Библиотека Душ - Риггз Ренсом - Страница 51

– Но он это сделал. Кроме этого, он создал амброзию и отнял силы у Эйба. Во всяком случае, большую их часть.

Непреднамеренно. Я едва удержался, чтобы не произнести это вслух. Но речь шла вовсе не о намерениях Бентама. Я знал, куда она клонит: после всех этих открытий я начинал сомневаться в том, что стоит вверять ему наши судьбы и судьбы наших друзей. Или участвовать в его планах. Возможно, он искренне хотел нам помочь, но список его достижений и в самом деле ужасал.

– Можем ли мы ему доверять? – спросила Эмма.

– У нас есть выбор?

– Ты не ответил на мой вопрос.

Я на мгновение задумался.

– Думаю, что можем, – наконец произнес я. – Я только надеюсь, что он израсходовал весь запас своего невезения.

– СКОРЕЕ СЮДА! ОНА ПРОСЫПАЕТСЯ!

Крики донеслись из кухни. Мы с Эммой распахнули дверь и увидели, что все забились в угол и в ужасе смотрят на сонную пустóту, которая попыталась сесть, но сумела лишь привалиться к краю раковины. Никто, кроме меня, не видел ни ее открытого рта, ни безвольно свисающих на пол языков.

Закрой рот, – скомандовал я на языке пустот. Издав громкий чавкающий звук, она втянула языки и захлопнула челюсти.

Сядь ровно.

Это у пустóты не получилось, поэтому я взял ее за плечи и выпрямил спину. Впрочем, она восстанавливалась с удивительной скоростью, и спустя всего несколько минут к ней вернулась координация, достаточная для того, чтобы выбраться из раковины на пол. Она уже не хромала. О ране на шее напоминала лишь тонкая белая полоска, похожая на те, которые быстро исчезали с моего собственного лица. Я все это описал, и Бентам не смог сдержать своего раздражения тем, что Матушка Пыль излечила пустóту так основательно.

– Разве я виновата в том, что моя пыль оказывает такое воздействие? – через Рейналдо спросила она.

Они оба едва держались на ногах и вскоре ушли искать, где бы прилечь. Мы с Эммой тоже были измучены – приближался рассвет, и за всю ночь мы так и не сомкнули глаз. Но все происходящее внушало надежду, и у нас открылось второе дыхание.

Бентам с сияющими глазами обернулся к нам.

– Момент истины, друзья. Попытаемся снова запустить мою старушку и посмотрим, что из этого получится?

Разумеется, он имел в виду свою машину, так что мы не стали ничего уточнять.

– Не будем терять ни секунды, – кивнула Эмма.

Бентам окликнул своего медведя, а я подозвал пустóту. ПТ появился в дверях, подхватил хозяина на руки, и вместе они повели нас вглубь дома. Если бы за этим мог хоть кто-нибудь наблюдать, его взгляду предстало бы в высшей степени странное зрелище: щегольски одетый джентльмен в лапах медведя, Харон в развевающемся черном плаще, Эмма, беспрерывно зевающая и прикрывающая рот дымящейся ладонью, и ничем не выделяющийся на их фоне я, что-то бормочущий своей покрытой белыми пятнами пустóте, которая, несмотря на полностью восстановленное здоровье, шаркала так, как будто не вполне владела собственным телом.

Мы шли по длинным коридорам и спускались по лестницам, все больше углубляясь в недра дома. Мы проходили через комнаты, начиненные лязгающими механизмами, каждая из которых была меньше предыдущей. Наконец, мы очутились перед дверью, войти в которую медведь не мог, и мы остановились. ПТ опустил хозяина на пол.

– Вот оно! – Бентама распирало от гордости за свое детище. – Сердце моего Панпетлекона.

Он отворил. ПТ остался снаружи, а остальные вошли вслед за Бентамом. Маленькую комнату полностью занимало жуткого вида сооружение из железа и стали. Загадочный набор маховиков, поршней и сверкающих машинным маслом клапанов растянулся от стены до стены. Похоже, устройство было способно производить невероятный шум. Но сейчас было холодным и молчаливым. Между двумя гигантскими шестернями стоял мужчина в замасленной робе и что-то подтягивал гаечным ключом.

– Это мой помощник Ким, – представил мужчину Бентам.

Я его узнал – это он гнался за нами в комнате Сибирь.

– Я Джейкоб, – произнес я. – Мы вчера видели вас среди снегов.

– Что вы там делали? – спросила Эмма.

– Замерзал до полусмерти, – с горечью ответил мужчина и продолжил затягивать гайки.

– Ким помогает мне искать вход в Панпетлекон моего брата, – пояснил Бентам. – Если в комнате Сибирь этот переход существует, скорее всего он находится на дне глубокой расселины. Я уверен, что Ким будет очень благодарен, если твоей пустóте удастся включить некоторые другие комнаты, где наверняка имеются входы. Более того, в этих комнатах они расположены в гораздо более доступных местах.

Ким что-то проворчал и смерил нас недоверчивым взглядом. Интересно, сколько лет он потратил на прогулки по морозу и прочесывание этих расщелин? – подумалось мне.

Бентам перешел к делу. Он начал отдавать помощнику короткие, но емкие распоряжения, и Ким принялся вращать какие-то настройки, после чего потянул на себя рукоять длинного рычага. Шестерни механизма зашипели и зафыркали, а затем слегка повернулись.

– Подведи сюда это создание, – тихо произнес Бентам.

Пустóта ожидала снаружи, и я ее позвал. Она, шаркая, вошла в дверь и хрипло и протяжно зарычала. Казалось, она знала, что с ней произойдет что-то неприятное.

Помощник уронил гаечный ключ, но тут же подхватил его и взял себя в руки.

– Вот это аккумуляторный отсек, – пояснил Бентам, кивая на большой ящик в углу. – Необходимо усадить в него существо.

Отсек напоминал телефонную будку без окон, отлитую из чугуна. Из крыши будки выходил целый пучок трубок, соединенных с трубами под потолком. Бентам потянул за ручку тяжелой двери, и она с громким скрежетом отворилась. Я заглянул внутрь. Стены будки были изготовлены из гладкого серого металла, покрытого мелкими отверстиями, придающими ей сходство с духовкой. С задней стенки будки свисали толстые кожаные ремни.

– Ей будет больно? – спросил я.

Я сам удивился собственному вопросу, и Бентам тоже.

– Это имеет какое-то значение? – спросил он.

– Я бы предпочел, чтобы она не страдала. Если это возможно.

– Выбора у нас все равно нет, – ответил Бентам, – но она не будет ощущать боли. Прежде чем хоть что-то начнет происходить, отсек наполнится обезболивающим усыпляющим газом.

– А что потом? – спросил я.

Он улыбнулся и похлопал меня по плечу.

– Это чисто технические вопросы. Тебе достаточно знать, что твой питомец выйдет из отсека живым и его состояние практически не изменится. А теперь, если тебе не трудно, заставь его войти внутрь.

Я так и не понял, поверил ли Бентаму. Точно так же я не понимал, почему это имеет для меня такое значение. Пустóты превратили нашу жизнь в ад. К тому же они, судя по всему, были напрочь лишены способности испытывать какие-либо чувства. Поэтому я должен был обрадоваться возможности причинить боль одной из них. Но меня это нисколько не радовало. Я не желал смерти пустóте точно так же, как я не желал бы ее какому-либо животному. В процессе управления этим существом я приблизился к нему достаточно для того, чтобы понять, что внутри что-то есть. Это что-то было крошечной искрой, маленьким шариком души на дне глубокого омута. На самом деле пустóта не была пустой.

Подойди, – произнес я, и пустóта, которая смущенно жалась в угол, обошла Бентама и остановилась перед будкой.

Входи.

Я ощутил ее нерешительность. Она уже полностью восстановила свое здоровье, и к ней вернулись силы. Я знал, на что она способна, если моя власть над ней поколеблется хоть на мгновение. Но я был сильнее, и ее сопротивление не стоило принимать всерьез. Я подумал, что она колеблется лишь потому, что колебался я сам.

Прости, – произнес я.

Пустóта не шелохнулась. Она не знала, что ей делать со словом «прости». Но я чувствовал, что должен это сказать.

Входи, – повторил я, и на этот раз пустóта подчинилась и шагнула в отсек. Поскольку больше никто не решился бы к ней прикоснуться, дальнейшими моими действиями руководил Бентам. Следуя его указаниям, я прижал пустóту спиной к задней стене будки и туго пристегнул ремнями ее грудь, ноги и руки. Мне было ясно, что ремни рассчитаны на то, чтобы удерживать человека, и в моей голове зароились вопросы, ответы на которые я пока слышать не хотел. Единственное, что сейчас имело значение, был наш план, и я хотел выполнить его от начала и до конца.