Философия переннис - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 113

Есть древняя история:

Великий египетский король сошел с ума. Пробовали всевозможные способы лечения, но все было напрасно. Из дальних стран приходили психиатры, но король катился вниз все больше и больше. Тогда кто-то посоветовал: "Забудьте о психиатрах и врачах — мы должны спросить совета у какого-нибудь мудреца". Итак, они отправились на поиски, нашли в пещере одного старого мудреца и спросили у него, что делать.

Мудрец сказал:

— Расскажите мне немного о короле — о его любимых занятиях, как он живет, что ест… — И они рассказали. Мудрец сказал:

— Довольно. Этого достаточно.

Они рассказали ему, что король был большим любителем шахмат, поэтому мудрец сказал:

— Найдите самого великого шахматиста в стране и заплатите ему столько, сколько он попросит, но он должен играть в шахматы с безумным королем. И приходите через год.

Великого шахматиста нашли. Ему не особенно хотелось играть с сумасшедшим шахматы сами по себе безумны, а к тому же играть с безумцем… Он запросил очень много денег — он надеялся, что ему не дадут столько — но люди короля немедленно согласились, так что выхода не было. Шахматисту пришлось играть с сумасшедшим королем.

Через год эти люди снова пришли в пещеру. Мудрец спросил:

— Как дела?

Они ответили:

— Вы сотворили чудо! Теперь король совершенно нормален.

Мудрец сказал:

— Это хорошо. Что-нибудь еще?

— Да, кое-что случилось: теперь с ума сошел шахматист!

Это обязательно происходит — если у психоаналитика нет корней глубоко в медитации. Вот где психоанализ упустил нечто очень важное, абсолютно необходимое.

Психоанализ должен быть основан на глубокой медитации. Перед тем, как получить диплом, каждому психоаналитику следовало бы проходить через длительную медитацию, потому что медитация сделает вас способным слушать правильно. Медитация поможет вам быть настолько тихим и спокойным, свежим и собранным, что вы сможете выслушать сумасшедшего и помочь ему, и все же он не сможет обеспокоить вас. Иначе это не может не произойти. И единственный способ, опыт, психоаналитики знают это…

Я слышал:

Молодой человек, молодой психоаналитик, спросил старого коллегу:

— У вас всегда такой счастливый, веселый вид. Целый день работы, и такой тяжелой работы… Я начинаю уставать на втором пациенте, а к вечеру я смертельно устаю. А вы, кажется, не устаете никогда. Постоянно слушать чужие кошмары — это кошмар.

Пожилой человек рассмеялся и сказал:

— А кто их слушает?

Кажется, это единственная защита, если вы не знаете, как медитировать. Тогда психоаналитик только притворяется, что слушает.

Фрейд был в этом очень дипломатичен. Он изобрел целую систему: пациент обычно лежал на кушетке, а Фрейд садился позади, чтобы пациент не мог его видеть — слушает он его или нет, спит, мечтает или делает что-то еще. Пациент лежал и нес чепуху, называемую "свободные ассоциации".

В действительности, Фрейд очень боялся смотреть людям в глаза; это была его фобия. Он сам был очень бальным человеком. Сам он не знал ничего подобного медитации или молитве; ему ничего не было известно о глубокой общности с существованием. Он постоянно боялся — он боялся сближаться с пациентом. Он не позволял никакой близости между терапевтом и больным, никакой интимности. Все должно оставаться в рамках профессиональных отношений — которые вовсе не являются отношениями.

Но сейчас фрейдовы преграды мало-помалу разрушаются. Психоаналитики становятся все смелее и смелее; они обращены к пациенту лицом, они встречаются с пациентом, смотрят ему в глаза… и это опасно. Пока вы не стали глубоко укорененным, глубоко центрированными в своем существе, это будет опасно. Смотреть в глаза сумасшедшему опасно, потому что он может спровоцировать вашего сумасшедшего, которого вы просто подавляете.

Об Уильяме Джеймсе рассказывают: когда он пришел навестить одного своего друга, который внезапно сошел с ума — он пошел навестить его в сумасшедшем доме — в тот момент, когда он пришел и посмотрел на своего друга, было холодное утро, но он покрылся потом. Он очень занервничал. Его жена тоже была там. Она не могла понять, что с ним происходит, почему он дрожит. Его увели домой. Он был очень печален. Эта грусть продолжалась несколько дней. Жена спросила его:

— Что с тобой? Ведь ты видел многих сумасшедших. Ты психолог, великий психолог; что с тобой стряслось?

Он ответил:

— Но я никогда не смотрел на них, я никогда раньше не видел сумасшедшего. Я избегал этого; но я не мог отвернуться от своего друга. Когда я взглянул на него, вдруг, как молния, в моей голове вспыхнула мысль: если он мог сойти с ума, и я могу сойти с ума. Ведь вчера он был так же нормален, как я сегодня. А что же завтра? Если нормальный человек… Я никогда не подозревал, что этот человек может сойти с ума. Если бы кто-нибудь сказал мне об этом, я бы не поверил. Он был одним из самых здоровых людей, какого я видел. Если он мог сойти с ума, где гарантия того, что я не могу сойти с ума?

Это был удар.

Говорят, что тень сумасшествия друга повлияла на всю дальнейшую жизнь Уильяма Джеймса. Он навсегда стал другим человеком.

Я могу понять ваши трудности. Наблюдая, слушая, вы позволяете другому приблизиться к себе. А внутри вас много невротического. Даже великие психоаналитики… например, Карл Густав Юнг, который так боялся смерти, что если вы говорили о смерти, просто говорили о смерти, он мог прийти в ярость. Он хотел посмотреть на мумии древнеегипетских фараонов. Всегда помните: когда вы чего-то боитесь, вас также и притягивает это. Страх и притяжение — две стороны одной монеты. Но когда он готовился, собирался поехать в Египет, он заболевал.

Это происходило так много раз, что он просто начал осознавать, что, должно быть, он создает болезнь. А в тот момент, когда он отменял поездку, болезнь исчезала. В последний раз он даже поехал в аэропорт, но прямо в аэропорту у него началась рвота, он вынужден был отменить поездку. И тогда ему пришлось расстаться с этой идеей навеки.

Фрейд очень боялся — он боялся даже психоанализа. Говорят, однажды он путешествовал вместе с Карлом Густавом Юнгом. Заняться было нечем, и Юнг начал анализировать Фрейда. Он вплотную подошел к корню неврозов Фрейда, и Фрейд сказал: "Прекратите — больше не будем об этом говорить!" Он так испугался; Юнг сказал: "Что с вами? Вы не можете открыться?"

А Фрейд ответил: "Нет, я не могу открыть больше этого. Если я откроюсь больше, я потеряю весь свой авторитет".

Юнг помолчал минуту, а потом сказал: "Вы уже потеряли его. Если вы так боитесь психоанализа, что вы за психоаналитик?" А он был отцом психоанализа. Он сам никогда не подвергался психоанализу; он никогда никому не позволял подойти так близко. Он действительно боялся того, что если он узнает свое собственное подсознание, он никогда больше не сможет быть прежним.

Вот почему мы постоянно избегаем. Но психоаналитик не может избежать; отсюда ваша проблема. Вы должны научиться быть настолько тихим, что вместо того, чтобы попадать под впечатление невротичных утверждений пациента, ваша тишина начала воздействовать на него. У вас должен быть больший потенциал, у вас должно быть больше любви и изящества. И в действительности, если вы наполнены любовью, это терапия, это лечение. Любовь — это целительная сила.

Психотерапевты, психоаналитики, терапевты других направлений экзистенциальные терапевты иди последователи Ассаджиоли, психосинтеза, или люди, занимающиеся групповой терапией — все те, кто тем или иным образом работают с пациентами, должны многому научиться. Психоанализ все еще пребывает в стадии детства; он должен многому научиться.

И Восток может многое дать Западу, поскольку Восток тысячи лет размышлял над тайнами ума. То, что начал на Западе Фрейд — очень древнее знание на Востоке. С самых-самых древних времен Вед мы сталкивались с внутренней реальностью, мы исследовали внутреннюю сторону человека, и мы постигли некоторые главные истины.