Мы здесь, чтобы победить: семь историй о лидерстве в бизнесе и спорте - Соколов-Митрич Дмитрий - Страница 6

И тут на горизонте снова появился Олег Тиньков. Когда-то, еще в юношеские годы, он был мастером спорта по велогонкам и теперь переживал рецидив этого увлечения на фоне кризиса среднего возраста. Олег нам сказал: «Ребята, а чего это вы по уши погрязли в этом беге, ездить на велосипеде ведь гораздо интересней!» Моя супруга Татьяна идею поддержала: «Прокатимся по Европе! Надоели эти автомобильные путешествия. Один винный погреб, другой винный погреб. Только задницы себе нажираем да ссоримся постоянно».

В общем, решили попробовать. Вместе с женами полетели во Францию и проехали за три дня двести семьдесят километров вдоль реки Луары. Там очень красивые замки, балдежная природа, старинные города, в которых со времен д’Артаньяна не изменилось ничего – только автомобили пришли на смену лошадям. А главное – когда едешь по стране на велосипеде, чувствуешь ее кожей, и это не сравнится ни с автомобилем, ни с мотоциклом. Ты всегда в тонусе, все твои друзья на позитиве, у местных жителей к велопутешественникам тоже исключительно доброжелательное отношение. Нас это ужасно зацепило. С тех пор такие дружеские покатушки стали регулярными, по одной-две в год, в результате чего мы объездили всю Европу.

И тут у нас в New Russia Grouth появился Павел Назаров, которого мы взяли с американского рынка, где он работал на Уолмарт. Павел уже занимался триатлоном и сказал: «Ребята, а чего вы тормозите? Вы ведь уже бегаете, ездите на велосипедах, остается только добавить плавание – и можно попробовать замахнуться на Ironman».

Я очень хорошо помню этот разговор, он состоялся в ресторане «Луч» на Пироговской улице, где мы обедали в компании Андрея Добрынина и Вити Жидкова. Павел нам рассказывал про «железную» дистанцию, и для нас это звучало просто как космос. Мы сидели ошарашенные и думали вслух: «Нет, ну Ironman – это, конечно, нереально, чего тут говорить. Но в каком-то более простом формате триатлон вещь интересная, надо попробовать».

Следующим потрясением стала поездка к Дэвиду Вордэну в Солт-Лейк-Сити.

– Тренировки просто ради тренировок – такая схема не работает, – сказал мне Дэвид. – Я вижу, ты увлекающийся человек, у тебя должна быть мотивация, цель.

– Ну… может быть, цель… это Ironman, – робко ответил я и морально приготовился к снисходительной усмешке. – Может, через пару-тройку лет я смогу его сделать?

Снисходительная усмешка действительно последовала, но совсем по другому поводу.

– Через пару-тройку лет?! Да ты с ума сошел! Давай планировать на ближайшее лето.

Космос оказался намного ближе. Я почувствовал себя Гагариным, которому только что сообщили дату его будущего полета.

В мае того же года мы с Андреем Добрыниным и Витей Жидковым попробовали в Италии короткий триатлон, так называемую олимпийскую дистанцию: 1500 метров заплыв – 40 км велосипед – 10 км бег. Я пришел предпоследним. Но меня это только подстегнуло. Стало понятно, что Ironman при правильном, системном подходе – вещь абсолютно реальная, никак не связанная с риском для жизни. Загнать себя до инфаркта можно, конечно, и на десяти километрах. Но только если не слушать свой организм.

А организм говорит вот что. У нашего тела есть всего два источника энергии – углеводы и жиры. Углеводов без дополнительного питания хватит всего лишь на час-полтора, дальше неизбежен коллапс – и это никак не зависит ни от физической подготовки, ни от силы воли. Это просто химическая реакция: как только у тебя заканчивается гликоген в крови, мышцы перестают работать, и даже психика рушится – резко портится настроение, все сразу предстает в черном цвете. А вот жира в любом, даже самом худом человеке хватит на много марафонов подряд. Но работает эта батарейка только в аэробном режиме, то есть в определенных пульсовых зонах – относительно медленных. Поэтому главная задача тренировок на длинные дистанции – разгонять процесс метаболизма. Нужно много работать в низких пульсовых зонах, связанных с переработкой жира, постепенно повышая анаэробный порог.

Болезнь железная

Выносливость – удивительное явление природы. Большинство людей уверены, что это величина, производная от силы. Чем сильнее организм, тем он выносливей. Это не так, и тому есть масса подтверждений. Вот, например, простой вопрос: кто сильней – человек или лошадь? Конечно, лошадь. Значит ли это, что лошадь выносливей человека? Жители валлийской деревни Лланвртид точно знают, что нет.

Однажды дождливым ноябрьским вечером 1979 года в местном пабе вспыхнул спор между Гордоном Грином, хозяином питейного заведения, и Глином Джоунсом, лучшим охотником в здешних краях. Грин утверждал, что на длинной дистанции человек в состоянии обогнать лошадь. Джоунс категорически возражал. С тех пор в Лланвртиде каждый год проходит 35-километровый забег, в котором соревнуются бегуны и всадники. В этих соревнованиях происходит невероятное: двуногие регулярно приходят к финишу быстрее четвероногих, а дважды в истории забегов даже были случаи победы людей над животными в общем зачете. В 2004 году марафонец из Бедфорда Хью Лобб оставил позади всех участвующих в забеге сорок семь всадников, финишировав с результатом 2:05. Еще через три года его достижение повторил немец Флориан Холзингер. А хозяин местного паба не только выиграл спор, но и озолотился благодаря ежегодному притоку туристов, которые хотят собственными глазами увидеть это чудо природы.

Свой первый полный Ironman я проплыл, проехал и пробежал 1 августа 2010 года в немецком Регенсбурге. На старте мечтал сделать дистанцию за двенадцать часов. Результат на финише – 10:45.

С чем можно сравнить ощущения этой победы? Вспомните день своего поступления в вуз. Вы идете к доске объявлений, где вывешены имена тех, кто сдал все экзамены. Водите пальцем по строчкам, и вдруг – да, все совпадает, и имя, и фамилия, и отчество. Вы поступили! Вы не зря готовились столько лет! А теперь увеличьте это ощущение на порядок – и это будет сопоставимо с тем, что чувствует человек, когда пересекает финишную черту и слышит свое имя вместе с фразой «You are an Ironman!».

То, что стало происходить со мной после первых побед, некоторые триатлеты-любители называют «болезнью железного человека». Стиль жизни, в котором все подчинено главной задаче – улучшить свои показатели на самой трудной дистанции в мире, – захватывает, как наркотик. Ты начинаешь жить от соревнования до соревнования. Тебя влечет туда сама атмосфера. Вокруг куча позитивных людей. Среди них много точно таких же, как ты, – предпринимателей, достигших успеха благодаря своей жизненной выносливости, марафонской философии, умению ставить и решать задачи на грани возможного. Тут есть даже люди, которые сделали Ironman 100 раз и более. Наука преодоления этой дистанции стала библией их жизни, и ты начинаешь равняться на них.

Когда ты в очередной раз бежишь заключительный марафон, кажется, что даже этот асфальт, который в любой момент может ударить тебе в голову, несет какое-то тайное знание, недоступное тем, кто здесь не бывал, кто не рисковал, кто сам себя не испытал. Иногда это приводит к деструктивным последствиям: люди настолько погружаются в триатлон, настолько вживаются в роль супермена, что теряют бизнес, семью и здоровье. «Если ты до сих пор не развелся с женой, значит, недостаточно хорошо тренируешься», – гласит расхожая «железная» мудрость. Я бы к этому добавил: «А еще это значит, что твоей жене хватило обыкновенной житейской мудрости». Мне в этом смысле повезло. Татьяна к моему увлечению всегда относилась снисходительно и философски: «Когда у мужчины кризис среднего возраста, он обычно начинает либо пить, либо гулять, либо и то и другое. Так что я считаю, что мне еще повезло».