Книга Мирдада - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 18

МИРДАД: Не смотри так взыскательно на Наронду, Абимар. Он невиновен в том, в чем ты его обвиняешь.

Абимар: Тогда, кто тебе сказал? Или ты можешь читать мысли людей?

МИРДАД: Мирдаду не нужны ни шпионы, ни переводчики. Если бы вы полюбили Мирдада так, как вас любит он, то с легкостью смогли бы читать в его уме и в его сердце.

Абимар: Прости глухого и слепого, Учитель. Раскрой мне глаза и уши, ибо я жажду видеть и слышать.

МИРДАД: Единственный чудотворец - Любовь. Если вы хотите узреть, то пусть в ваших зрачках будет Любовь. Если вы хотите услышать, то пусть в ваших барабанных перепонках будет Любовь.

Абимар: Но я не ненавижу никого, даже Наронду.

МИРДАД: Отсутствие ненависти - еще не любовь, Абимар. Ибо Любовь - активная сила; и если она не будет направлять каждый твой шаг и действие, ты не найдешь своего пути. Если она не будет наполнять каждое твое желание и мысль, желания твои запутаются в мечтах, а мысли отзовутся погребальным звоном по твоим дням.

Сердце мое сейчас подобно арфе, и мне хочется петь. Где твоя арфа, добрый Земора?

Земора: Я действительно должен ее принести, Учитель?

МИРДАД: Да, иди, Земора.

Наронда: Земора вскочил и бросился за арфой. Оставшиеся поглядывали друг на друга в крайнем смущении, но сохраняли покой.

Когда Земора вернулся с арфой, Учитель аккуратно взял ее из его рук, склонился над ней с любовью, внимательно настраивая каждую струну, а потом начал играть и запел.

МИРДАД:

Сам Бог - капитан, так плыви, мой Ковчег!

Пусть адские силы свершают набег,

Пускай под ногами расплавят свинец,

Пусть людям готовят ужасный конец,

Пусть знаки на небе не зрит человек,

Сам Бог - капитан, так плыви, мой Ковчег!

Твой компас - Любовь, так спеши, мой Ковчег!

На юг и на север направим твой бег.

Сокровища сердца твои велики,

Отважны в штормах и сильны моряки.

Чтоб всех одарить и исполнить завет,

Твой компас - Любовь, так спеши, мой Ковчег!

Вера - твой якорь, несись, мой Ковчег!

Пусть гром громыхает, от молний лишь свет,

Пусть рушатся скалы и горы дрожат,

Память об искре святой мы назад

В сердце вернем, что забыло навек.

Вера - твой якорь, несись, мой Ковчег!

Наронда: Учитель смолк и склонился над арфой, словно мать над дитятей, любовно прижимая ее к груди. И хотя уже никто не касался струн, арфа все продолжала звучать: ”Сам Бог - капитан, так плыви, мой Ковчег!” И хотя уста Учителя смолкли, голос его все еще раздавался в пространстве, несясь над Орлиным Гнездом, уплывая волнами к отвесным скалам вокруг. Он плыл над холмами и долинами внизу, уплывал к беспокойному морю вдали, уносился к небосводу в вышине.

Его голос был подобен радуге и звездопаду. В нем были и шорох ветра и завораживающая песнь соловья. Он потрясал и смеялся одновременно. В нем были заключены небесные моря, мягко укрытые росистым туманом. Казалось, все творение радостно и благодарно внимало ему.

На миг показалось, будто вся цепь Молочных гор с Алтарным Пиком в центре, внезапно отделилась от Земли и взмыла в пространство, величественно, мощно и определенно прокладывая свой курс.

В последующие три дня Учитель не сказал ни одного слова, ни одному человеку.

Наронда: Когда минули три дня, вся Семерка, словно по приказу, встретилась и направилась прямо к Гнезду Орла. Учитель приветствовал нас так, как будто был уверен в нашем появлении.

МИРДАД: Приветствую вас вновь в вашем гнезде, птенцы мои. Поделитесь с Мирдадом своими мыслями и желаниями.

Мекайон: Наше единственное желание и единственная мысль - как бы оказаться около Мирдада, чтобы слышать и внимать его словам истины, дабы обрести шанс избавиться от невежества, как это сделал он. Его молчание каким-то образом повергло нас в страх и благоговение. Не обидели ли мы Мирдада чем-нибудь?

МИРДАД: Я молчал три дня не для того, чтобы оттолкнуть вас. Скорее, чтобы привлечь к себе поближе. Разве можно обидеть того, кому ведомо всепобеждающее Безмолвие? Такой не обидит и не обидится.

Мекайон: Тогда может быть лучше молчать, чем говорить?

МИРДАД: Речь в лучшем случае - искренняя ложь. Молчание в худшем случае - обнаженная истина.

Абимар: Должны ли мы думать, что даже слова Мирдада, такие правдивые, всего лишь ложь?

МИРДАД: Да, даже слова Мирдада не более чем ложь, для всех тех, чьи Я не совпадают с Я Мирдада. До тех пор, пока все ваши мысли не будут исходить из одного источника, пока все желания не будут вытекать из одного и того же колодца, ваши слова, даже самые честные, будут оставаться ложью.

Если бы ваши Я и мое стали едины в той же степени, в какой мое Я едино с Божественным, мы освободились бы от слов, и в совершенстве могли общаться, пребывая в истинном Безмолвии.

Но поскольку ваши Я и мое - не едины, я вынужден вести с вами словесную войну, победить вас вашим же оружием и привести к моему источнику, к моему колодцу.

А вы сможете пойти в мир, чтобы победить и подчинить его, только в той степени, в какой я смогу победить и подчинить вас. Только тогда вы будете в состоянии правильно повести мир к безмолвию Высшего Сознания, к источнику Слова, к колодцу Святого Понимания.

До тех пор, пока вы не будете побеждены Мирдадом, вы не сможете стать воистину неуязвимыми и могучими воинами. И мир до тех пор не сможет смыть с себя позора непрестанных поражений, пока не будет побежден вами.

Так что препояшьтесь к битве. Отполируйте щиты и латы, наточите мечи и копья. А знаменосцем и барабанщиком пусть будет Безмолвие.

Беннон: Что же это за Безмолвие должно быть, чтобы зараз выступать и знаменосцем и барабанщиком?

МИРДАД: То Безмолвие, в которое я вас приглашаю, это беспредельная всеохватность, в которой не-бытие переходит в бытие. Это пустота, приводящая в трепет и благоговение; где рождается и замирает любой звук; где обретает себя и распадается любая форма; куда записывается и откуда вычеркивается каждое Я; где нет ничего, только ЭТО.