Конфигурация (СИ) - Бородин Антон Анатольевич - Страница 52

   - Пожалуйста, сыграй мне, Киэн, пока твоя йуу ещё с тобой. Я буду скучать без её пения... так же, как без тебя.

   В одиночестве вернувшись на Гиоа, Фаар попытался связаться с Киэном. Но сделать этого не удалось - и он заранее знал, что так и будет. Киэн уже уничтожил свой прямопоточный коммуникатор.

   ***

   - Зачем ты велел строить эту пирамиду? - Нинсун с трудом заставляла себя говорить спокойно. В её глазах сверкал настоящий гнев.

   - Я всего лишь предложил. И все согласились... - Апту старался говорить примирительным тоном, но получилось как-то фальшиво.

   - С твоими предложениями трудно не согласиться, - язвительно заметила жена. - Ведь с некоторых пор ты считаешь себя правителем Эиреа.

   - Дело не в том, кем считаю себя я. На это было общее согласие.

   - А теперь решил сделаться ещё и богом, - продолжала Нинсун. - Думаешь, никто не понимает, что означает пирамида? Тот, чьего лица мы не видели, ушёл, и ты возмечтал занять его место, место бога! Ну так и отправляйся жить в эту пирамиду, когда её достроят! Если, конечно, это произойдёт при твоей жизни. Могуществом Лии ты не обладаешь, и не сможешь вырастить её за одну ночь!

   - Ты прекрасно знаешь, я не собираюсь в ней жить. Пирамида - это просто память о том, откуда мы пришли. О Дилумии и о нашем прошлом, чтобы оно не забылось в веках.

   - Обруч, который ты присвоил - тоже память о прошлом?

   О короне Лии Нинсун давно знала. Апту пришлось открыть ей правду, потому что всё время прятать обруч было невозможно. Опасаться, что жена расскажет кому-то ещё, не приходилось. Нинсун не из болтливых женщин. И ей совсем не нужно, чтобы её муж прославился на весь город как вор. Но иногда Апту всё-таки жалел, что не сохранил секрета. Постоянные напоминания и упрёки, длившиеся не первый год, раздражали и сердили его.

   - Избавься от этой вещи, пока не поздно, - настаивала жена. - Она принесёт нам несчастье.

   - Ты ничего не понимаешь.

   - Этот проклятый обруч стал единственным, что интересует тебя в жизни. - Нинсун сознательно погрешила против истины. Ей было прекрасно известно, что кроме обруча мужа интересует ещё одно - власть, которую он получил в городе. Но сейчас речь шла не об этом. - Пока ты прячешь его около фонтана, но скоро, наверное, построишь для него целый храм в нашем собственном дворе!

   - Ты просто не можешь без того, чтобы не видеть в чём-нибудь предвестия несчастий! Раньше ты была уверена, что Киэн накличет на нас беду, теперь обруч тебе во всём виноват. Мне это надоело.

   - Раз Киэн оставил тебя в покое, мне до него дела нет. Но в твоём обруче заключено зло, попомни мои слова. Мало того что сами боги говорили об этом, так он ещё и краденый. На твоём месте я бы никогда к нему не прикасалась.

   - Чем давать глупые советы, лучше сходи в кухню и посмотри, что там с обедом. По-моему, новая служанка ужасно ленивая. Если она и дальше продолжит работать так же, мы каждый день будем обедать на закате.

   Слуги в их доме появились давно. Нинсун уже не помнила, когда последний раз занималась готовкой и уборкой. Да и сам дом стал другим. Тростниковую хижину заменило добротное кирпичное здание со множеством комнат и богатой, даже почти роскошной обстановкой.

   Не дожидаясь ответа жены на замечание о работе прислуги, Апту оставил её одну и вышел из дома в сад. Остановился он у фонтана, о котором только что упоминала Нинсун. Сделан фонтан был очень искусно, в виде каскада из трёх круглых чаш. Но Апту интересовал совсем не фонтан. Нагнувшись, он сдвинул в сторону одну из цветных глиняных плиток, которыми была вымощена дорожка вокруг рукотворного водоёма. Шаря в открывшемся под ней углублении, он поймал себя на том, что подозрительно оглядывается по сторонам.

   Из углубления Апту вытащил небольшой медный ларец. Сколько раз он делал то же самое - и всё равно его сердце при этом снова и снова тревожно замирало. Апту знал, что сокровища никуда пропасть не могут - и вопреки доводам разума опасался однажды обнаружить ларец пустым. Но сегодня, как всегда, обе вещи - корона из кристалсплава и коробка знаний - оказались на месте.

   "Ну и что с того? - говорил ему внутренний голос. - Всё равно ты в жизни не осмелишься надеть обруч на свою голову. Ты побоялся сделать это, когда смог получить коробку знаний, и будешь бояться впредь. Киэн решил остаться на Земле, и, сам того не ведая, стал твоим стражем".

   А если Киэн, последний из богов, уйдёт, и обруч, и коробку можно будет просто выбросить. Они станут совершенно ненужными.

   "Чего я боюсь? - снова и снова спрашивал себя Апту. - Даже если Киэн узнает о моём поступке, он не причинит мне никакого зла. Не захочет. Ну, а на крайний случай - есть те, кто меня защитят. Нет, я не должен его опасаться... После того как обруч научит меня понимать язык мыслезнаков, я сам пойду к Киэну и потребую, чтобы он открыл мне божественные знания. Я имею на это право. Я годы жизни потратил на его бесполезные уроки. А теперь у меня есть влияние, есть заслуженный почёт и уважение людей, которые всегда встанут на мою сторону. Я достоин сравняться с богами".

   Сегодня или никогда. Нет - сейчас или никогда. Он не будет ждать ночи, не будет скрываться. Пусть Нинсун, Киэн и все остальные в Эиреа знают - он, Апту, берёт то, что принадлежит ему по праву.

   В первые мгновения после того как обруч из кристального сплава коснулся его лба и висков, Апту не почувствовал ничего. Но всё-таки занятия с Киэном не прошли совсем напрасно, кое-чему он научился. Например, сосредотачиваться, не отвлекаться на сиюминутные мысли, и устремлять все свои помыслы к одной-единственной цели...

   Услышав крик, Нинсун вздрогнула и выронила из рук гребень, которым расчёсывала свои длинные тёмные волосы. Крик донёсся из сада. Что бы там ни произошло - подсказало женщине внутреннее чутьё, - она должна быть в саду первой, раньше, чем там окажутся слуги.

   Она выбежала из дома так быстро, как только могла.

   - Госпожа, что случилось? - крикнула ей вслед служанка. Нинсун не ответила, но та, конечно, поспешила за ней.

   К счастью, служанка была толстая и неповоротливая, поэтому угнаться за госпожой не смогла. К тому времени, когда она подоспела, Нинсун уже стащила сверкающий обруч с головы Апту, который без сознания лежал на дорожке возле фонтана, и бросила в медный ларец. А сам ларец столкнула в яму и прикрыла сверху глиняной плиткой. Лишь после этого женщина зачерпнула пригоршню воды из фонтана, побрызгала в лицо мужу и принялась легонько шлёпать его по щекам, пытаясь привести в чувство.

   Прислуга засуетилась вокруг, кто-то из женщин принялся причитать.

   - Что ты голосишь, точно над мёртвым? - сердито прикрикнула на неё Нинсун. - Не видишь - хозяину просто стало плохо от жары. Солнце сегодня так и палит... Поди позови лекаря. Ну, что стоишь? Бегом, живее!

   Нинсун хотела было приказать слугам-мужчинам отнести Апту домой, но он уже начал возвращаться в сознание и через мгновение открыл глаза.

   - Нинсун... - говорил Апту шёпотом. Но его ладонь неожиданно сильно стиснула руку жены. - Учитель... Киэн, он...

   - Тебе сейчас лучше помолчать.

   - Нет, постой! В тот самый момент как я надел обруч и всё понял, я почувствовал, что Киэн... Что его больше... Ведь это совпадение, правда? Не мог же я причинить ему вред, я ничего не сделал!

   - Я не понимаю, о чём ты, Апту. И не хочу об этом говорить. Ты сможешь подняться на ноги? Тебе нужно лечь в постель и отдохнуть.

   В спальне Апту пролежал ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы немного прийти в себя. Когда ужасная боль в висках и дрожь, бившая его несмотря на жару, чуть утихли, он поднялся, сам встретил на пороге дома лекаря и прогнал его прочь. А после этого велел слуге пойти и привести Энду, которого в городе считали советником правителя.

   К храму, в котором жил Киэн, Апту и его советник отправились вместе. На вопрос, не случилось ли за последний час чего-нибудь странного, служители храма ответили отрицательно, и были явно удивлены встревоженным видом гостей.