Заратустра: Смеющийся пророк - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 13

СТРАННИК

11 апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

СТРАННИК

Заратустра сказал в сердце своем:

"Я странник, неустанно восходящий на горы... Я не люблю равнин и, кажется, не могу долго оставаться на одном месте.

И что бы ни сулила мне судьба, что бы ни пережил я, — жизнь моя будет вечным странствием и восхождением в горы: в конце концов, человек живет только тем, что внутри него.

Прошло то время, когда случайности еще, встречались на пути моем; что же может встретиться мне теперь, что не было бы частью моей и достоянием моим!

Ко мне и в меня возвращается, наконец, мое истинное я — те части его, что так долго были на чужбине, рассеянные среди многих вещей и случайностей.

И еще одно знаю я точно: теперь стою я перед последней вершиной моей и перед тем, что давно уже было предназначено мне.

О, на самый трудный путь предстоит мне вступить!

О, начал я самое одинокое свое странствие!

Но тому, кто сродни мне, не избежать этого часа - часа, что говорит так: "Только теперь вступаешь ты на путь величия! Вершина и пропасть ныне слились в одно!

Ты следуешь своему пути величия: то, что до сих пор было для тебя последней опасностью, стало теперь последним убежищем твоим!..

Ты следуешь своему пути величия: здесь никто не смеет красться по следам твоим! Сами стопы твои стирают путь твой, и написано над ним: Невозможность.

И если нет у тебя больше ни одной лестницы, научись взбираться на собственную голову: как иначе подняться тебе наверх?

На голову, и выше собственного сердца! Отныне и самое нежное в тебе должно сделаться самым твердым...

Чтобы видеть многое, надо уметь отвращать взор свой от себя: эта твердость необходима любому, восходящему в горы.

Тот же, кто ищет просветления назойливым оком, ничего не видит в окружающем, кроме поверхности его!

Но ты, Заратустра, хочешь видеть основу всех вещей и подоснову их: и потому должен ты подняться превыше себя, — дальше и выше, пока сами звезды твои не окажутся под тобой!

Да! Смотреть вниз на себя самого и на звезды свои: только это зову я вершиной, только это еще и остается моей последней вершиной!"...

Человек же — самый мужественный зверь: благодаря этому он и победил всех прочих. Торжествующей бравадой преодолел он всякую скорбь; а человеческая скорбь — самая глубокая.

Мужество смертельно и для головокружения над бездной: человек же — всегда на краю бездны! Разве "видеть" не означает "видеть бездны"?

Мужество — наилучший убийца: оно убивает и сострадание. Сострадание же — глубочайшая бездна: ибо сколь глубоко проникает взгляд человека в жизнь, столь же глубоко проникает он и в страдание.

Мужество — наилучший убийца, мужество, которое нападает: и саму смерть убивает оно, ибо спрашивает: "Так это была жизнь? Ну что ж! Еще раз!"

Много торжествующих аккордов в этих словах: «Имеющий уши да слышит!»...

...Так говорил Заратустра.

Одна из самых основополагающих вещей, которую должны понять все, кто находится в поиске — в поисках пути, в поисках направления, в поисках смысла, в поисках самого себя — это то, что им придется стать странниками, скитальцами. Они не могут оставаться на месте. Им придется научиться быть процессом, а не событием.

Наибольшее различие между вещами и человеком, между животными и человеком — то, что вещи остаются одинаковыми; они не могут стать странниками. Животные тоже рождаются законченными — они не растут, они только становятся старше. Олень рождается оленем и умрет оленем. Между рождением и смертью нет процесса, нет становления.

Человек — единственное существо на земле и, возможно, во всей вселенной, которое может стать процессом, движением, ростом. Он не просто становится старше, но может расти вверх, к новым уровням сознания, новым состояниям осознанности, к новым пространствам переживания. В человеке есть даже возможность превзойти самого себя, он может выйти за пределы самого себя. Это значит , довести процесс до логического конца.

Другими словами, мне хотелось напомнить вам, что человека не должно понимать как бытие, сущность, ибо слово бытие дает неверное представление — что человек завершен, закончен.

Человек — это становление.

Человек — единственное незавершенное животное. И это его слава, а не беда; в этом его благословение. Он может родиться человеком и умереть Заратустрой, или Гаутамой Буддой, или Иисусом Христом — превзошедшим человечность и достигшим нового пространства, которое можно назвать просветлением, пробуждением, божественностью — но это нечто сверхчеловеческое.

Человек — это становление.

Заратустра пользуется притчей о страннике ради этой фундаментальной истины.

Заратустра говорит себе — и естественно, когда кто-то подобный Заратустре говорит с собой, он говорит более правдиво, более открыто, чем разговаривая с другими. Говоря с другими, ему приходится уступать им и идти на компромисс; иначе он будет разговаривать на непонятном языке.

Ему приходится спускаться со своих высот в темные долины тех, с кем он говорит.

Но когда он говорит сам с собой, он может говорить на солнечных вершинах, без всяких компромиссов. Он может говорить именно то, что хочет сказать, ибо говорит он это самому себе, а не кому-нибудь; проблема непонимания не стоит. Монолог и диалог — два совершенно различных явления.

Один из самых заметных еврейских философов нашего века, Мартин Бубер , подарил мировой мысли идею о диалоге. По его мнению, диалог — это самое важное. Однако он, наверное, не знал, что у монолога есть высота, которой никогда не было ни у какого диалога. Поэтому, когда Заратустра говорит самому себе, слушайте внимательнее, так как он говорит из самого источника своего сердца — без всяких компромиссов, нимало не заботясь о том, поймут его или нет.

Он говорит самому себе, и это самые главные слова. Заратустра сказал в сердце своем:

"Я странник, неустанно восходящий на горы... Я не люблю равнин и, кажется, не могу долго оставаться на одном месте.