Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена - Страница 41

Затаившимся в саду «теням» ничего не оставалось, кроме как ждать.

– И долго она еще будет тут петь? – раздраженно поинтересовалась одна из них хриплым мужским шепотом.

– А хрен ее знает! – не менее раздраженно отозвалась другая. – Она мне не докладывалась!

– Может, заткнуть ее как-нибудь?

– Лучше сам заткнись, ... ! Ты ее на виду у всех затыкать собрался?

– Свигров змей и все его прихвостни! Времени и так в обрез!

– Заткнись, говорю! – На этот раз в голосе говорящего ощутимо прорезались опасные нотки, из-за чего собеседник предпочел действительно заткнуться.

Прошло всего несколько минут, и Лика, к большому облегчению выжидающих, тоже замолчала. Сначала она поднялась в дом и отнесла туда гитару, потом вышла за фонарем. Публика за забором что-то разочарованно пробубнила и начала расходиться.

«Тени» переглянулись между собой, и трое из них быстро и умело выставили стекло одного из окон и просочились внутрь.

Лика хотела идти в дом, но вдруг вернулась, опять поставила фонарь на завалинку и пошла снимать забытое белье с растянутой между деревьями веревки.

«Тени» неслышно направились к ней, но в этот момент хлопнула входная калитка. Лика обернулась, «тени» шепотом выругались и снова отступили в сад.

– Лика, солнце мое, здравствуй! – На еле освещенной фонарем дорожке стоял Тибун.

– Ты чего здесь делаешь? – удивилась Лика. – А ну уходи, сейчас Таш придет!

– Это ничего! – успокоил ее Тибун. – У меня сегодня есть что ему сказать. А ты что, даже не хочешь поздороваться со мной, Лика?

– Здравствуй, – холодно отозвалась она. – И что ты собираешься сказать Ташу, если не секрет? Надеюсь, что-нибудь важное, потому что он очень не любит, когда его беспокоят по пустякам. Может и убить.

– Лика, любовь моя, ты беспокоишься за меня! – обрадовался Тибун и сделал шаг по направлению к ней. – Не волнуйся, разговор у меня к нему самый серьезный.

– И какой? – Она сделала шаг назад.

– Лика, родная, ты знаешь, как тебя люблю! – Тибун опять шагнул к ней. – Я долго упрашивал отца, чтобы он разрешил мне жениться на тебе, но он не соглашался. Говорил, что ты рабыня и все такое. Но это было до того, как он тебя увидел. После этого он согласился, представляешь?! Сказал, что ты самая красивая девушка в Закорючке, и плевать на то, что ты рабыня. Так даже лучше, будешь больше ценить, какое тебе выпало счастье. Правда, после этого против нашего брака начала возражать моя мать, но мне удалось и ее уговорить. Но она выставила одно условие. Сначала ты должна будешь понравиться ей, а потом мы поговорим о свадьбе. Лика, ну как ты можешь кому-то не понравиться?! Вот и отец такого же мнения. Он поручил мне поговорить с твоим хозяином о выкупе за тебя, а за свадьбой дело не станет! Мы же не какие-нибудь там нищие подзаборники, наше слово – кремень!

Новости настолько поразили Лику, что она застыла столбом и не двинулась с места, даже когда Тибун подошел к ней совсем близко.

– Нет. – Она покачала головой и подняла на него блеснувшие в темноте глаза. – Он меня не продаст!

Тибун покровительственным успокаивающим жестом положил руки ей на плечи.

– Лика, милая, ну конечно продаст! Кому еще продать такое сокровище, как не самому уважаемому семейству в Закорючке? Мы не дадим тебя в обиду, и он это знает!

– Нет! – с отчаянием замотала головой Лика, и в голосе ее послышались слезы. – Он этого не сделает!

Тибун притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы.

– Родная моя, считай, что ты уже замужем!

Лика дернулась.

– Нет!

Тибун плотнее прижал ее к себе и начал покрывать поцелуями ее шею. Лика опять дернулась, но он не отпускал. Лицо Лики вдруг потеряло девичью мягкость, как-то сразу став взрослым и жестким. Она чуть повернулась, присела, сделала одно движение руками, отчего Тибун неожиданно потерял равновесие и неловко упал на землю. Лика отскочила подальше и холодно посмотрела на него.

– Не будет никакого замужества. Уходи.

– Лика, ты что?! Так вот, значит, ты как! – с удивлением, быстро сменяющимся презрением, протянул Тибун. – Маленькая дрянь! Значит, предпочла мне какого-то изгоя! Шлюха! А я-то к ней как к порядочной! – Он встал и медленно пошел к ней. – Ты столько времени пудрила мне мозги! Думаешь, можно безнаказанно играть со мной, да? Не выйдет! Ты мне за все ответишь, сучка!

Тени за деревьями, в чьи планы не входило позволять постороннему лицу нанести какой-либо физический вред объекту, зашевелились, подбираясь поближе к освещенному фонарем кругу.

Лика, чье лицо становилось все более и более неподвижным, шагнула к завалинке, нащупала забытую там еще с обеда глиняную кружку и резким движением разбила ее. Зажала между пальцев острый осколок.

– Пошел вон!

Тибун только оскалился в ответ.

– Похоже, что моя рабыня не в восторге от твоего общества, Тибун!

Спокойный голос Таша прозвучал в тишине как удар колокола. Тибун испуганно обернулся, Лика выдохнула с облегчением, тени разочарованно потянулись в глубь сада.

– Сам уйдешь, или помочь? – нехорошо прищурившись, ласково поинтересовался Таш.

– Сам, – буркнул тот и, боком проскользнув мимо Таша, направился к выходу.

– Рил, стой здесь, а я провожу гостя. – В голосе Таша не было ничего, кроме доброжелательности гостеприимного хозяина.

Рил замерла в неподвижности, глядя в спину своему рабовладельцу.

Тени, обменявшись в темноте какими-то понятными только им знаками, опять двинулись к ней. Она, поколебавшись с минуту, не выдержала и, резко сорвавшись с места, побежала вслед за Ташем.

Чтобы разобраться с сыном уважаемого закорючинца, Ташу не понадобилось много времени. То, что осталось от Тибуна, пока дышало и, не приходя в сознание, валялось на противоположной стороне улицы. Утром вся Закорючка будет в курсе того, что случилось, но сейчас Ташу было на это глубоко плевать. Он был зол, как десять тысяч свигров, и с трудом удерживался от того, чтобы не закончить начатое. В чувство его привела подбежавшая Рил.

– Таш, с тобой все в порядке? – первым делом спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Я же велел тебе оставаться на месте! – рявкнул он на нее. Меньше всего ему хотелось, чтобы она увидела, во что превратился ее ухажер. Не хватало еще, чтобы начала его жалеть.

– Я только хотела узнать, как ты! – Еле слышная попытка оправдаться заставила его сбавить тон, но количество злости не уменьшила.

– Неужели ты всерьез подумала, что такой сопляк может мне что-нибудь сделать? – со злым высокомерием настоящего изгоя поинтересовался он.

– Нет, но...

– Или ты больше беспокоилась за него, чем за меня, просто говорить не хочешь? – Рил вскинула голову и возмущенно посмотрела на него. – Да живой он, живой! Валяется на улице, можешь пойти посмотреть, если интересно!

– Да плевать мне на него! – не заботясь о том, что ее могут услышать, крикнула ему в лицо Рил, и в ее голосе послышались первые раскаты надвигающейся полноценной истерики. – Он отвратительный, мерзкий и подлый тип! Я его ненавижу!!! А ты не смей разговаривать со мной в таком тоне!!!

Как и следовало ожидать, ее крики привлекли внимание соседей. Кое-кто из мужчин вышел на улицу поинтересоваться, что случилось, и, разумеется, жалобные стоны Тибуна не остались незамеченными. Послышались голоса, охи и ахи, началась возня, и Таш, не желая никому давать никаких объяснений, схватил Рил за руку и потащил в дом, по пути проклиная свой длинный язык и свою ревность. И чего привязался к девчонке, ей и так досталось!

Она молчала, но ее сильно трясло, и Таш понял, что еще чуть-чуть – и она сорвется. Он завел ее в кухню, силой усадил на стул и достал с полки вино. Налил полный стакан и протянул ей.

– Пей!

Она выпила залпом и протянула ему пустой стакан. Таш окинул ее удивленным взглядом и налил еще. Она выпила. Немного медленнее, но так же до дна. Подняла на него огромные, зеленые, с мерцающими внутри искрами глаза.

– Он приходил просить твоего согласия на то, чтобы жениться на мне. Скажи мне честно, если бы я... ну, не вывела его из себя, и он пришел к тебе, как порядочный, то ты бы отдал меня ему?