Привал с выдернутой чекой - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 3

– Так точно! – отозвался старший головного разведывательного дозора. А ничего так, бодренько голосок звучит!

– Давай за мной. Пригнувшись. Пошли, пошли! – Сам подорвался[1] и бегом, пригнувшись, на левый фланг «полетел». Пули так над головой и засвистели! Ощущение такое, будто по позвоночнику бьют и на рикошет отскакивают. Признаться, мерзкое ощущение. Козлов рядом бежит, аж рожу скривил. Не мне одному мерещится. Глюки те еще! Но все же лучше так ощущать, чем всерьез пулю в спину получить.

– Ложись! – Сам падаю, бойцы за спиной как кегли сыплются, и тут же рядом разрыв (гранатометчик, тварь позорная, едва не накрыл).

– Вперед! – Бегу дальше. Быстрее надо, а то эти говнюки все ближе подходят. Если бы догадались и на фланг машиной заехали, не успели бы мы точно. Может, граников испугались? А с другой стороны, и рассредоточиваться им труднее было бы. А так расползлись по сторонам – и перебежечками, перебежечками. Наши тоже сложа руки не сидят, вторая тройка ядра изогнулась и нашим и вашим работает: и колонну долбит, и тех, что слева, хоть иногда, но взбадривает. Бегут агрюши в нашу сторону, кричат что-то. Но им до нас еще далеко. Здесь пространства открытые, не то что на Кавказе (был я там пару раз, приходилось). Так вот, тут по большей части равнина (к югу горы, но в здешних горах никто почему-то укрепляться не хочет, все к населенникам жмутся): либо поля бывшие, либо пустыня, и если не населенный пункт, то видимость – стреляй не хочу. Вот мы и стреляем. До наступающих метров пятьсот, а им ребята уже укорот дают. Но сложно на таком расстоянии в двигающегося человека попасть даже с коллиматором, хотя они у нас и неплохие – удобные и в руках у нормального стрелка как снайпера бьют. Игиловцы тоже в долгу не остаются, вон как ветки на деревьях рубят. На голову труха сыплется. А я уже давно ползу. Сейчас позицию поудобнее выбрать, и пойдет потеха.

– Жека! – Это я Ко́зела по имени назвал. – Не стрелять пока, еще на сотню метров подпустим, тогда огонь.

– Принял. Все слышали? – на всякий случай спросил он своих орлов. Что они ему ответили, я не уловил. Лежим, наблюдаем, все-таки полкилометра – это перебор. Все патроны пожжем. Это игиловцы себе позволить могут в белый свет как в копеечку палить, у них там в кузовах поди боеприпасов понакидано не перестрелять, а у нас «все свое ношу с собой». Два БК[2] – и хабсдец. Но нам хватить должно, с нашим-то везением. И живы остались, и бой вот уже минут пять идет – и ни одного доклада по раненым. И это при такой плотности огня. Тьфу, тьфу, тьфу. Чтобы не сглазить. Везет нам сегодня. Определенно везет.

– Огонь! – Ну, понеслась!

Ах, как пулемет Чебурека заработал, любо-дорого, хорошо разогнал лядей, двое точно лежат. Я вроде тоже попал, уж больно мой урод за бугорок странно падал, будто споткнувшись. И не стреляет. Может, переползает куда? Надо и мне переползти. Сейчас еще одну очередь дам. Вот скотина – глаза землей запорошило. Прямо перед мордой попал. Снайпер, что ли, бьет? Надо бойцам сообщить. И очки надеть, зря, что ли, с собой таскаю?

– Особо не высовываться, снайпер! – без лишних слов предупредил я ребят. А где же он, сука, засел? Так вот же он, тварь, – на крыше грузовика без всякого стеснения примостился, гнида. Сколько тут метров? Пятьсот пятьдесят? Можно бы и самому, но вряд ли сразу попаду, промажу, только спугну наверняка гада. Нажал кнопку тангенты.

– Семен, – позвал я нашего снайпера, – дальний грузовик видишь? – Вопрос риторический и ответа не требует. – На крыше твой «конкурент», сними.

– Минуточку, – попросил тихий, шелестяще спокойный голос. Я снайперов в глубину обороны посадил, подальше от основного… чуть было не сказал события, а это неверно, событие-то как раз мимо них и не проходит, вот пуль рядом свистеть поменьше должно, и это правильно. Снайпер в спокойной обстановке работать должен. По возможности, само собой.

Выстрела я, естественно, не расслышал, у самого автомат стучал не переставая, а вражеский снайпер с крыши свалился. Туда ему и дорога, сво́лочу.

– Мочи козлов! – это Козлов кричит, прикалывается так, зараза. Ну-ну. Я бы тоже чем себя подбодрил, только ничего бодрого в голову не идет. Половину БК уже расстрелял, а наступающих никак задержать не получается – в кузове их больше, чем можно было предположить, оказалось – как в хорошо набитом автобусе. Стоймя стояли. Сотня не сотня, а десятков семь точно. И у Болотникова пока дожать тоже ничего не выходит. Да и немудрено – если у нас в грузовике столько, значит, и в остальных не меньше было. Гранатометчики наши неплохо отработали, но едва ли всех гробанули. Если хотя бы процентов двадцать уцелело и очухалось, то еще неизвестно, как оно все обернется. Может, и зря я сам на фланг поперся, надо было заместителя отправлять. Да что теперь… некогда рокировками заниматься. Как есть.

– Федот, слева отсекай, слева! – Вот гады, слева там барханчик небольшой начинается, влезут на него сверху и прижать нас могут.

– Серега! – проорал я уже Чебурекову. – К бархану не подпускай, не подпускай к бархану, лять! Жека, ты центр жми! – Конечно, Козел – кликуха неплохая, но в бою как ни кричи все козел получается, уж лучше так, пока не разозлит, а разозлит – сам виноват, тогда уже, конечно, только по кликухе.

Выстрелил, переполз, перекатился. Пули летят как из мясорубки, только цокать успевают, одни фонтанчики кругом, все глаза песком засыпало. Вот твари, сильно прижали-то! Как не убили до сих пор – непонятно. И очки куда-то свои дел. Пулеметная очередь совсем рядом прошла. С колена бьет. Ничё не боится… не боялся. Зря я, что ли, снайперов месяцами гонял? Кто его, интересно? Семен или Олег? Если Олег, то зачем он в эту сторону косится? У него сейчас в другом месте работы хватать должно.

– Бах, бах, бабах, – три взрыва одновременно. По ушам как молотом. Гудит все.

– Мать, мать, мать, – Как же мы гранатометчиков позявали? Трое сразу. И положили как – рядом совсем. Мои-то все живы? Живы, удивительно, вон Чебурек уже из «ПКМ» мочит. Я тоже стреляю. Вроде попал несколько раз. Да что вроде? Попал без вопросов, агрюшек заметно поубавилось. Вот только и расстояние подсократилось. Часть игиловцев уже на бархан полезла.

Не справляемся, придется тыл подтягивать. Только к кнопке тангенты потянулся, как прямо в центре наступающих гриб вспух, черный, огромный такой разрыв. Агрюш так по сторонам и разметало. Даже нам по ушам досталось, осколки где-то рядом свистнули, и снова песок в глаза прилетел. Что за непонятки? Из моих никто подобного сотворить не мог – у нас такой мощности боеприпасов нет. Летчики, что ли, приперли? Да ну, нафик! Фугас? Откуда он тут? И тут еще один взрыв. И на этот раз я понял, что помощь пришла с неба. Следом за взрывом над нами с воем пронеслись два красавца истребителя-бомбардировщика – наших, не каких-то коалиционных, а НАШИХ, с большой буквы. Ну наконец-то!

На второй заход самолеты не пошли. Зачем? На фланге агрюшей не осталось, а основная колонна слишком близко к нашим позициям находится, даже если в пятикопеечную монету попадут – нас тоже накроет. Так до горизонта «СУ» по прямой и потянули.

– Оттягиваемся! – скомандовал я и первым побежал на свою прежнюю позицию. Добить игиловцев у Болотникова пока не получалось. Слишком многим после первого огневого шквала выжить удалось. Оклемались, сволочи. Их что-то действительно слишком много тут. И патронов у тварей немерено. Пулями вокруг сыпят, как рожь рассевают. Последние метры нам на пузе ползти пришлось. Доползли – и разу в бой вступили. Лежу, вокруг завалы из веток. Весь лес порубили, сволочи! «Гринписа» на них нет. А агрюши уже до того освоились, что в атаку пошли. Совсем офанарели – у нас позиция не в пример лучше, покрошим же всех (если патронов хватит). Но я их понимаю, ох как понимаю. Если они в начале в атаку рвались – летчиков взять в плен хотели, то теперь у них и другого пути нет, иначе как к нам, как к родной жене, прижиматься. А еще лучше все же летчиков захватить и ими от нашей авиации и прикрыться. Да уж хрен вам да ни копейки! А летуны-то, кстати, наши где? А вот же они – отстреливаются. Только у двоих уже патроны кончились.