчал старшина. – А он такой обидчивый весь, я прям не могу!

– Вадимыч, хватит мозги парить! – нарочито обиженно пробухтел я. – Ты скажешь, где ротный, или нет?

– А шо мине за это будет? – вновь взялся за свое наш незабвенный Сивко.

– Вадимыч, блин! – Что-что, а выводить из себя старшина умеет, этого у него не отнять. На этот раз я действительно собрался плюнуть и уйти. Ей-богу, эта отрыжка бездны кого хошь достанет! – Где мне ротного найти?

– А чего тебе его искать? – простодушно всплеснул руками старшина. – Возьми и позвони, он на ЦБУ[5] сидит.

«Вот зараза!» – Это я старшину мысленно обозвал. Тут он весь во всей красе: мурыжил, мурыжил, взял и легко выдал всю подноготную. И вот так с ним всегда. Просто так от него ничего не добьешься. Игра у него такая – развлекаловка. Скучно ему по жизни. А так и сам веселится – и думает, что других веселит. Так иногда и убил бы гада! Я подошел к столу. Взял трубку полевого телефона.

– Оперативный дежурный слушает, – донесся до меня голос капитана Иванова – старшего помощника начальника оперативного отдела отряда.

– Здорово, это Панкратов беспокоит, – поздоровался я.

– А, Виктор, привет, – в свою очередь поприветствовал меня Иванов, – какие трудности?

– Никаких, – заверил я, – мне ротный нужен.

– Да он здесь, позвать? – предложил Иванов.

– Естественно, – тут же согласился я с предложением услуги, о которой, собственно, все равно собирался его попросить. Как все замечательно складывается: сейчас ротному доложусь о готовности к «разбору полетов» и пойду дальше балду гонять.

– Слушаю, майор Белов, – официально представился ротный.

– Товарищ майор, – представляться я не собирался, и так по голосу узнает, – к разбору боевой ситуации мы готовы, предлагаю провести… – Я мельком взглянул на часы, пока со старшиной болтал, время на месте не стояло. Да и фиг с ним, пятьдесят минут начальству, если оно действительно станет ориентироваться на нас, вполне достаточно, а если не станет, то какая разница: пятьдесят минут или два часа? – В тринадцать тридцать готовы провести.

– Добро, – отозвался Белов, и больше ни слова, ни полслова, просто повесил трубку, типа занят он, а я, как дурак, стою и глазами хлопаю: «Добро» – это что, в тринадцать тридцать разбор полетов будет? Или «добро» означает, что он над этим подумает? Вот стой и гадай, блин.

– Спасибо, – задумчиво поблагодарил я старшину и поплелся к выходу.

– Не за что, – отозвался тот, и когда я уже расстегивал замок полога, добавил свою извечную присказку: – С тебя бутылка!

– Перебьешься! – в тон ему отозвался я и вышел. Никакая бутылка Сивко была, естественно, не нужна, у нас старшина в роте непьющий. Правда, странно: старшина и непьющий? Но бывает и такое. Не часто, но бывает.

С этими мыслями я и вошел к себе в палатку.

– Так, парни, в готовности через сорок минут, – прямо с порога сообщил я. – Скорее всего, на ЦБУ пойдем, как и собирались. Так что далеко не уходить. – Зная своих шалопаев, оговоренное ранее стоило и повторить.

– Куда мы с подводной лодки денемся? – с умильной рожей посмотрел на меня Козлов, и я понял: эта зараза что-то замыслила. Но додумать, что именно, не успел: к нам в гости заглянул ротный.